Не всегда вооружены, часто очень опасны (для граждан)

Больше колоний для бывших ментов! Обратили внимание: вольский случай, когда патрульные полицейские Александр Гудков и Юрий Граблин насмерть забили задержанного, практически не попал в федеральную повестку новостей? Да и в Саратове об этом уже стали забывать. Почему? По той простой причине, что в этой новости нет ничего необычного для современной России. Дня за два до этого в сети рассказывали о том, как уже в другом райотделе полиции сотрудники пытали задержанного, прижигая ему тело утюгом. В Ингушетии сотрудники ФСИН устроили между собой перестрелку. За две недели до саратовского убийства в Москве прапорщик полиции Смирнов застрелил двух оперов управления собственной безопасности, когда они пытались задержать его за взятку. И наверняка за это время сотрудники полиции соверши куда больше преступлений, просто по разным причинам о них не стало широко известно. Понимаю, что эти утверждения могут выглядеть голословными, тогда – доказательство. Есть такой неофициальный термин, которым до сих пор пользуются в местах лишения свободы – БСМ, или бывший сотрудник милиции. Эту аббревиатуру толкуют расширительно: в БСМ входят и прокурорские работники, и бывшие сотрудники СК и ФСБ, других правоохранительных органов. По правилам бывших сотрудников в СИЗО нельзя содержать в одной камере с другими следственно-арестованными, а отбывать срок наказания они должны в специальных колониях. Так вот, в Советском Союзе было две спецзоны для БСМ – под Иркутском и в Нижнем Тагиле. С распадом Союза осталась только одна – нижнетагильская. Сейчас таких колоний тринадцать! И будет еще больше. Замглавы ФСИН генерал-майор Валерий Максименко: «Количество колоний для простых людей, которые не связаны с правоохранительными органами, сокращается и сокращено значительно. Но резко увеличивается количество колоний для бывших сотрудников. В этом году мы две открыли, и они уже заполнены. Надо открывать больше». Фотоkommersant.ru Своя колония для бывших сотрудников какое-то время была и в Саратовской области – ИТК-23 в поселке Каменский Красноармейского района. Потом ее вновь перепрофилировали на строгий режим. В «милицейские» времена в 23-й была своя «отрицаловка» – «группа осужденных, намеренно и осознанно нарушающих режим отбывания наказания с целью воспрепятствования работе исправительного учреждения». Состояла группировка отчего-то почти полностью из бывших сотрудников ГИБДД. И еще один факт из жизни саратовского управления ФСИН. С 1980 по 1995 годы к лишению свободы были приговорены два сотрудника. Замначальника ИТК-3 в Балашове капитан Л. – за преступления, которые сейчас называют коррупционными. И замначальника ИТК-2 подполковник Н. В период андроповских чисток он был осужден без должных доказательств за взятку. После смерти генсека-чекиста Н. был полностью реабилитирован, восстановлен в звании и вернулся домой с чистой совестью и туберкулезом. Сейчас совсем иные дела. Получил срок за взятки заместитель начальника управления Радик Батраев. Уголовное дело о мошенничестве в особо крупных размерах возбуждалось против другого зама Алексея Рязанцева, нескольких сотрудников задерживали за пронос в колонии наркотиков и запрещенных предметов, еще было убийство осужденного в ИТК-13 и другие преступления. Главное, чтобы их было много Но вообще-то мы говорили о полиции. УФСИН – как пример. В целом в 2018 году российские силовые, надзорные и судебные органы совершили 6613 преступлений, что на 8,4 процента больше, чем в 2017-м. Согласно информации Генпрокуратуры, сотрудники органов внутренних дел в 2018 году совершили больше всего преступлений – 3819 (+10,4 процента), сотрудники службы исполнения наказаний – 1018 (+2,3 процента), представители МЧС – 391 (+23,3 процента), ФСБ – 178 (+69,5 процента). Абсолютным лидером по росту преступности стала Росгвардия, показатели которой увеличились за год на 277 процентов. Отчего так? Оставим общие слова, которыми представители власти оправдывают рост преступности в рядах тех, кто должен с преступностью бороться, – дескать, усилилась борьба с коррупцией, улучшилась работа служб собственной безопасности и так далее. Сначала посмотрим на цифры. В 1990 году в СССР численный состав МВД был 628 тысяч человек. В Российской Федерации в 2012 году – 1 миллион 106 тысяч. Сейчас, после некоторых сокращений, 940 тысяч – все равно наполовину больше, чем в Союзе. При этом численность населения в СССР – 293 миллиона, в РФ – 143. Добавим еще 400 тысяч бойцов Росгвардии, которые тоже выполняют правоохранительные функции. В СССР внутренние войска к охране порядка привлекались только в исключительных случаях. И следует очень простой вывод: качество человеческого материала, скажем так, резко понизилось. В число слуг правопорядка сейчас попадают люди, которых бы на дух не допустили в советскую милицию. Да, конечно, тогда и сейчас романтиков, мечтающих стать вторыми Жегловыми и Шараповыми, единицы. Идут в органы