Посол Мальтийского ордена: «мы до сих пор следуем своей изначальной цели»
Суверенный Военный Орден госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского Родоса и Мальты, более известный как Мальтийский орден, в этом году отмечает своё 920-летие. Несмотря на почтенный возраст, он продолжает активно работать по всему миру, а его постулаты за сотни лет почти не изменились. Как субъект международного права со штаб-квартирой в Риме, орден имеет своё посольство и в Москве. News.ru поговорил с уходящим послом Мальтийского ордена Джанфранко Факко Боннети об итогах его работы в России, рыцарских обетах, истории и современности. «Некоторые думают, что мы масоны» — Господин посол, вы завершаете своё пребывание в Москве. Что вы считаете своими главными достижениями за время, проведённое в России? — Да, сегодня мой последний день в России, я уезжаю в Берлин. С ноября в Москве будет новый посол ордена Аймоне ди Савойя Аоста. Что же касается меня, то я возглавлял представительство с 2007 года. До этого с 2001 по 2006 год я служил на посту посла Италии в России, а в 1990-х был министром-советником итальянского посольства в Москве. Так что могу сказать, что я пробыл в России довольно долго. И думаю, самым важным достижением за это время стало то, что Мальтийскому ордену удалось привезти сюда из Италии старинные христианские реликвии, относящиеся к святым, которых почитают и католическая, и православная церкви. Совместно с православным патриаршеством мы осуществили программу, сделавшую эти реликвии доступными для жителей Москвы, Санкт-Петербурга и даже тех городов, в которых вы, возможно, никогда не были. Например, Улан-Уде и Арсеньева. Как вы знаете, большинство христианских реликвий в России были уничтожены большевиками, а когда церковь строится заново, ей нужны реликвии. В то время как у нас в Италии реликвий великое множество, в России их мало. В период осуществления этой программы я много путешествовал, иногда в очень далёкие российские регионы. Это позволило мне лично познакомиться со многими людьми, прекрасными людьми. Среди них было много молодых священников, митрополитов. Кроме того, нам необходимо было заботиться о двух наших социальных центрах в Москве и Санкт-Петербурге. Только вчера я совершил свой прощальный визит в петербургский центр. Там работает кухня, которая пять дней в неделю раздаёт по 250 бесплатных обедов, очень хороших, я лично пробовал. Я поговорил с теми, кто приходит туда, в основном это женщины. Некоторые из них уже очень пожилые, я видел там 92-летнюю бабушку. Слушать их истории — это как читать романы Достоевского. То, что им довелось пережить за свою жизнь, просто невероятно. А теперь им приходится существовать на эквивалент €200, максимум €300 в месяц. У них очень сложная жизнь, и я счастлив, что мы можем им как-то помочь. Финансирование для этих двух центров по большей части поступает из Германии. Мы также работали в культурной сфере. В 2012 году мы организовали большую выставку в музее Московского Кремля, над которой трудились больше года. Её посетили шестьдесят тысяч человек. И у нас была аналогичная, но менее крупная выставка в Эрмитаже. — В этом году Мальтийскому ордену исполняется 920 лет. Как ему удалось просуществовать так долго и как за это время изменились его задачи? — Думаю, Мальтийский орден в вашей стране сегодня знают лучше, чем несколько лет назад. Но некоторые думают, что мы масоны, это одна из наших проблем в России. Это совершенно неверное суждение. Мы религиозный орден, а масоны — это противоположность ему. Не знаю, откуда в России возникло это убеждение, но мы боролись с ним, показывая людям то, чем мы на самом деле являемся. Повторюсь, мы религиозный орден, который на протяжении более 900 лет имел две миссии: заботиться о бедных и нуждающихся и оставаться приверженными католической вере. Это настоящая природа ордена, не больше и не меньше. Первым деянием рыцарей ордена было создание больницы возле церкви святого Иоанна в Иерусалиме. Если и можно назвать причину, по которой Мальтийский орден просуществовал так долго и дипломатически признан сегодня 109 государствами, то это потому, что он никогда не отступал от миссии, которую взял на себя 920 лет назад — заботиться о нуждающихся. Два других ордена — тамплиеры и тевтонцы, которые зародились в Палестине в то же время, что и госпитальеры, не имели такой же цели. У них была другая природа. И тамплиеры, как вы знаете, исчезли в XIV веке, а тевтонцы превратились в орден, захватывающий земли славян. Но мы до сих пор следуем своей изначальной цели. — Разве Мальтийский орден никогда не захватывал территории? — Конечно, у ордена раньше была своя территория. Он покинул Палестину, когда мусульмане снова захватили Иерусалим, и нашёл пристанище на острове Родос. Там рыцари основали своё государство, которое просуществовало около 200 лет, пока после долгой осады оно не потерпело поражение от турок. Затем орден обосновался на Мальте, именно поэтому он сегодня зовётся Мальтийским — это была его последняя территория. Мы оставались на Мальте до 1798 года, пока Наполеон на пути в Египет не оккупировал остров и не выслал оттуда рыцарей. С этого времени орден больше не имел своих земельных