15 сентября мы отмечаем уже 45-ю годовщину этого поистине переломного момента в истории советского неофициального искусства. Событие, которое положило начало отказу от соцреализма как единственного официально разрешенного и возможного пути в искусстве. Искусство вопреки Организовав Первый осенний просмотр картин на открытом воздухе, группа художников-нонконформистов вышла со своими картинами на окраину поля, граничащего с Профсоюзной улицей. Как таковой выставки в тот день не получилось. Милиция, люди в штатском при поддержке "активистов-озеленителей", комсомольцев, поливальных машин, грузовиков и бульдозеров под предлогом проведения субботника (в воскресенье), применяя грубое силовое воздействие, арестовали основных участников, некоторых журналистов и разогнали иностранных представителей СМИ и зрителей. События тех дней подробно описали в своих публикациях непосредственные участники тех событий: Александр Глезер, Оскар Рабин, Валентин Воробьев, Владимир Немухин, Виктор Тупицын и др. И это объяснимо. Как отмечал Георгий Кизельватер: "Особая ценность искусства возникает там, где оно возникает "вопреки". Спекуляция "бульдозерным" происхождением началась практически сразу после названных событий и продолжается до сих пор. Так, на одном из недавних московских аукционов в аннотации к продаваемой картине было указано: "От участника Бульдозерной выставки", однако к беляевскому показу этот автор не имел никакого отношения. Как иронично заметил Воробьев: "Назавтра безымянный пустырь стал прибыльным делом". Кто-то скажет, что это не важно, был или не был там тот или иной художник. Но историю творят люди. И исследовав подготовку этого опасного и очень рискованного мероприятия, это стало особенно важным и значимым. Захотелось разобраться, почему "Бульдозерный перформанс 1974 года остается темным, заросшим нелепыми мифами делом кучки художников"? И основываясь на публикациях, личных беседах и воспоминаниях самих участников, определить художников, которые пришли на Профсоюзную со своими работами и участие которых в Бульдозерной выставке не вызывает сомнений. Здесь следует дать четкое определение категории "Участник выставки". Это не свидетель проведения публичной акции, а художник, представивший свои работы на выставке. Осознанная необходимость Что значило в те далекие 70-е быть или не быть членом КПСС, ВЛКСМ, членом Союза художников, композиторов, писателей? Членство в этих организациях давало человеку хоть какую-то возможность на развитие, карьеру, на "свободу, как [о]сознанную необходимость", в конце концов. И художники не были исключением. Не являясь членом Союза художников СССР (МОСХа), художник не мог участвовать в выставках, а следовательно, не имел возможности показать результаты своего труда и легально получать за них хоть какие-нибудь деньги, иная деятельность считалась незаконной и преследовалась. Стать членом СХ было практически невозможно, для этого требовалось "создание идейных, высокохудожественных произведений искусства… содействие строительству коммунизма в СССР… развитие социалистического по содержанию и национального по форме искусства народов СССР, утверждение идеалов советского патриотизма и пролетарского интернационализма". Быть "независимым" и нигде не работать художник не мог. Одной из распространенных статей УК для творчески "независимых" личностей была статья 209 УК РСФР — "Тунеядство". Существовал и еще один "немаловажный" аспект, так раздражавший КГБ и власть, считавших предстоящую провокацию "еврейским заговором". В сознание советских людей систематически внедрялась мысль, что резервом для сионистской буржуазии, а следовательно, и империализма являются евреи, проживающие в СССР. Евреи обвинялись в связях с Израилем, с которым СССР разорвал дипломатические отношения еще в 1967 году. В мае 1974-го, во время проведения квартирника у Виталия Комара и Александра Меламида, милиция арестовала всех и подвергла унизительному допросу. "Ну как вам понравились жидовские картинки? — усмехался дежурный сержант. — Еще раз попадете к нам — лишитесь работы!" И в это самое время небольшие кучки непризнанных, "диссидентствующих" художников, многие из которых были евреями, пытались создавать и продавать, в основном иностранному дипкорпусу, свое нонконформистское искусство. Молодые авантюристы План выставки на открытом воздухе составили молодые и никому не известные художники — Виталий Комар и Александр Меламид. Комар так вспоминает об этом: "Я помню, мы сидели у Оскара Рабина после того, как однажды милиция разогнала наш перформанс в квартирной выставке. И я, помню, сказал Оскару, что читал в каком-то журнале, по-моему, журнал "Польша", о том, что польские художники делают регулярно выставки в парках…" Сразу отказался от предложения принять участие в вернисаже на открытом воздухе Борис Свешников, пренебрег приглашением и Олег Целков. На первой "сходке" участников показа по предложению математика Виктора Агамова-Тупицына местом проведения акции выбрали Беляевский пустырь — безликое, окраинное место, где кончалась столица, именно потому, что он находился возле дома Тупицыных, на улице Островитянова. Как писал один из главных идеологов этого мероприятия коллекционер Александр Глезер, "столь малопривлекательное место, как пустырь, мы избрали по простой причине: экспозиция картин на площади, улице или набережной может