Во время творческого подъема упомянутого Ефима Иосифовича с Юрием Трофимовичем юмор был, определенно, другим. Он высмеивал, можно сказать, совершенно прикладные недостатки — нет, не советского строя (с этим в то время было туго), но советского человека. Ибо, с одной стороны, "слаб человек и немощен есть", с другой, "нет у меня для вас других писателей". Поэтому возникали иногда при великих целях у строителей коммунизма маленькие недостатки — бездушие, лень, стяжательство, некомпетентность и так далее. Искореняли эти все недостатки Штепсель с Тарапунькой, можно сказать, по-отечески: мягко воспитывая и добродушно высмеивая. Особого колорита их репризам добавляло то, что говорили артисты на русском и на украинском. Причем на таком украинском, который
Юрий Тимошенко буквально просеивал через мозговые извилины, чтобы оставить напевность речи, но выразить мысль понятными для русскоязычного уха словами. А заодно для всех ушей необъятного Советского Союза, где язык межнационального общения был главным, а украинский всегда звучал из уст талантливых переселенцев. Интересно, что в этом же году отмечался и 100-летний юбилей Тарапуньки — Тимошенко. Они со Штепселем — Березиным одногодки, вместе учились, вместе прошли с концертами фронты Великой Отечественной, вместе объездили одну шестую часть суши. И умели рассмешить своего зрителя самыми незамысловатыми, на первый взгляд, но двусмысленными номерами. Например, "Рыбой".