Гуд бай, Ленин — хеллоу, Путин: в страхе от успеха ультраправых власть бывшей ГДР предлагает немцам дружбу с Кремлем

Когда саксонский премьер Михаэль Кречмер доехал до городка Фрайталь, тут давно не было ни следа от пожаров. Они разнесли дурную славу об этих краях в разгар миграционного кризиса. Приюты для беженцев поджигали здесь местные радикалы. Здесь на выборах в воскресенье каждый третий отдаст свой голос крайне правой «Альтернативе для Германии». Местным не по душе политика правящей ХДС, к тому же многих до сих пор не перестает беспокоить число мигрантов. И многие считают, что лучше дружить с русскими. Михаэл Кречмер, премьер-министр Саксонии (ХДС): «Это невероятно привлекательный край! Прекрасная культура, прекрасная природа, прекрасная экономика. Не представляю, почему у нас здесь что-то может не получиться?» Для Кречмера, однопартийца Меркель, эти матчи на чужом поле — решающие и в его карьере, и в судьбе всей партии власти. В аквапарке или за пивом — он бьется за каждого избирателя, что еще не ушел к праворадикалам. Михаэл Кречмер, премьер-министр СаксонииФотография: Jan Woitas / DPA / TASS " class="c-caption__img"> Михаэл Кречмер, премьер-министр Саксонии Фотография: Jan Woitas / DPA / TASS Константин Гольденцвайг, RTVI: «А почему именно у вас на востоке Германии такие проблемы с правым экстремизмом?» Михаэль Кречмер премьер-министр Саксонии (ХДС): «На это есть много причин, а не одна. И мы об этом поговорим спокойно, но как-нибудь в другой раз». А вот, о чем он говорит беспокойно и в каждой деревне. Михаэль Кречмер, премьер-министр Саксонии (ХДС): «Важно то, что важно для Саксонии! Мы никак не можем участвовать в этой истории с санкциями против России. У нас по этому вопросу совершенно другое мнение». Его мнение отличается от мнения начальства в столице. Кречмера встречают овациями — за смелость. Предвыборную гонку этим летом региональный, вроде бы, политик Кречмер начал в Петербурге. Он не просто слетал к Владимиру Путину, но и в разрез с линией партии, канцлера Меркель, Брюсселя, объявил: хватит, пора сворачивать санкции. Михаэл Кречмер, премьер-министр Саксонии (ХДС): «В Саксонии восстановление хороших отношений с Россией принимают действительно близко к сердцу. И у меня после разговора с российским президентом возникло ощущение ясности». Его не успели одернуть в Берлине, как вслед за Кречмером взбунтовались соседи в восточной Германии: в симпатиях к Кремлю его поддержали премьеры Тюрингии, Бранденбурга. Там тоже выборы и в шаге от победы тоже «Альтернатива для Германии». Андреас Кальбиц в 90-х участвовал в неонацистских лагерях. А теперь возглавит, возможно, крупнейшую фракцию в местном парламенте. Андреас Кальбиц, глава отделения «Альтернативы для Германии» в Бранденбурге: «Я не замечаю в разговорах с нашими партнерами в России, чтобы для них то, о чем вы говорите, играло особую роль. У нас отношения прагматичнее». И так же прагматично правящие партии — христианские, социал-демократы — перенимают у ультраправых тему дружбы с Россией. Фотография: Google Maps " class="c-caption__img"> Фотография: Google Maps Саксония, Дрезден. Бывший дом КГБ на Ангеликаштрассе, о котором сейчас пишут даже в путеводителях. В конце 89-го тут неспокойно. Стена пала, и бушующая толпа восточных немцев, как и всюду в ГДР, требует ответов и выдачи секретных документов от надоевшего большого советского брата. Пока внутри документы спешно сжигают, снаружи людей пытается усмирить офицер госбезопасности Владимир Путин. Ему страшно. Посреди народного гнева здесь и краха всего соцблока ни он, ни кто-либо еще не представляет себе, что спустя тридцать лет, когда дороги Европы с Россией президента Путина разойдутся вконец, именно тут, в недовольной прежде восточной Германии снова вдруг, Западу вопреки, зазвучат призывы дружить с Кремлем. Вольфганг Шелике, директор Дрезденского германо-российского института: «Те, кто выступает против санкций, уже причиной их не интересуется». У директора германо-российского института Вольфганга Шелике свободный русский, родина Москва и левые взгляды — от родителей-коминтерновцев. К русской культуре, говорит Шелике, в этот дрезденский особняк тянутся и тридцать лет спустя после падения стены немцы разных воззрений. Но в большинстве — рожденные в ГДР и раздраженные происками Запада на обломках соцблока. Вольфганг Шелике, директор Дрезденского германо-российского института: «Я-то как инженер понимаю: военно-промышленный комплекс Советского Союза был, в основном, на Украине. Я сам кончал МАИ и проходил как ГДРовский студент практику в Харькове. Основная ошибка Брюсселя была в том, что они недооценили: „Ничего, Россия потерпит…“» Аннегрет Крамп-Карренбауэр, председатель Христианско-демократического союза: «Конечно, мы стремимся прийти с Россией к стабильному партнерству и добрососедским отношениям. Но все мы согласны и в том, что в России творятся вещи, оценивать которые можно лишь критически: отношение президента