Партизаны, шпионы, любовь
Комиссар и журналист: Амур, Сибирь, Унгерн Уроженец Могилёва, Фраерман поступил в Харьковский технологический институт. В 1918 году отправился на производственную практику в Приморье — и к учёбе уже не вернулся: поработав помощником кочегара, примкнул к амурским партизанам. Некоторое время служил в отряде красного анархиста Якова Тряпицына. Взятие тем Николаевска-на-Амуре стало поводом для «японского выступления» апреля 1920 года. Нарушив перемирие, японцы атаковали красные гарнизоны по всему Дальнему Востоку, заняли север Сахалина. В те дни в Приморье был ранен другой партизан и будущий писатель — Александр Фадеев, известный тогда как «комиссар Булыга».В мае того же года Фраерман с отрядом партизан идёт из Керби (ныне — посёлок имени Полины Осипенко) к Охотскому побережью, чтобы провести в стойбищах тунгусов (эвенков), гиляков (нивхов) и гольдов (нанайцев) выборы Советов. В случае встречи с японцами отряду предстояло «вступить с ними в бой и действовать сообразно необходимости» (из очерка Фраермана «Поход»). Военруком отряда назначили выходца из иркутских казаков Холкина, комиссаром — Фраермана, проводником был старый тунгус со странным именем Федя Гучинсон. В Аяне Фраерман объяснял «инородцам»: в Советы надо выбирать не богатых, а «самых умных и самых толковых». После тяжёлого перехода ноги партизан, обутых в сапоги, были стёрты в кровь. Местные жители снабдили отряд лёгкой мягкой обувью — олочами.Из Аяна отряд двинулся на северо-запад. Перевалив хребет, партизаны вышли к Нелькану и начали сплав по реке Мае (тот же самый путь в 1854 году проделал писатель Иван Гончаров, возвращаясь домой после похода на фрегате «Паллада» в Японию). Из Якутска большинство бойцов отбыло на Польский фронт, а Фраерману председатель Якутского ревкома Максим Аммосов предложил возглавить газету «Ленинский коммунар», поскольку Рувим ещё в Керби редактировал партизанский «Красный клич». Аммосов же приобщил гостя к конине — обычной якутской пище. «Я пришёл в ужас… Евреям конина запрещена была законом. Однако ничего не случилось, жеребятинка прошла благополучно», — вспоминал писатель.Вскоре Фраермана послали на съезд работников печати в Ново-Николаевск (с 1926 года — Новосибирск), за три тысячи вёрст по Ленскому тракту. По дороге, на станции Ат-Даван, он с трепетом узнал, что сидит на чурбане, на котором отдыхал писатель Владимир Короленко, двигаясь в якутскую ссылку. В Иркутске Фраерман расплакался: В Ново-Николаевске секретарь Сиббюро ЦК Емельян Ярославский (он же Миней Губельман, впоследствии — «главный безбожник» СССР, член ЦК ВКП(б), академик) предложил Фраерману работу в газете «Советская Сибирь». Вскоре здесь состоялась первая литературная публикация Фраермана — его стихов «Белоруссия» о малой родине. По предложению Ярославского Фраерман начал создавать Союз сибирских писателей и литературный журнал. Ядром Союза стали прозаики Владимир Зазубрин (автор первого советского романа «Два мира»), Кондратий Урманов, Анна Караваева, Лидия Сейфуллина, поэт Вивиан Итин… Журнал, названный «Сибирскими огнями», выходит по сей день.Фраерман освещал суд над бароном Романом Унгерном, проходивший в Ново-Николаевске (Ярославский выступал на процессе общественным обвинителем). Журналиста поразила одежда белого генерала — расшитый золотом и серебром монгольский халат — и его облик: «Стройная гибкая фигура, широкие плечи, узкая талия, лицо подвижное, но спокойное, зеленоватые, очень зоркие, как у хищной птицы, глаза». Фраерману даже показалось, что Унгерн хочет выпрыгнуть в окно; он приготовился опрокинуть стол, чтобы помешать барону, но всё обошлось.В конце 1921 года Фраерман и Ярославский — в Москве; Ярославский, которого пригласили на работу в центральный аппарат партии, познакомил товарища с директором Российского телеграфного агентства (будущий ТАСС) Яковом Долецким. В Сибирь Фраерман не вернулся — работал корреспондентом РОСТА в Тифлисе и Батуми, с 1923 года жил в Москве. Печатал прозу, дружил с писателями Гайдаром, Паустовским, Фадеевым, историком Тарле; посиделки у Фраермана прозвали «Конотопом».В начале Великой Отечественной войны рыл траншеи как боец 8-й Краснопресненской дивизии народного ополчения вместе с писателями Бляхиным — автором «Красных дьяволят», Беком — автором «Волоколамского шоссе», венгерским эмигрантом драматургом Иллешем… Позже служил в газете «Защитник Отечества» на Западном фронте. Весной 1942 года после ранения демобилизован. Писатель: охотники, приключения и личная драма Писатель Фраерман рождён Дальним Востоком. Первая вещь, принесшая ему известность, — повесть «Васька-гиляк» (1929) об амурском охотнике, штурмовавшем с партизанами Николаевск. В повести «Никичен» автор вновь использовал личный опыт: описал агитпоход из Керби, поделился своей биографией с комиссаром Небываевым.