быть легко расценена в соответствии с советским законодательством как нарушение общественного порядка". На пустыре же ни люди не ходят, ни машины не бегают, поэтому нарушить порядок невозможно". Руководитель нелегальной академии искусств Васька-Фонарщик (Василий Ситников) предложение принял, но, находясь под неусыпным контролем "конторы", на участие не решился. "Известный златоуст московских салонов, собиратель древностей и автор доходных эротических коллажей Толя Брусиловский был "членом трех союзов" и, следовательно, лицом подневольным. Его ввел в заблуждение призыв старика Рабина, но когда на представительном собрании выступил собиратель "нонконформизма" Александр Глезер с лекцией о международном положении, Брусок не выдержал: — Я с припадочными не играю! И больше его не видели. За сутки до скандала он известил по телефону, что "товарищ Дудник (начальник МОСХа) не рекомендует своим членам выставляться на пустыре". Владимир Немухин вспоминал: "Еще считается, что в Бульдозерной выставке участвовал Борух Штейнберг, но он приехал потом, когда всех уже разогнали. Это отмечает и Оскар Рабин: "Следует заметить, что трое художников — Василий Ситников, Борис (Борух) Штейнберг и Анатолий Брусиловский, планировавшие принять участие в вернисаже в Беляево, впоследствии отказались выставлять свои картины". Дебютанты подполья Итак, с обозначенным в приглашении составом участников становится все более-менее понятно, и путаница, которая присутствует во многих статьях и публикациях, должна быть прекращена. Однако это лишь анонсированный состав участников акции. Были и другие художники, пришедшие на пустырь показать свои работы. Подготовка к предстоящему событию проходила в московской "хрущобе" у Преображенской заставы, где обитала семья Рабиных и часто гостили Рухин и Жарких. В. Воробьев так описал эти дни: "В квартирке, выкрашенной в бурый, барачный цвет, висела резная икона с коптящей лампадой. На потрепанном диване дремал тучный Немухин, изредка открывая веки. У телефона, склонив бритую голову, дежурил Рабин-старший. Дебютанты подполья — Эльская, Тупицын, Комар и Меламид — беспрерывно смолили вонючие сигареты и гурьбой бросались по узкому коридору, когда в дверях трещал звонок". "На последней летучке 13 сентября мы засиделись допоздна, напрасно дожидаясь уполномоченного курьера Моссовета". Наконец 15 сентября 1974 года на пустырь в Беляево со своими работами вышли: Владимир Немухин, его бывшая гражданская жена Лидия Мастеркова с сыном Игорем Мастерковым-Холиным и племянницей Маргаритой Мастерковой-Тупицыной с мужем Виктором Агамовым-Тупицыным, Виталий Комар и Александр Меламид, Валентин Воробьев, Юрий Жарких. С небольшим опозданием из-за попыток милиции задержать их в метро и не допустить до участия появляются Александр Глезер, Оскар Рабин с сыном Александром Рабиным, близким другом, художником из Ленинграда Евгением Рухиным и красавицей-ученицей Надеждой Эльской. Самостоятельно одним из первых приезжает Сергей Бордачев, изображенный практически на единственной фотографии художников, демонстрирующих свои картины на пустыре в Беляеве, сделанной участником тех событий фотографом Владимиром Сычевым. На еще одной фотографии вместе с Комаром и Меламидом изображен их ученик Михаил Федоров (Рошаль), пришедший их поддержать. В своей "Синей книге" А. Глезер указывает на участие в показе 24 художников, также подтверждая участие Олега Трипольского и его жены Риммы Заневской, Эдуарда Зеленина, А. Таля, В. Пироговой, М. Славутской. В книге Анны Флорковской "Малая Грузинская, 28" есть указания на участие в событиях 15 сентября и некоторых других художников, но подтверждения этому в личных беседах, публикациях и воспоминаниях основных действующих лиц найдено не было, кроме того, ряд обстоятельств и фактов из их биографии указывает на обратное. Участники Бульдозерной, рискуя потерять все, быть осужденными за антисоветскую деятельность или попасть в психиатрическую больницу на неопределенный срок, совершили по-настоящему героический поступок. До полного свободного самовыражения в творчестве было еще далеко, но первый шаг был сделан, и благодаря ему уже через две недели в Измайлове тысячи людей смогли увидеть более сотни работ художников-нонконформистов. Система, не имея опыта борьбы с подобными проявлениями, путем "проб и ошибок" искала ответ в действиях на первые выступления "неофициальных" творческих групп. Тупицына отмечала: "Не исключено, что власти (как и участники выставочных мероприятий) находились в процессе экспериментирования и не всегда знали, что делать дальше". Бульдозерная выставка явилась не только первым массовым неофициальным выходом художников на показ своих работ, но и первой публичной жестко-силовой реакцией власти на творческое свободомыслие. И как результат — легализация и полный "учет и контроль" художников-нонконформистов через созданную Живописную секцию Московского объединенного комитета художников-графиков на Малой Грузинской, 28. Но это уже совсем другая история. При подготовке текста использовались следующие материалы: Валентин Воробьев — "Бульдозерная выставка"; Александр Глезер — "Искусство под бульдозером. Синяя книга"; фрагмент интервью с Владимиром Немухиным; Виктор Агамов-Тупицын — "Бульдозерная выставка"; беседа Андрея Гаврилова с Виталием Комаром, записанная в 2010 году; стенограмма эфира радио "Свобода"
