Северодвинск. Под предлогом государственной тайны
Прошло полтора месяца с момента взрыва под Северодвинском. Жертвами ЧП стали двое военнослужащими и пять сотрудников «Росатома». По информации Минобороны РФ, взорвалась жидкостная реактивная двигательная установка. Инцидент вызвал шквал негативных сообщений в СМИ и социальных сетях, который не иссякает до сих пор. Дефицит официальной информации Российское общество бурлит по двум причинам. Первая — власти не стали оповещать население о скачке радиационного фона (он действительно был, но никакой угрозы не представлял) и не предприняли каких-либо мер по разъяснению ситуации жителям посёлка Ненокса (там располагался полигон, где произошёл взрыв) и Северодвинска (куда, предположительно, ушло «радиационное облако»). Иными словами, местному населению, да и всей стране нужно было в научно-популярном формате объяснить, что произошло и почему это ни для кого неопасно. Но из-за отсутствия исчерпывающей достоверной информации в Неноксе и Северодвинске началась паника. Люди массово скупали йод, красное вино, водку, проводить народные сходы. Некоторые семьи решили продать жильё и уехать из родных мест. Вторая, не менее существенная причина, заключается в том, что государство в очередной раз не отчитывается о расследовании трагедии и причинах, по которым она произошла. Федеральные власти объясняют своё молчание законом о государственной тайне. Как считают российские и зарубежные СМИ, ЧП произошло с одним из элементов ракеты «Буревестник», которую презентовал Владимир Путин в послании Федеральному Собранию в 2018 года. Телеканал CNBC со ссылкой на данные разведки США сообщил, что Россия регулярно проводит неудачные лётные испытания ракеты. Взрыв 8 августа 2019 года произошёл во время подъёма боеприпаса со дна Баренцева моря. Очаг возгорания находился на корабле (понтоне). Именно он, как уточняет источник CNBC, «вызвал реакцию в поднимаемой ракете, что привело к утечке радиации» На примере ЧП под Северодвинском отчётливо проявляется ключевое в современной информационной среде правило — вакуум официальной достоверной информации о каком-либо громком резонансном событии (особенно происшествии с ядерным оружием!) всегда заполняется слухами, непроверенными сведениями и спекуляциями с претензией на истину из самых разных источников. В итоге версия взрыва под Северодвинском в изложении американской разведки, «Новой газеты», «Дождя» и «Радио Свобода» выглядит намного более убедительной, чем картина, которая изложена в скупых объяснениях со стороны Кремля, Минобороны и «Росатома». Государственные структуры практически не реагировали на вопросы жителей Неноксы и Северодвинска и не комментировали массу тревожных материалов в СМИ Стоит признать, большая часть публикаций в Интернете носила истеричный характер. Но повторимся: паника возникла не на пустом месте и стала следствием катастрофического дефицита официальной информации. Ничего не мешало государству доходчиво рассказать гражданам (хотя бы в общих чертах), что конкретно произошло, насколько увеличился радиационный фон и почему его превышение никакого вреда здоровью не приносит. Власть не должна забывать, что жертвами подобных ЧП зачастую становятся не только национальные интересы, но и люди. Размытые формулировки и абсурдные оценки Происшествие под Северодвинском выявило ещё одну отвратительную тенденцию в российской действительности. Как минимум последние 20 лет любая «неудобная» для властей информация, связанная с военной деятельностью (в данном случае — это неудачный подъём ракеты и, видимо, нарушение техники безопасности), скрывается под предлогом государственной тайны. В чём же она заключается? Закон о государственной тайне приводит достаточно широкий перечень сведений, запрещённых к разглашению. Перечислим основные из них: — содержание стратегических, оперативных и мобилизационных планов, документов боевого управления; — план строительства и развёртывания видов и родов ВС РФ; — дислокация объектов военной инфраструктуры, их численный состав и состояние боевого обеспечения; — технологии производства и хранения ядерных боеприпасов; — тактико-технические характеристики (ТТХ) и возможности боевого применения оружия; — достижения науки и техники в сферах, влияющих на безопасность государства; — объём расходов на оборону, безопасность и правоохранительную