День в истории. 7 ноября: казнён петлюровский атаман Хмара

Во время Гражданской войны наверх всплыло много персонажей, которые в своих добрых намерениях нести людям свободу (как они её понимали) рубили этих самых людей направо и налево, а потом с руками по локоть в крови уходили в небытие, оставив после себя только вдов, сирот да лихую память. Таким был и атаман Хмара. Семён Харченко, так звали нашего героя «в миру», родился в 1886 году на Подолье в селе Мордин (в настоящее время Прилужное) Летичевского уезда Подольской губернии. Родители его были обычными украинскими селянами, обладавшими крошечным наделом в три десятины. Тем не менее, работая на промыслах и батрача, они смогли наскрести средства, чтобы выучить своего сына на учителя. После окончания Винницкой учительской семинарии молодой Семён учительствовал в родном уезде в селе Гнатовцы, женился на селянке, завёл хозяйство. Но спокойная размеренная жизнь сельского учителя его тяготила. Как и большинство представителей украинской сельской интеллигенции, Семёна раздражал запрет царских властей на преподавание «малороссийского наречия» и публикацию книг на нём (так называемый Эмский указ Александра II), а также царившее в стране социальное неравенство. Деятельная натура, не желавшая мириться со сложившимся порядком, в 1912 году он вступил в Киевскую организацию Украинской партии социалистов-революционеров. Вскоре началась Первая мировая война, Харченко мобилизовали в армию. Так как грамотные люди в империи ценились, а офицеров стало не хватать, его послали учиться в 1-е Киевское военное училище, которое он окончил в октябре 1915 года. Воевал храбро. К октябрю 1917-го Семён успел стать Георгиевским кавалером 2-й степени, заслужил орден Святого Станислава и звание штабс-капитана. До февраля 1919 года в событиях Гражданской войны Харченко не участвовал. После демобилизации он вернулся к учительству, одновременно организовывая селянские союзы — «спилки», членом ЦК одной из которых стал сам. С приходом к власти гетмана Скоропадского работал в продовольственной управе военного ведомства. Однако с распространением боевых действий в Подолье он вспомнил своё боевое прошлое и присоединился к армии Петлюры. Время, сторону и подразделение для возвращения к военному делу Харченко выбрал весьма неудачные. Первоначально он получил звание есаула и должность адъютанта командира куреня Запорожского корпуса. С февраля по март это подразделение вело ожесточенные бои против красных в районе Винницы, Проскурова и Житомира. В первой половине апреля противник отрезал «запорожцев» от основных сил и вынудил отступить на территорию Румынии. Здесь предприимчивые румынские войска быстро разоружили попавшихся им украинских коллег, а затем вытолкали взашей в польскую Галицию. Отсюда сильно поредевший корпус отправился на Волынь, оттуда на Подолье, где присоединился к остальным частям действующей армии. «Запорожцев» расквартировали в Кременце и Почаеве, привели в порядок, заново вооружили, переименовали в Запорожскую группу Армии УНР и снова бросили на красных. В этот раз подразделение действовало успешней — основным противником большевиков в этот период времени были войска Деникина, на сдерживание «петлюровцев» сил не хватало. В результате 30 августа войска УНР и союзная Галицкая армия вошли в Киев. Однако уже 31 августа произошло вооружённое столкновение, в результате которого малочисленный белогвардейский корпус вышвырнул из города в шесть раз превышавший его по численности украинский контингент… и «петлюровцы» начали воевать против белых. Тут «запорожцам» снова не повезло, в октябре их разгромила Цветковская группировка ВСЮР. Подразделение Харченко фактически дезертировало с фронта в сторону Польши, а сам Семён угодил к «деникинцам» в плен, в Винницкую тюрьму, откуда уже во время ноябрьского наступления Красной армии ему удалось бежать в Польшу. В отличие от Галицкой армии, которая заключила с Деникиным союз, Петлюра пошёл на соглашение с заклятыми врагами галичан — поляками. Начиная с декабря 1919 года в рейд по тылам красных отправилась группа подразделений УНР численностью в 3000 штыков и сабель, в современной украинской историографии гордо называемая армией Зимнего похода. Её целью было дезорганизовать советский тыл и вызвать в нём массовые восстания селян, призванные облегчить вторжение Войска Польского. Этот замысел полностью удался, уже в мае 1920 года поляки захватили Киев. В армии Зимнего