Страшно ли быть политиком? Чем рискуют кузбасские градоначальники

Нападения на политиков и чиновников и раньше случались в Кузбассе, но редкие, не столь резонансные и уже многими позабытые. В 2000 г. готовилось покушение на Амана Тулеева, в 2010 г. злоумышленник взял в заложники главу Ленинска-Кузнецкого Вячеслава Телегина, в 2012 г. на рабочем месте был убит калтанский чиновник Евгений Басараб. Случаются и нападения на общественников и активистов. Так, в августе этого года был избит общественный деятель Дмитрий Миропольцев, который проводил расследования в отношении администрации Калтана. От угроз, нападений и даже убийств не застрахованы ни губернатор, ни мэры, ни тем более рядовые чиновники и общественники. О том, страшно ли быть политиком, и стоит ли расценивать убийство киселёвского экс-главы как «дыхание 90-х», корреспонденту «АиФ в Кузбассе» рассказал новокузнецкий историк, политолог Андрей Полухин. Андрей Полухин Чего боятся мэры? Анна Иванова, «АиФ в Кузбассе»: Андрей Николаевич, чем рискует человек, попадая в политику или на госслужбу? Андрей Полухин: Во все времена есть определённые риски. В эпоху Сталина, например, были «чистки», и жизнь казалась не сахаром. Сейчас спокойнее, но, как показывает действительность, если человек занимается активной публичной деятельностью, является политиком или чиновником, то к нему проявляют повышенное внимание, интерес, в том числе правоохранительные органы. На определённом этапе его судьба может оказаться под вопросом. В стране сажают и министров, и губернаторов. Мэры городов попадают за решётку в большом количестве. Поэтому главы испытывают страх стать фигурантами уголовного дела. В частности, новокузнецкий мэр Сергей Кузнецов постоянно жалуется, что каждую бумажку, которую он подписывает, конт­ролирующие органы тщательно изучают. Он ограничен законом, никакой самодеятельности позволить себе не может. – Раньше было больше свободы у управленцев? – Если, например, читать воспоминания Тулеева, он многие проблемы решал с помощью самодеятельности, неправовым путём, но добивался определённого результата. В своей автобио­графической книге «Преодоление» он рассказывает, как, будучи начальником железнодорожной станции, отдал приказ поджечь и сбросить в реку снегоочиститель, который из-за лавины сошёл с рельсов и заблокировал путь поездам. Или, например, выдернул из чужого состава вагон-термос для перевозки молока из Тяжина в Таштагол для детских организаций и пользовался им, пока свой не отремонтировали. Сейчас такое невозможно. – Почему несмотря на страхи, будь то уголовное преследование или физическое устранение, люди идут в политику? – Естественно, когда человек занимается политикой, работает в органах власти, он осознаёт, что идёт на определённые риски – никто от них не застрахован. Но люди тем не менее стремятся в эту сферу. Есть вещи сильнее страха, они заставляют человека заниматься подобной деятельностью. Это и желание себя реализовать, и определённый материальный интерес. У многих это является семейной профессией, они идут по стопам родителей. Множество причин побуждает людей идти в эти сферы. Расплата за вседозволенность – Можно ли вообще нынешних глав считать политиками? Ведь большинство из них выполняют определённый круг обязанностей, особо не влияя на умы людей, живущих на вверенной им территории. – Считаю, в Кузбассе до недавнего времени политиком был только один человек – Аман Тулеев. Все остальные были просто служащими-исполнителями. Даже такой склонный к политике человек, как Сергей Кузнецов, был очень ограничен в своих возможностях. И сейчас он не может себя проявлять, как хочет – существует иерархия. Губернатор Сергей Цивилёв больше чиновник-технократ, а не политик. Политика для него нечто чуждое, он и сам об этом говорил не раз. Но на его должности нужно участвовать в политической жизни, иначе регион будет плохо управляемым. – В чём отличие технократического управление от политического? – Технократ занимается текущей хозяйственной деятельностью, решает вопросы, связанные с социально-экономическим развитием. А политик – это человек, который сплачивает общество, способен разряжать либо возбуждать ситуацию в регионе. Политик может иметь огромный авторитет, потому что люди живут не только материальными ценностями, а ещё и эмоциями. Они должны чувствовать себя эмоционально хорошо, комфортно. То есть политик задаёт тон в регионе. Это было ярко видно на примере Тулеева: область проваливалась в тартарары по всем показателям, но при этом многим людям было комфортно – такой парадокс. Был некий престиж власти, и всё это продолжалось два десятилетия. Как хозяйственник или стратег экономического развития экс-губернатор был не на высоте, а как политик – гениален: он сплачивал Кузбасс. Регион был монолитным. И сейчас мы переживаем расплату за монолитность, за социально-экономическое неразвитие, за сказку, созданную Тулеевым. Сергею Евгеньевичу достался очень непростой регион. Замороженный при Амане Тулееве, он просыпается вновь. И убийство экс-мэра Киселёвска Сергея Лавреньева – это дыхание 1990-х: старые замороженные конфликты начинают оттаивать. – С отменой выборов нынешние претенденты на пост главы фактически оказались выключенными из политической борьбы. Они теперь приходят незаметно, уходят без скандалов с формулировкой «по собственному желанию», как было с тем же Лаврентьевым в ноябре 2018 г. А раз нет конкуренции, то нет и рисков? – По сути мало что поменялось: как был жёсткий отбор глав в плане верности губернатору, так и остался. У глав стало меньше возможностей принимать радикальные решения по развитию территорий. Они больше связаны законами. Это и хорошо, так как меньше беззакония, и плохо – мало реальной деятельности. На местах остаются старые кадры. Кого-то меняют, кого-то переназначают, но принципиальных изменений нет. И уходят главы тоже незаметно, якобы по собственному желанию. Это, видимо, такая культурная форма отставки: человеку намекают опредёленным образом, что он больше не угоден, и он уходит подобру-поздорову. Существует вертикаль власти, и, по сути, все главы должны быть в команде губернатора, ему лояльны. А если такой лояльности нет, сложно оставаться на посту мэра. Он вынужден добровольно уходить в отставку. Несмотря на то, что по Конституции РФ муниципальная власть отделена от государственной, по сути-то система унитарная. Ни о каком самостоятельном существовании муниципалитетов даже близко не приходится говорить, потому что города не обеспечены как надо финансами, все местные бюджеты дотируются из области и из федерации. В этом плане мэр города – не самостоятельное лицо, а полностью зависит от губернатора. Естественно, есть исключения. Я думаю, в судьбе мэров крупнейших наших городов – Кемерова и Новокузнецка определённую роль играет федеральный центр, губернатор ограничен в решении об их отставке. Действительно, за полтора года Цивилёв отправил в отставку половину глав малых и средних городов и районов, однако градоначальники двух крупнейших городов остаются неприкасаемыми. – Есть специфические кузбасские риски, которым подвергаются местные политики? – При Тулееве, да и сейчас в целом, чиновники разного ранга, главы, депутаты беззаботно, гарантированно, при сохранении верности губернатору делали карьеру. Здесь угрозы были минимальными. И возникла такая кузбасская беспечность, даже вседозволенность. Про киселёвского экс-мэра говорят, что он превратил город в угольные разрезы. Как могло произойти, что городские районы оказались зажатыми между разрезами? Это что-то невообразимое! Но это могло произойти только в рамках той системы. Сейчас общество стало более активным и болезненно реагирует на подобные варианты развития. Вспомним те же попытки открытия разрезов в 2018-2019 гг. под Новоильинским районом Новокузнецка или в Кемерове, которые встретили сопротивление общественности и не реализовались. Девяностые возвращаются? – Убийство Сергея Лаврентьева и покушение на соучредителя коллегии адвокатов Сергея Учителя вы связываете с возвращением 90-х. Считаете, это первый тревожный звонок, откат назад? – Пока непонятны мотивы, истоки этого убийства, кто заказчик. Может, это ссора или разбойное нападение. Пусть разберётся следствие и даст нам подробную информацию. Но я считаю, если политическая и экономическая составляющие в Кузбассе будут проседать, то могут и 90-е вернуться. Я не помню, чтобы в те годы убивали мэров, но в крупных чиновников стреляли, погибало много предпринимателей. Разборки, диктат криминальных структур над бизнесом, органами власти, передел собственности – наверняка Москва будет стремиться не допустить этого. По моему мнению, в Кузбассе будет больше стабильности и управляемости, если областной центр окажется в Новокузнецке, так как вокруг него сосредоточено основное население области, 2/3 промышленности. Больше чиновничьего надзора – больше порядка.