деятельность государства; — мероприятия по подготовке кадров. Не трудно заметить, насколько размытые формулировки приводятся законом о государственной тайне. При желании под него можно подвести огромный массив информации, который уже сейчас находится в открытом доступе. Для государства закон снимает обязанность сообщать в буквальном смысле любые сведения о военной деятельности. Ситуацию с отчётностью и информационной прозрачностью властей усугубляет PR-стратегия, которую проводит Минобороны РФ с приходом на Фрунзенскую набережную Сергея Шойгу. Из специализированных военно-аналитических изданий практически исчезли критические материалы, а федеральные СМИ изо дня в день рапортуют об очередных невероятных успехах российской армии и оборонки. Видимо, находясь в ура-патриотическом угаре, отдельные «эксперты» и журналисты продвигают в подконтрольных государству СМИ совершенно абсурдные оценки состояния армии, флота и оборонной промышленности У обывателя, а, возможно, и у политической элиты невольно складывается впечатление, что всё хорошо, и супостат будет непременно разгромлен. Естественно, что на таком бравурном информационном фоне предметный разговор об очевидных проблемах и уже тем более о трагедиях априори невозможен. «Наверху знают лучше» Восхваление армии и оборонки — важнейший фундамент современной отечественной идеологии (а точнее её подобия). Сегодня альтернативная точка зрения на ситуацию в Вооружённых силах и оборонной промышленности воспринимается как еретичество, работа на супостата и неуважение к Отечеству. В этом отношении наша великая страна всё больше напоминает советские времена, когда можно было получить статью или лишиться погон за публичные и непубличные заявления о неудовлетворительном состоянии войск и вооружения. Нынешняя информационная закрытость, связанная с военной деятельность, часто оправдывается возросшей активностью иностранной разведки. Дескать, противник 90% данных получает из открытых источников, поэтому от публичной критики лучше воздержаться. Пусть супостат боится и даже не думает тягаться с нами в военной мощи. В связи с этим обсуждение проблем якобы должно происходить исключительно в закрытом режиме. Также в российском обществе по-прежнему распространён тезис: «Наверху знают лучше». Однако, как показывают общемировая практика, военное руководство не принимает решений без консультаций с частными консалтинговыми структурами и институтами гражданского общества в виде экспертных коллективов. Западные державы скрывают технические детали, но многочисленные концептуальные вопросы являются предметами для дискуссии Почему такой подход является более эффективным и страхует государство от элементарных ошибок и просчётов? Основная причина в том, что любым военным и гражданским чинам из карьерных соображений выгодно отчитываться перед руководством о достижениях, умалчивая о проблемах, которые они не смогли (или не захотели) решить. По такой логике действуют, наверное, все начальствующие лица во всех странах. Это обычная банальная бюрократическая практика, существовавшая всегда и при любом политическом режиме. Минобороны РФ услугами частного военного консалтинга не пользуется (за исключением Академии военных наук), а экспертное сообщество крайне слабо интегрировано в процесс принятия решений. В таких условиях можно было бы ориентироваться на публикации в СМИ и специализированных изданий, но дискуссия, как указывалось выше, практически исчезла из публичного пространства в угоду оголтелой великодержавной пропаганде. Таким образом никакого узкого «умного круга лиц» наверху, скорее всего, нет. Более того, военное руководство страны, включая Верховного Главнокомандующего, министра обороны, командующих видами и родами ВС, могут быть не осведомлены о масштабах отдельных критически важных проблем В любом случае при принятии решений необходимо учитывать самые разные точки зрения, ориентируясь не только на доклады, где перечисляются лишь достижения. Как ни странно, но система военной деятельности должна быть до разумной степени демократичной. Секреты врагу разбалтывать не нужно, но при жёстком табуировании технических деталей в обществе должна активно развиваться дискуссия по концептуальным вопросам. Правда, построить такую систему в авторитарном или тоталитарном государстве, где принято лакировать действительность, очень тяжело.