похода Харченко стал сотником 3-го конного полка 3-й Железной стрелецкой дивизии. Однако союзничество с поляками, которые относились к украинцам хуже царского правительства, его не радовало. Как-то раз, став свидетелем пыток польскими жолнерами простых селян, он заступился за земляков, за что его посадили под арест. Семён бежал, пробрался в родные места и создал там 1-й Летичевский партизанский отряд, взяв себе звучный псевдоним атаман Хмара. После нескольких недель самостоятельных действий он ненадолго присоединился к Красной армии, чтобы вместе с ними громить ненавистных поляков. Однако вскоре Польская война закончилась, и ему стал угрожать арест, связанный с его недавним петлюровским прошлым. Кроме того, чересчур кардинальные действия отдельных партийных деятелей, занимавшихся продразвёрсткой и советизацией территорий, вызвали у многих местных селян неприятие новой власти, и с 1921 года Летичевский отряд присоединяется к украинским повстанцам. Подписав в марте 1921 года с РСФСР, УССР и БССР Рижский мирный договор, поляки избрали новую тактику борьбы с советскими республиками. Они терроризировали их приграничные районы, забрасывая и финансируя различные диверсионные отряды и банды, сформированные из остатков различных националистических и белогвардейских формирований. По заданию «Центрального штаба» эмигрантской организации УНР хорошо знавший родные места и обладавший дореволюционным опытом формирования сельских подпольных ячеек Хмара перешёл границу и отправился в Летичевский уезд. Здесь он вошёл в Повстанческий комитет, который приступил к подготовке вооружённого выступления, запланированного на осень 1921 года синхронно со Вторым Зимним походом войск УНР. Наконец в октябре во главе отряда в 10 человек Хмара начал боевые действия в Войтовецкой волости. С получением известий, что 26 октября границу перешла Подольская группа полковника Михаила Палия, атаман мобилизовал подполье села Явтухи, получил подкрепления из других сёл и двинулся на соединение с группой. По дороге он разгромил волостные исполкомы в Женишковцах и Зиньковцах. Отрядам удалось соединиться, да только их это не спасло. Уже 1 ноября между сёлами Браталов и Авратин группа Палия вступила в бой с кавалерией и пехотой красных. За несколько дней боёв её полностью разгромили, а Палия тяжело ранили (пуля разбила правое колено). Вместе с остатками группы Хмара переправился через Збруч (реку, по которой тогда проходила Советско-Польская граница) на польскую территорию, где какое-то время жил в городе Калиш в лагере №10 для интернированных «петлюровцев». Однако перманентные неудачи его не остановили. В мае 1922 года Хмара вновь переправился через Збруч и пробрался в родной Летичевский район, распространяя информацию, что является «загальным атаманом» (т.е. общим, главным атаманом) Подолья. Перед отправкой у него было несколько бесед с Петлюрой и генерал-хорунжим Юрием Тютюнником, начальником Партизанско-Повстанческого штаба УНР, так что полномочиями он действительно обладал. Но это не понравилось другому атаману — Якову Гальчевскому Орлу, который без перерыва действовал в этом регионе с конца 1919 года и был официально избран и утверждён «загальным атаманом» на съезде представителей повстанческих организаций Подолья. У Хмары не было ни достаточного количества людей, ни коня, ни даже нормальной одежды… и он посчитал за лучшее стать в Подольской повстанческой группе атамана Орла комендантом 4-го конного отдела (отряда). Под начало Хмары передали 55 казаков с 4 ручными пулемётами: всего группа Гальчевского, состоявшая из 4 отделов, насчитывала 260 сабель и 10 ручных «льюисов». Разделив Подолье между тремя своими отделами для проведения самостоятельных действий, сам Орёл во главе четвёртого отправился в длительный рейд по территории современных Винницкой, Черкасской, Херсонской, Николаевской и Одесской областей. В каждом отряде у него оставались надёжные люди, которые «присматривали» за атаманами, и когда Гальчевский вернулся на Подолье, доложили ему об их «поведении». За Хмарой следил сотник Николай Карабачевский — бывший русский офицер, сын царского генерала. Он доложил Орлу: «Грабительских и насильственных случаев в отделе не было. Атаман неосторожен, на постой выбирает несоответствующие места. Ночью Хмара очень плохо ориентируется в незнакомой для себя местности и часто блудит». Факт, что Семён Харченко не давал своим подчинённым грабить, подтверждают и документы противоположной стороны: «Хмара — идейный руководитель бандитизма в Летичевском уезде… Банда хорошо обходится с населением и не грабит». Однако при этом все партийные активисты Хмарой уничтожались безжалостно. Дважды за это время его отряд нападал на различные населённые пункты и дважды вступал в стычки с отрядами красных. За два месяца с 55 сабель атаман увеличил свою маленькую армию до 70. 