в значительной степени по той причине, что это хорошо оплачиваемая работа: в прежние времена лейтенант милиции получал 240 рублей, рядовой инженер – 120. Сейчас соотношение примерно такое же. Плюс ранний выход на пенсию – пенсионная реформа людей в погонах не затронула. Плюс многие другие льготы. Так что недостатка в кандидатах нет. Но сотрудников нужно все больше и больше. Наши власти не видят другого пути кроме как рост числа хранителей порядка. А по сути – охранников власти. Потому требования к ним снижаются. Да, существует спецпроверка – изучение биографии, семьи, психологические тесты. Сейчас, возможно, добавилась проверка страниц в социальных сетях. Но как человек, проходивший в свое время эту процедуру, могу уверенно сказать: она формальность. И сейчас, судя по всему, такой же и осталась, в противном случае нормальная психологическая проверка не могла не выяснить склонность к жестокости у тех же вольских сержантов, насмерть забивших пьяного. И у тех же оперативников из казанского пункта полиции «Дальний», и у сотен других полицейских, осужденных или уволенных за пытки и истязания. Закон суров (не для всех) Есть еще один немаловажный момент. Как правило, все преступления против личности, совершенные сотрудниками правоохранительных органов, следствие и суд оценивают по статье 286 УК РФ, ее третьей части: «Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены: а) с применением насилия или с угрозой его применения; б) с применением оружия или специальных средств; в) с причинением тяжких последствий, – наказываются лишением свободы на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет». То есть за пытки и даже убийство задержанного или осужденного можно получить меньше, чем получил блогер Синица за свой твит. Зачастую так и происходит. К тому же российская Фемида продолжает опекать своих оступившихся сыновей. Например, недавно в Нижнем Тагиле из «милицейской» спецзоны были условно-досрочно освобождены трое полицейских, которых осудили за избиение до смерти задержанного Станислава Головко ради признания в краже. В декабре 2018 года оперативников уголовного розыска Дмитрия Панова, Егора Ялунина и Анатолия Быкова приговорили к срокам до трех с половиной лет, хотя прокуратура настаивала на сроках до 13 лет. Сейчас та же прокуратура и представители колонии не возражали против условно-досрочного освобождения полицейских, которые провели в колонии менее года. И в то же время за мирный пикет, квалифицированный следствием и судом как массовые беспорядки, двое ростовских студентов получают по шесть с половиной лет. Свою благосклонность к правоохранителям власть демонстрирует не только демонстративной мягкостью наказаний за совершенные преступления, но и постоянной заботой об их материальном благополучии. Вот с октября этого года пенсии силовикам проиндексированы на 6,3 процента – гораздо больше, чем пенсии остальным россиянам или, например, стипендии студентам. Все это приводит к ситуации, которую точно описал руководитель правозащитного центра «Солидарность» Александр Никитин: «Всознании современных стражей порядка они инарод– это две разные категории, виерархии которых одна присматривает задругой. Вих понимании, они нарушают закон, как им кажется, воблаго народа, общества и, главное, своего начальства». Вполне может быть, что сейчас в сознании арестованных сержантов вольской полиции царит недоумение. Почему им нельзя, а другим можно? Вполне возможно, что забитый до смерти житель города действительно нарушал общественный порядок и его действия надо было пресечь. Да, они переусердствовали. Но смерть потерпевшего вызвана их неосторожностью – так гласит часть 4 статьи 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего), по которой возбуждено уголовное дело. Но они же наверняка видели в сети (и, возможно, завидовали), как их коллеги из Росгвардии и ОМОНа «наводили порядок» в Москве. Били резиновыми палками лежачих, били девушку в живот кулаком, ломали кому-то ноги. И как объяснить этим сержантам, по сути, пацанам (обоим чуть больше двадцати лет), почему одно избиение граждан на улицах есть наведение порядка, а то, что совершили они, – преступление? За которое они могут лишиться свободы на срок до 15 лет. Но вообще – нет, мы не живем в полицейском государстве. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков это вам моментально разъяснит. Только генералы силовых структур рулят бизнесом, оперативники пытками добиваются признательных показаний, а патрульные полицейские до смерти избивают прохожих. Опубликован законопроект «О федеральном бюджете на 2019 год и на плановый период 2020 и 2021 годов» и приложение к нему, в котором указано, что бюджет МВД России в следующем году может превысить 1 триллион рублей. Это самый большой показатель среди всех силовых ведомств. Второе место по объему финансирования занимает Федеральная служба войск национальной гвардии, бюджет которой в 2020 году может составить почти 249 миллиардов рублей.