Они создавали КНР. Как Владивосток обучал китайских революционеров

1 октября исполнилось 70 лет со дня образования Китайской Народной Республики. СССР стал первым государством, признавшим новую республику, а Владивосток всегда был местом, где люди, внесшие немалый вклад в дело образования нового государства, всегда могли найти кров, защиту и дружескую помощь. Бесспорно, самой знаменитой китаянкой, которую сегодня в Китае называют «матерью государства», побывавшей на приморской земле, можно считать госпожу Сун Цинлин — видного китайского политического и государственного деятеля, жену революционера Сунь Ятсена. После смерти мужа и начавшихся гонений на революционеров в 1927?г. она уехала в СССР, через Владивосток. Жители города встретили Сун восторженно, и на владивостокском вокзале ее провожала многотысячная толпа. В 1931 г. Сун возвратилась в Китай, где долго занималась работой в сфере благотворительности. Сегодня существует благотворительный фонд памяти бывшего почетного председателя КНР Сун Цинлин, а летом 2009 г. был открыт ее музей в Пекине. Летом 2009 г. Приморское отделение российско-китайской дружбы, возглавляемое директором Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Виктором Лариным, выступило с инициативой увековечивания памятного момента посещения Сун Цинлин Владивостока путем размещения памятной доски на одном из зданий города. Инициативу историков поддержал и член Совета Федерации Федерального собрания РФ Игорь Рогачев. «Я, как член комитета Совета Федерации по международным делам и как человек, много лет занимавший пост чрезвычайного и полномочного посла РФ в КНР, просил бы Вас поддержать предложение Ваших горожан установить мемориальную доску в честь Сун Цинлин в городе Владивостоке на здании железнодорожного вокзала», — писал он мэру города Игорю Пушкареву. Последний эту идею также поддержал. Но дирекция вокзала члену комитета Совета Федерации отказала. Помимо Сун Цинлин во Владивостоке проездом из Москвы в Гуанчжоу в том же году находился еще один из революционеров (после смерти Сунь Ятсена рассматривавшийся его преемником) — Ху Ханмин. Во Владивостоке Ху посетил Восточный институт, где пообщался со студентами. Среди студентов Восточного института был и другой сподвижник Сунь Ятсена — Чжан Симань, видный общественный деятель, создатель общества китайско-советских культурных связей. В 1911 г., чтобы избежать ареста, Чжан эмигрировал во Владивосток и поступил в Восточный институт. По поручению прибывших из Шанхая сторонников Чжан отправился в тайгу, на встречу с известным предводителем хунхузов Приморья Лю Даньцзы. Прожил у него несколько дней и склонил бандита к участию в революции. Лю приехал во Владивосток, где встретился с другими революционерами в ресторане. Там они договорились об участии отряда Лю в революции, и вскоре Лю с отрядом в 800 человек отправился из Владивостока в Шанхай. Возникшее под влиянием Октябрьской революции в России в знак протеста против грабительских решений Версальской конференции о передаче провинции Шаньдун Японии, «Движение 4 мая» 1919 г. вскоре переросло в общенациональную борьбу китайского народа против иностранных поработителей и реакционных правителей и привело к образованию в июле 1921 г. Коммунистической партии Китая. Можно с полным основанием сказать, что «Движение 4 мая» 1919 г. было предвестником появления КНР. Одним из участников этих революционных событий также был студент Восточного института Владивостока Ян Минчжай. Как только информация о «Движении 4 мая» в Китае дошла до Москвы, это движение привлекло к себе внимание РКП (б) и Коминтерна. В апреле 1920 г. из Владивостока в Китай была направлена первая группа советских коммунистов во главе с Григорием Войтинским для содействия консолидации китайской интеллигенции марксистской ориентации в марксистские кружки и группы с перспективой организации на их базе коммунистической партии, для выяснения обстановки и завязывания контактов с китайскими коммунистами. В Пекине группа Войтинского через профессора Пекинского университета установила контакт с марксистом Ли Дачжао, с которым Войтинский имел множество бесед. В составе группы Войтинского в качестве переводчика был и Ян Минчжай. Приехав в Шанхай, Ян Минчжай вместе с Войтинским посетили редактора журнала «Синь циннянь» («Новая молодежь») Чэнь Дусю, а также Общество по изучению коммунизма. В Шанхае было создано китайско-русское агентство, директором которого и стал Ян Минчжай. Одновременно он был руководителем школы иностранных языков. В 1920?