Путина к оппозиционерам, подавление прямо сейчас мирных акций протеста — все это мы строго обязаны называть своими именами». Как почти весь берлинский истеблишмент, преемница Меркель Аннегрет Крамп-Карренбауэр исправно называет санкции необходимыми, а Крым — аннексированным. На этой вынужденной встрече общий снимок, возможно, единственное, что свяжет ее и, казалось бы, однопартийцев из бывшей ГДР. Это они ей написали открытое письмо в знак несогласия с курсом партии по отношению к России. В письме, придуманном главой ХДС в Лейпциге Робертом Клеменом, про ошибки Кремля ни слова. Но много — про упущенное отчего-то партнерство с Москвой. Роберт Клемен, глава отделения ХДС в Лейпциге: «У меня только что был на эту тему хороший разговор с генсеком ХДС. Он спрашивал, чьи и что за намерения стоят за нашим письмом. А я ему и объяснил, как важно для нас на востоке, что Михаэль Кречмер наладил этот контакт с российским президентом. Ведь для нас эмоциональная связь с Россией гораздо сильнее, чем для западной Германии!» Рихард Шрёдер, экс-председатель Социал-демократической партии ГДР: «Ну, было у нас общество Советско-германской дружбы, да... Только вступали туда почти принудительно. Как в профсоюз. А что до индивидуального туризма, то путешествовать мы были вправе от Румынии до Польши — и никаких самостоятельных поездок по СССР! И уж тем более частных контактов с советскими солдатами в ГДР. Меня поэтому изумляет, когда кое-кто вдруг берется рассказывать, будто мы с русскими были закадычными друзьями». В прошлом крупный политик в восточной Германии Рихард Шрёдер — однофамилец, ровесник и однопартиец экс-канцлера. Это все, что бывшего правозащитника связывает с главным проводником интересов Москвы в ФРГ. Рихард Шрёдер, экс-председатель Социал-демократической партии ГДР: «Когда он заявляет о том, что Крым всегда был российским, я хотел бы сказать ему: „Поосторожней! Неровен час, и мы договоримся до того, что Кёнигсберг всегда был немецким”. Недопустимо, чтобы границы чужой страны перекраивались без последствий, без санкций». Годом раньше этот заочный спор Шрёдеру-пенсионеру пришлось вести бы один на один со Шрёдером — топ-менеджером «Газпрома». Но на этих выборах на востоке закрыть глаза на Украину, вернуть Россию в «большую семерку» призывает уже большинство кандидатов. Рихард Шрёдер, экс-председатель Социал-демократической партии ГДР: «Во-первых, причина в симпатиях к Путину. Это — явный привет из ГДР, государства авторитарного, где каждый умел шагать строем с другими, а демократию воспринимал как нечто запутанное. И вот на горизонте возникает Путин, о котором можно сказать: „Классный мужик, знает, куда вести народ!“» Но куда ощутимей причины более приземленные. К примеру, для Ханса-Ульриха Вернера. Его компания средней руки в Россию раньше продавала шлифовальные станки — продукция двойного назначения. Санкции лишили фирму почти четверти оборота. А чего лишились сами русские? Ханс-Ульрих Вернер, глава компании Maveg: «Приехав в прошлый раз в Россию, мы были крайне удивлены. В какую бы фирму мы не пришли, перед нами представали станки, закупленные в Китае, Тайване и даже США — только не в Европе! А на другом предприятии мы увидели, как сами россияне наладили выпуск фрезеровочных станков — на субсидии от государства и по японской лицензии». За пять лет экспорт в страну, охваченную санкциями и стагнацией, именно здесь, в Саксонии, центре машиностроения, упал, как нигде: на 60%. Это не миф кремлевской пропаганды, а ростки бизнеса на развалинах ГДР. Он расцветал на заказах от российских госкорпораций и советских еще контактах. Михаэль Хармс, Восточный комитет немецкой экономики: «Скажем, Восточная Германия делала инжиниринг и строила оборудование де-факто всей нефтеперерабатывающей промышленности Советского Союза. Конечно, надо понимать, что развитые рынки Европы, Америки, других стран, конечно, все уже были заняты. И маленькой фирме не так просто. Поэтому, конечно, у них в России была хорошая база». В Восточном комитете немецкой экономики, ключевой лоббистской структуре, не скрывают: за пророссийской риторикой политиков в бывшей ГДР стоит давление местного бизнеса. Но даже тут признают: экономический вес несогласных земель на востоке страны несравним и близко с ее западом. А он все столь же критичен к Кремлю. Михаэль Хармс, Восточный комитет немецкой экономики: «Это определенно останется предвыборной риторикой, даже если бы они смогли убедить федеральное правительство в этом, мы не должны забывать, что вопрос санкций — европейский вопрос. И никакого шанса к отмене санкций я в ближайшее время не вижу, если мы не решим проблему конфликта в Украине». Зато у Михаэля Кречмера и правящих партий в целом за неделю до выборов возник шанс все же занять на них символически важное первое место. Теперь ультраправых они, по опросам, обгоняют на пару процентов. Уже не скажут, будто в выборы вновь вмешалась Россия — это Россию примешали к такой трудной игре.