Изгнание черта: как в Приморье исчезал шаманизм
Шаманизм был основным верованием коренных народов Приморья до прихода российских властей. Что с ним случилось? «Шаманы по Бикину, Иману и Ваку встречаются часто», — вспоминал исследователь Уссури Лопатин в 1915 г. А вот как описывал Владимир Арсеньев одного из таких шаманов — Цай-Фури с реки Кема Тернейского района: «В мае 1916 г. на реке Такема убили удэгейцы много пантов. Было общее собрание людей в деревне, а туземцы были на Илимо. Вода была в реке большая. Цай-Фури ночью видел во сне на Дита Лаза (скала) кяаса (орла), и восемь чаек летало внизу. Кяаса хотел поймать чаек, ударил их, и они все утонули. Ниже из воды вышли две чайки, а шесть утонули. На другой день Цай-Фури сказал: «Никому не надо сегодня по реке вниз ходить. Сегодня мне надо сильно шаманить». Его никто не послушал. Собрались на лодке и поехали восемь человек (5 мужчин и 3 женщины). Как раз около Дита Лаза лодка перевернулась. Шесть человек утонуло, только двое спаслись. Цай-Фури взялся отправить души утонувших в загробный мир. На половине дороги его догнал человек, который оказался гольдским шаманом, у которого были свои счеты с погибшими людьми. Цай-Фури ударил его копьем, тогда шаман гольдский убежал. Цай-Фури оставил души на половине и вернулся назад. Возвратившись, он начал сильно шаманить, и шаманил несколько ночей подряд. Тогда он пошел искать гольдского шамана на северной стороне. Долго он шел, пока не достиг большого залива на большой реке недалеко от моря. Тут он нашел его след и на нем одну умершую женщину. Дальше по следу он дошел до высокого мыса, где севон сказал ему, что гольдский шаман находится на самом мысу. На конце мыса — большой камень и около него человек гольд по имени Чокси и фамилии Акани, 44 лет. Цай-Фури стрелял из лука и сразу попал ему в сердце, убил, а тогда возвратился обратно. На обратном пути около устья Самарги он нашел юрту удэге Хоско Хола. Хоско стал камланить. Цай-Фури пошел дальше. Души утонувших сами дошли до загробного мира. Цай-Фури в этом же году заболел оспой. Тогда он сказал, чтобы ему сделали маленький балаганчик. И велел, когда он умрет, оставить его на месте. Через три года приходите и тогда меня похороните. В этот вечер он умер. Оставшиеся в живых оставили его, как он лежал. Прошло три года, тогда удэге пошли, чтобы похоронить Цай-Фури. Придя к устью р. Такунчи, они нашли его лежащим в том виде, как оставили три года тому назад. Он не сгнил. Тело его мумизировалось. Они похоронили его на том же месте». Сам Арсеньев относился к местному шаманству с полной серьезностью. В докладе, прочитанном 10 июня 1916 г. в Харбине на заседании Общества русских ориенталистов, «Шаманство у сибирских инородцев и их анимистические воззрения на природу», Арсеньев отметил: «При всяком несчастьи ороч старается изгнать черта. Если он сам сделать этого не в состоянии, то просит шамана («сама»). В каждой семье есть бубен, и все умеют немного камланить. Все шаманы большей частью эпилептики и дар свой получают наследственно. Будущая способность сказывается с малых лет». Столкнувшись с шаманством, русские проявили к нему интерес, и оно одно время даже вошло в моду. Великий князь Кирилл Владимирович Романов писал в 1898 г.: «Через несколько дней мы достигли огромного озера Ханка, пересели на лодки и пошли на веслах к месту, где для меня была устроена охота. На охоте генерал Гродеков показал мне коренных жителей этих мест — гольдов. Они принадлежали к монголоидам и жили охотой, ставя капканы в лесах. Меня пригласили посмотреть на танец этого племени — первобытное ритуальное действо, казавшееся особенно таинственным и жутким на фоне загадочного леса». Мода на шаманов была временна и скоротечна, а вот гонения на них — постоянны. Шаманы не вписывались ни в религиозную систему Российской империи, ни в атеистическую систему СССР. Исследователь Лопатин отмечал: «20–30 лет назад гонение было сильное. Шаманов ловили, отбирали у них и сжигали их ритуальный костюм, ломали их идолов, запрещали производить камлания. К такому гонению церковной иерархии часто примешивалось глумление хулиганствующего элемента русских селений. Видя, как изгоняют гольдскую религию духовные русские власти, крестьяне стали при случае глумиться над религиозными обычаями гольдов. Крестьянам все в веровании гольдов было смешно и забавно. Особенно же смеялись и теперь при случае всегда смеются над камланиями и над обычаем изгнания черта. Интересно в этом случае то, что русские мужики до слез смеются над чертом гольдским, но в своего русского черта тем не менее верят и побаиваются. Много неописуемого горя доставляют гольдам русские деревенские хулиганы оскорблением покойников и издевательством над их могилами». Но это не проходит бесследно. Житель Владивостока Олег Верещагин рассказал корр. «К» следующую историю: «Каждое лето я отдыхал с родителями в бухте Китовое Ребро, там, где три пресных озера лагунного типа. Мы с пацанами там раскопали могилу шамана и достали оттуда ведро монет и украшений. Я взял себе всего одну монетку и не прикасался к скелету, а мои товарищи играли в футбол черепом шамана… Они все уже давно покойники, никто не преодолел рубежа в 33 года. Саму могилу шамана нашел мой двоюродный брат Игорь, они рыбачили с берега Кедровки, и он просто воткнул нож в обрывистый берег. Нож уперся что-то твердое, отвалился ком земли, и в воду покатились монеты. Там были еще Славик и Серега, пацаны с Каменки. Ну и с черепом они, конечно, зря играли. Игорь сгорел от пьянки, Славка повесился, а Сергей прыгнул во Владивостоке с телевышки рядом с нашей общагой на Державина. Талантливейший был пацан — художник от бога». В СССР шаманы были лишены избирательных прав со всеми вытекающими отсюда последствиями. 13 сентября 1927 г. газета «Тихоокеанская звезда» писала: «Четыре шамана были лишены по советской конституции прав выбора в советы. Шаманы подали протест в крайисполком с просьбой о восстановлении их в избирательных правах. В своем заявлении шаманы указывали, что занятие шаманством для них не является источником существования, так как они наравне с прочими туземцами занимаются охотой и рыбной ловлей. Они, по их заявлениям, не используют шаманство в целях эксплуатации населения и получения материальных выгод». Права им так и не дали. Давление на шаманов было таково, что они сами отказывались от обрядовой практики и сдавали свои шаманские принадлежности. 16 июля 1933 г. на заседании райисполкома рассматривалось заявление В. Д. Максимова об отказе от шаманства и сдаче шаманского костюма. Постановили принять заявление шамана, а «костюм сдать на хранение в склад». Обязанность борьбы с шаманством была возложена на советские партийные и комсомольские органы. Коммунисты и комсомольцы ходили по селам, отбирали и сжигали атрибуты шаманов. Часть попадала в музеи. Например, в 1930 г. в фонды Хабаровского краевого краеведческого музея были переданы «шаманский компас» и «шаманское знамя», отобранные туземным советом у шамана Кешки Оненко из стойбища Дондон «при манифестации его по стойбищу на 29 января 1930 г.». Характерное в этом знамени — использование шаманом эмблем пролетарской диктатуры для поднятия своего авторитета и умелой маскировки религиозных целей.