5 августа банда Орла захватила местечко Бар. Казаки Хмары совместно с отделом другого атамана Якова Голюка (Байды) отвечали за «нейтрализацию» местного ревкома и милиции. Штабной отдел атамана Орла захватил почту и спиртзавод, отдел атамана Лисового разогнал ГПУ. В три часа всё было кончено: перебив и рассеяв большевиков, захватив бочку спирта, лошадей и оружие, а также пополнившись 15 добровольцами, банда быстро оставила местечко. 7 августа 1922 года Орёл и его «молодцы» ворвались в Летичев. Перед этим они выпытали у захваченного в селе Ревуха члена Летичевского Ревкома некоего Ревуцкого, что в уездном отделе ОГПУ охрана небольшая, а войск в местечке нет. Внезапным налётом банда штурмом взяла уездный отдел ОГПУ, перебила охрану и чекистов, освободила арестованных и, захватив несколько подвод с мануфактурой, скрылась. Пытавшийся её преследовать кавалерийский отряд красных попал в засаду и понёс большие потери. Гальчевский оставил воспоминания о внешности и характере Хмары: «…роста был среднего, с украинскими длинными вусами, ходил всё время в бараньей сивой шапке, а на одной щеке имел большую родинку, но, тем не менее, выглядел, как тот казак с картины Репина… Хмара был мечтателем, влюблённым в традиции ушедшего казачества. У него была склонность к зауми. Был немного хвастуном, любил и хорошо выпить… Был патриотом, готовым на смерть. Был отважным и при этом товарищеским… Жил скорее чувствами, чем рассудительностью…» Против группы Орла красные бросили крупные войсковые силы. Объединившись с Хмарой, неся потери, атаман направился к польской границе. Понимая, что против таких крупных сил им не совладать, он предложил своим казакам эмигрировать. 75 человек «казацкой» старшины согласились, остальные 89 бойцов решили остаться на родине и попытаться встроиться в мирную жизнь. Орёл предупредил, что рано или поздно их вычислят, арестуют и уничтожат, но эти люди настояли на своём. 2 сентября поредевший сводный отдел Орла и Хмары переправился через Збруч. 5 марта 1923 года Галчевский назначил Хмару командующим Подольской повстанческой группы, после чего на советскую территорию переправились его отряд и отряд атамана Голюка. До осени Хмара действовал на территории Жмеринского района. Осенью отряд разгромили, и он вернулся обратно в Польшу. Следующая попытка пробраться на Украину, осуществлённая весной 1924 года, оказалась последней. 15 марта 1924 года в Каменец-Подольском Хмару выдал завербованный ОГПУ агент М. Остапчук. Дело Харченко вёл начальник контрразведки Подольського губотдела ГПУ Галицкий. Чекист пытался перетянуть Семёна на свою сторону, но тщетно. К чести бывшего сельского учителя, он не захотел изменять своим хоть и призрачным, но идеалам и предпочёл довести дело до суда, исход которого несложно было предугадать. Во время судебного разбирательства Харченко произнёс фразу, хорошо характеризующую идеологию украинских националистов того времени. Когда его спросили об убийстве одного советского работника, он ответил: «Я его не убивал, потому что он украинец». На что судья резонно заметил: «Значит, если б не украинец, то можно убить?..» 2 ноября 1924 года Семёна Харченко приговорили к расстрелу сразу по трём статьям. В своём последнем слове он сказал: «Я селянин, который знает историю закабаления украинского народа. Мне Украина дорога, какой бы она ни была. Хоть бы и монархической… Я человек, который не заслужил расстрел». По свидетельству его сокамерника Юрия Горлис-Горского, когда в ночь на 7 ноября к Харченко и ещё двум приговорённым пришли, чтобы отвести на расстрел, заключённые отбивались кирпичами из разобранной ими накануне печки, пока конвоиры их не убили. Так это или нет, сейчас уже вряд ли можно выяснить. Любопытно, что в августе 1998 года Генеральная прокуратура Украины при пересмотре дела Семёна Харченко в реабилитации ему отказала. Видимо, слишком много людей убил этот идеалист-душегуб, чтобы можно было ему это простить. Но ничего, наверняка не за горами то время, когда новые украинские власти этот свой «недочёт» исправят.