владений, но всё же сумел пережить эту потерю. Сегодня он представляет из себя уникальный случай: он остаётся субъектом международного права, как всякое государство, несмотря на отсутствие у него территории. Это потому, что она никогда не была так уж важна для выполнения нашей миссии. Я рыцарь, но я и итальянец, я не гражданин Мальтийского ордена. Сегодня нашими членами являются более 13 000 человек, и кроме того, на нас работают около 80 000 волонтёров. «Закон „Об иностранных агентах“ нам не мешает» — Представители благотворительных организаций с иностранным финансированием в последнее время жалуются, что российский закон «Об иностранных агентах» препятствует их работе. Испытывали ли вы подобные проблемы с российскими властями? — Нет, никогда. Хотя Мальтийский орден не имеет дипломатических отношений с Россией, у нас установлены официальные отношения, это на ступень ниже. Для нас установление официальных отношений — это инструмент, позволяющий нашим организациям работать в более благоприятной, безопасной среде. Поэтому российский закон «Об иностранных агентах» никоим образом не затрагивает наши социальные центры, они работают в обычном режиме, без какого-либо вмешательства. Да и в общем с Россией у нас очень хорошие отношения, так сложилось исторически. Есть очень любопытный эпизод в истории, когда в течение четырёх лет (с 1798 по 1801 год — News.ru) Мальтийский орден возглавлял российский император Павел I. Очень многие в России до сих пор это помнят, никогда бы не подумал. Но я получал много запросов информации о жизни царя и его семьи, особенно из Санкт-Петербурга. — А какой регион сейчас является основным направлением вашей работы? Насколько я знаю, орден выступает и как дипломатический посредник в урегулировании международных конфликтов. — Орден очень активно работает во всех областях на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Сейчас для нас это приоритетный регион. Только один пример: уже несколько десятилетий мы содержим роддом в Палестине, он открыт для всех. Мы верим, что он вносит вклад в мирное сосуществование всех конфессий в этой части света. Орден также финансирует программы для беженцев в Сирии, Турции, Иордании, Ливане. Сирийские беженцы в большинстве своём мусульмане, а не христиане, но мы не делим нуждающихся по их вероисповеданию, мы помогаем всем. «Многие в России заинтересованы во вступлении в орден» — Вопрос, который я не могу не задать: как стать рыцарем Мальтийского ордена? — Для этого необходимо пройти определённую процедуру. Прежде всего, нужно быть католиком. Это мне часто приходится объяснять россиянам, которые задают такие вопросы. И кроме того, надо быть человеком благопристойного поведения. Вы должны вести обычный, скромный образ жизни и иметь среди своих знакомых людей, которые могут подтвердить, что вы хороший человек. Ими, например, могут быть католические священники или епископы. Если эти условия выполнены, ваш запрос будет рассмотрен, но это займёт некоторое время. — Есть ли среди рыцарей ордена россияне? — Я получал много запросов в России. Многие заинтересованы во вступлении в орден. Часто приходилось отвечать, что запросы от представителей православной веры мы не рассматриваем, только от католиков. Насколько я знаю, в России сейчас находятся всего два рыцаря Мальтийского ордена, три, если считать меня. Один из них — это новый посол. А второй — англичанин. Я лично не знаю россиян, которые были бы рыцарями ордена. — Какие обеты принимают рыцари? — В ордене существуют два класса. Первый класс — рыцари, принявшие постриг. Они дают три обета — бедности, послушания и целомудрия. Рыцари второго класса, к которым я отношусь, дают только две клятвы — бедности и послушания, поскольку в основном мы женаты, имеем детей. Если я стану вдовцом, я смогу дать обет целомудрия и стать принявшим постриг рыцарем. Великий магистр должен относиться к первому классу и давать три обета. Но это обязательное условие только для высших должностей в ордене — великого магистра, великого канцлера, великого госпитальера и великого командора. — Могут ли женщины вступить в орден? — Да могут, ещё со времён окончания Второй мировой войны. Мы называем их дамами. Они тоже могут давать три обета. — А каков был ваш личный путь в Мальтийский орден? — Когда заканчивался мой срок на посту итальянского посла, Апостольская нунциатура в России (дипломатическая миссия Ватикана — News.ru) поинтересовалась у меня, было бы мне интересно стать послом Мальтийского ордена в России. Тогдашний посол как раз собирался уезжать. Обдумав эту возможность, я сказал: почему бы и нет. Мне было пора уходить на пенсию, я покидал итальянскую дипломатическую службу. И мне нравилась Россия... Правильнее сказать, я очень её любил. Поэтому я согласился. Так я и стал рыцарем, ведь до этого я не был членом ордена. Меня посвятили после двух лет на посту посла. Это не совсем обычный путь, в основном процесс занимает больше времени, примерно пять лет. Но в моём случае, возможно, из-за возраста, они решили его ускорить. — Что ж, желаю долгой жизни вам и вашему ордену. Через 80 лет он отметит тысячелетие существования! — Я этого точно не застану, но надеюсь, что вы застанете (смеётся).
