«Груди Терезия». Опера с субтитрами в промзоне
В Красноярске прошли премьеры опер на новой площадке, в лофт-пространстве «Квадрат». Корреспондент «АиФ - Красноярск» побывал на одном представлении со стрельбой, шахтёрами и героями, меняющими пол, - всё, как в современном мире новостей. Экспериментальная постановка «Груди Терезия» вызвала восторг у публики. Пластический хирург с ножовкой С первой минуты и не поймёшь, куда пришёл: хотел на оперу, а в зале полно девушек в униформе с чайниками и кастрюлями, за ними прохаживается девушка в кожанке и красной косынке, где-то у задней стены у рояля пара шахтёров долбит камни, сбоку длинные деревянные скамьи вдоль стены. Вот на них ясно, кто сидит - зрители, которых фотографирует странновато, немножко по старинке одетый корреспондент. И вдруг темнота, выстрел - комиссар в кожанке, помахивая пистолетом, начинает петь. По задней стене, над оркестром - невиданное для оперы новшество! - идут субтитры. Опера «Груди Терезия» была написана и поставлена Пуленком довольно давно, в революционном 1917-м. Но если тогда она была скорее фарсово-юмористической, то в наши дни превратилась в сатирическую. Спойлерить не буду, но девушке надоели ежедневные крики мужа в майке-алкоголичке «Жрать давай!» (так в оригинале - опера имеет возрастную категорию 18+), и она решила, что теперь сама может стать «фюрером, Гитлером, Лениным, Сталиным». Тут на заднем плане начинает маячить пластический хирург с ножовкой и сигаретой. «Театр обязан осваивать современные формы. У нас огромное количество современных композиторов, их нужно ставить, делать в новых пространствах, их нужно делать в лофтах, создавать и камерные, небольшие постановки оперы и балета. И это очень важно, потому что мир изменился, он другой. Я понимаю, что нужно смотреть классическое искусство и знать его. Но и современные постановки очень актуальны и доступны современному зрителю», - говорит заслуженный артист России, художественный руководитель театра оперы и балета им. Д. А. Хворостовского, постановщик оперы «Груди Терезия» Сергей Бобров. Индустриальные роды Либретто немного подправили, ввели актуальные для нашего времени знаки и символы, начиная теми же именами вождей и заканчивая Кончитой Вурст. Впрочем, если сам Пуленк изначально ставил оперу по комедии Гийома Аполлинера, переименовав шахту Занзибар в более актуальный для парижских реалий тех дней Монте-Карло, то в красноярской постановке её переименовывать в «шахту Гондурас» не стали. Всё действо происходит в естественных индустриальных декорациях: в стенах бывшего завода фотобумаги «Квант», с трубами и кирпичными стенами. И даже 40 тыс. детей, которых родил «матец» (мать и отец) в костюме «золотого мужа» из привезённых в тачках яиц, тоже подчёркивают современный, конвейерный характер нашей жизни. «Это удивительно и здорово - новое театральное пространство радует, удивляет и притягивает. Мы ведь привыкаем к обыденности, а хочется чего-то нового, удивительного. И мне как директору музыкального театра захотелось побывать здесь со своим коллективом! Ведь время, эпоха, молодёжь - всё меняется, всё другое. И привлечь их можно чем-то новым, современным и интересным, не одной лишь классикой. Привлечь и воспитать на этом», - воодушевилась директор Красноярского музыкального театра Наталья Русанова. Норма или привычка? Добрую половину спектакля главные герои - артисты Красноярского театра оперы и балета - поют в женских платьях. Ненормально и непривычно? А в финале женщины выходят в грубых шахтёрских робах - это выглядит привычно. Но нормально ли? При всех новшествах опера с двумя резкими поворотами сюжета смотрится на одном дыхании. И, кстати, одно из полезнейших нововведений - субтитры, для тех, кто с трудом понимает пение и стихотворную речь и не знаком с либретто. «Опера - один из самых старых жанров. И ему как никакому другому нужен приток новых зрителей. А голос и слово, песня и слово живут до тех пор, пока их слушают. И чем больше их слушают, на большем количестве площадок - тем лучше!» - замечает зрительница Полина Каминская.