В 1934 году Фадеев пригласил Фраермана в поездку по Дальнему Востоку вместе с писателями Петром Павленко и Анталом Гидашем. К региону, где шли стройки невиданного размаха и ожидалась война с Японией, было приковано внимание всей страны (в рассказе Фраермана «Два снайпера» боец так объяснил, почему он стремился на Дальний Восток: «Здесь граница и ближе враг… Тут есть виноград и кедры»). Фраерман пробыл на Дальнем Востоке два месяца — писал о красноармейцах и промысле иваси, перелагал китайские сказки. Опубликовал рассказ «Несчастье Ан-Сенена» о корейском рыбаке из Приморья, повесть «Шпион» о том, как маленький кореец Ти-Суеви помог разоблачить японского лазутчика… Осенью того же 1937 года, когда вышла повесть, дальневосточных корейцев поголовно депортировали в Среднюю Азию, опасаясь массового шпионажа в пользу Японии.Самая известная вещь Фраермана — «Дикая собака динго, или Повесть о первой любви»: о подростках, взрослении, чувствах… Помимо впечатлений от поездки 1934 года, в ней отражена личная драма Фраермана. По сюжету в дальневосточный городок (не названный, но узнаваемый Николаевск-на-Амуре), где живёт 15-летняя Таня Сабанеева с мамой, переводят служить офицера — отца Тани, которого она никогда не видела. Он приезжает с новой женой и приёмным сыном Колей. Прототипом Тани считается дочь Фраермана (его семья распалась, жена и ребёнок уехали в Ригу; писатель увидел дочь лишь 15 лет спустя). «Уплыло моё счастье, не качал я её на руках», — эти слова, считает литературовед Владимир Николаев, мог повторить за своим героем и автор. Дочь Фраермана Нора Коварская много лет работала на Приморском радио, впоследствии уехала в Израиль, похоронена в Хайфе.Среди других героев повести наиболее запоминающийся — нанайский мальчик Филька, ездящий на собаках и жующий «серу» из пихтовой смолы. Фраерман писал, что ещё в молодости «полюбил тунгусов, этих весёлых, неутомимых охотников, которые в нужде и бедствиях сумели сохранить в чистоте свою душу, любили тайгу, знали её законы и вечные законы дружбы человека с человеком… Там я нашёл своего Фильку». Фраерман — настоящий писатель-этнограф, продолжавший Арсеньева с его «Дерсу Узала» и Фадеева с его «Последним из удэге».Зрела повесть долго, а написалась удивительно быстро, чуть ли не за месяц. Александр Фадеев (мелькающий в повести как эпизодический персонаж) высоко её оценил и опубликовал в журнале «Красная новь». В том же 1939 году повесть вышла отдельными изданиями в «Советском писателе» и «Детиздате». Вскоре, однако, повесть попала под огонь критики. Писали, что она «далека от советской действительности», что автор «идеализирует дикое состояние» и утверждает идею «возврата к первобытной природе, к первородному инстинкту». Современный историк культуры Мария Майофис считает, что в произведении отразились идеи считавшегося в СССР крамольным Фрейда, и сравнивает книгу с психоаналитическим сеансом. Профессор кафедры Университета Иллинойс — Уэслиан Марина Балина писала: «Удивительное для детской литературы 1930-х годов отсутствие коллектива как определяющего фактора советской детской жизни полностью замещено описанием чувственного мира героев… Из странной, на первый взгляд, смеси классической русской литературы с приключенческой прозой родилась история трогательной любви между мальчиком и девочкой, о которой Рувим Фраерман рассказал нежно и осторожно, заменив политизированный дискурс эпохи рассказом о сложностях воспитания чувств».Переиздавать повесть начали только в 1955 году, а в 1962-м её экранизировал режиссёр Юлий Карасик. Ролью Тани Сабанеевой началась карьера народной артистки РСФСР Галины Польских — тогда студентки ВГИКа. Фильку сыграл школьник из Казахстана Талас Умурзаков. Снимался фильм, правда, не на Амуре, а в Крыму, к тому же действие перенесли в послевоенные годы.В 1948 году Фраерман в соавторстве с Павлом Зайкиным выпускает «Жизнь и необыкновенные приключения капитана-лейтенанта Головнина, путешественника и мореходца» — роман о моряке и географе, в 1811—1813 годах находившемся в плену в закрытой тогда от всего мира Японии. «Непонятен и загадочен этот народ, замкнувшийся из боязни перед всем чужестранным», — говорит фраермановский Головнин. Эта книга вслед за «Корнями японского солнца» Бориса Пильняка открывала русскому читателю загадочную Страну восходящего солнца.Фраерман написал рассказ «Смерть Юн Фа-фу» о борьбе китайцев и корейцев против японской оккупации, «На утренней заре» о войне в Корее 1950−1953 годов — много ли в нашей литературе авторов, заметивших эту войну? «Разве я не стал членом Трудовой партии? — говорит в упомянутом рассказе кореец-северянин. — Положи в мой мешок немного рису и табаку. Я ухожу с молодыми рыбаками на фронт. А Пен Гук пусть продолжает бегать в школу. И ты оставайся здесь. Я думаю, что сушёной корюшки и риса вам тут хватит до моего возвращения».Константин Паустовский считал повести и рассказы Фраермана энциклопедией Дальнего Востока — «этой богатой и ещё во многих своих частях неведомой нам области Советского Союза». В последнем крупном произведении Рувима Исаевича «Золотой Василёк» (1963) он в который раз вернулся в Николаевск-на-Амуре времён начала ХХ века и Гражданской войны. И прямо в предисловии признался: «Уже давно покинешь Дальний Восток, уже едешь обратно на запад по сибирской безлесной равнине, а в сердце всё ещё звучит величавый шум приморской тайги, словно слышишь рядом её ропот. И в какие другие места потом ни забрасывает тебя судьба, всегда хочется назад, к туманному Приморью, к волнистым от гор берегам широкого Амура, беспрерывно бегущего на север».
