В «Геликон» после многолетней паузы вернулась «Травиата» Верди

В «Геликон» после многолетней паузы вернулась «Травиата» Верди — одно из самых популярных названий в афишах оперных театров по всему миру. Новая постановка геликоновского худрука Дмитрия Бертмана, для которой он пригласил в качестве дирижера Александра Сладковского, — подарок театра самому себе к 30-му, юбилейному сезону. Вниманием и чувствами публики еще до того, как зазвучит музыка, завладевает этакий Гаврош, «задремавший» в обнимку с обаятельным псом по кличке Буба прямо на авансцене. Но все начинается суматошно и весело: Виолетту — раскрепощенную даму полусвета, — «задирают» похотливые молодые люди, потешно прикидывающиеся стариками. Поначалу возникает ощущение, что этот спектакль будет похож на большинство «Травиат» мира. Но эта режиссерская провокация только усиливает эмоциональное потрясение, когда с каждой минутой звучания вердиевской партитуры судьба самой известной парижской куртизанки все убедительнее становится не абстрактным, вымышленным сюжетом, а «правдой жизни». Таким образом, опера Верди неожиданно вдруг превращается в блестящий образец «веризма», пронзительного стиля в искусстве, к которому формально композитор не имел отношения, а создавал «Травиату» по мотивам романа Александра Дюма-сына «Дама с камелиями». В музыкальном плане оркестру и солистам (очаровательная, трогательная Виолетта — Лидия Светозарова, пылкий, наивный Альфред — Игорь Морозов, демонический Жермон-старший — Алексей Исаев, рыжая бестия Флора — Ксения Вязникова) еще предстоит прийти к общему знаменателю и по темпам, и по интонации, и по балансу звучания, и по художественным нюансам. Кстати, следующая серия премьерной «Травиаты» назначена на ноябрь. Действие своей «Травиаты» (что в переводе — «падшая» или «заблудшая») Дмитрий Бертман перенес будто во времена Тулуза Лотрека. На фоне мрачных кварталов Парижа мелькают корсеты, чулки, подвязки и шляпки — то, что маскирует разочарование жизнью, которое герои топят на дне бокала, в пустых забавах, интригах и бессердечных плотских утехах. В этой истории Виолетта Валери теряет рассудок от горя и умирает не от чахотки, и не от любви, а от предательства, которое убивает. Даже на смертном одре старик Жермон не оставляет в покое Виолетту, а она, чистая душою, в своих последних словах желает любимому Альфреду найти хорошую девушку и отдает ему куклу из детства — символ надежды и любви. Читайте также: Нидерландский театр современного танца в Москве