г. Лю Шаоци вступает в Союз социалистической молодежи в Шанхае. В течение восьми месяцев Лю Шаоци учил русский язык и знакомился с марксистской литературой. В начале 1921 г. по рекомендации шанхайского коммунистического кружка, который был создан Чэн Дусю в мае 1920 г. с помощью Ян Минчжая Лю Шаоци стал готовиться к поездке в Россию. «Владивостокский китаец», заведующий китайским отделом ДВО АН СССР У Юйчжан стал председателем Комитета по реформе китайской письменности при госсовете КНР. Основной кузницей китайских кадров во Владивостоке была совпартшкола. Подъем революционного движения в Китае, массовые выступления рабочих Шанхая и других городов против господства империалистических государств, за национальное освобождение и социальную справедливость пробуждали революционное сознание китайских рабочих, находившихся на территории Советского Союза. Возрастала их политическая активность, зрело желание вернуться на родину и принять участие в революционной борьбе. В советских профсоюзах Дальневосточного края было много китайских активистов, которые тянулись к учебе, к изучению советского опыта. Эти обстоятельства и побудили китайских профсоюзных активистов обратиться к советским партийным органам с просьбой оказать им содействие в изучении основ марксистско-ленинской теории, опыта партийной и профсоюзной работы. В результате в 1925 г. при губернской совпартшколе Владивостока было создано китайское отделение. На первых порах оно было немногочисленным — 20 человек. Это были активисты профсоюзов китайских рабочих Владивостокского порта, Сучанских копей и других промышленных объектов. «Входя в классную комнату после перемены, — вспоминал учитель этой партшколы, — мы нередко становились свидетелями шумной ругани и даже жестоких драк. Когда мы говорили о непристойности скандалов между товарищами, наши подопечные смеялись и убеждали нас в том, что это не драка, а игра, «дружеский спор». Причины этой неуживчивости коренились в бытовых и территориальных различиях, проявлявшихся в разных провинциях в семейном укладе, одежде, пище. Территориальный и бытовой «антагонизм» дополнялся различием разговорного языка. Если пекинец говорил «во бучжидао» («я не знаю»), то такое же смысловое понятие на шанхайском диалекте произносилось «алабусяды». Пекинец, поскольку пекинский диалект был признан официальным, общекитайским, считал себя ортодоксом языка, а южанина называл «картавым китайцем». Однако, несмотря на эти различия, китайцев объединяли ценные черты: трудолюбие, неприхотливость, стремление к знаниям, дружественное отношение к русским. В обращении к преподавателям китайцы были исключительно вежливыми, корректными. За советом и помощью они обращались не только к преподавателям, но и к русским слушателям. Некоторые выпускники Владивостокской совпартшколы, пережив тяжелые времена террора и беспощадной классовой борьбы, стали видными деятелями КПК и после образования КНР занимали руководящие посты. Прежде всего следует назвать Кэ Цинши, который уже в 1933 г. был заведующим секретариатом ЦК КПК, в 1956 г. избран членом ЦК, а в 1958-м — членом Политбюро ЦК КПК. Занимая пост первого секретаря городского комитета КПК Шанхая, Кэ Цинши одновременно являлся и председателем шанхайского отделения Общества китайско-советской дружбы. «Активную роль в революционном движении шанхайского пролетариата играл выпускник совпартшколы Лю Чаншэн, которого во Владивостоке мы знали под фамилией Ван Сянбао, — вспоминал один из его сокурсников. — В 1962 г. я встретился с Лю Чаншэном, когда он уже был членом ЦК КПК и занимал пост заместителя председателя Всекитайской федерации профсоюзов. С какой теплотой мы вспоминали те далекие юношеские годы, и в памяти моей вставал образ крепкого, жизнерадостного, приветливо улыбающегося шаньдунского парня Ван Сянбао. Он рассказал мне, что Лю Чаншэном стал после того, как в конце 1929 г. его нелегально перебросили в Шанхай, где началась его новая, революционная биография». Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»