«Первый объект для знакомства, который я посоветую своим ученикам, – это будет Белая башня»
Школа «Баухаус» продвинула минималистичную концепцию, которую сегодня применяют в мире дизайна; мировые бренды используют идеи Баухауса; конструктивизм появился благодаря дружбе советских и европейских архитекторов. Спустя 100 лет – в каком направлении трансформировался баухаус? Мы понимаем, что сегодня это не просто название школы. — Баухаус – это институт, он был основан в 1919 году. В начале ХХ века школа «Баухаус» открывала новую технику и манеру изображения мира в эпоху индустриализации. Изменения проявились не только в индустриальном направлении, но и в социальном. Стала меняться обстановка вокруг. Баухаус затронул не только архитектуру – изменения произошли в дизайне вещей, даже чашки стали другими. Баухаус не был чем-то уникальным, хотя институт известен тогда уже был по всей Европе. В России в те годы был свой институт «Вхутемас» (Высшие художественно-технические мастерские). Я хочу отметить, что именно в начале ХХ века появилось новое поколение дизайнеров и художников от Москвы до Барселоны. Именно они, общаясь между собой, сделали Баухаус первой международной школой. Именно это международное общение позволило перейти к новой фазе индустриализации. Как вы сегодня оцениваете роль школы «Баухаус»? — Баухаус – это была не просто школа архитектуры и дизайна, это была абсолютно новая форма обучения. Я хочу сказать, что Баухаус нельзя скопировать, можно только что-то позаимствовать. В год, когда была организована школа, в Германии произошла революция. Было создано новое государство, Веймарская республика, в ее основе был заложен принцип социального государства, но не социалистического. Это государство финансировало строительство социального жилья. Поэтому дизайнеры Баухауса реализовывали социальные идеи в архитектуре, в предметах быта и во всем остальном. Конечно, школа «Баухаус» повлияла на переосмысление картины мира. Баухаус – это возможность ответить на какие-то вызовы в архитектуре и в обществе. Замечаете ли вы такую тенденцию, что сегодня многие мировые бренды прибегают к идеям школы «Баухаус» в своих дизайнерских разработках? Зачем они это делают? — Да, такая тенденция видна, сегодня бренды действительно прибегают к идеям баухауса. Вот, пожалуйста, Apple. Но я бы хотел сказать, что нам в Веймарском университете «Баухаус» не интересно обучать людей, которые потом идут в проекты Apple, нам нужны люди, которые будут понимать и разбираться в социальных проблемах в Германии, России, Аргентине. Например, в нашем институте много работают над проблемой ресайклинга (переработки и возобновления ресурсов). Мы следуем слогану «Форма, идущая за сутью». Его произнес Людвиг Мис ван дер Роэ, в 1930 году он возглавлял школу «Баухаус». Сегодня один из главных вопросов мира – как грамотно использовать ресурсы, чтобы сохранить то, что мы имеем в глобальном плане. К 100-летию школы «Баухаус» в Веймаре мы не проводим встречи с какими-то известными архитекторами, связанные с крупными корпорациями. Мы подошли к этой дате с практической точки зрения и создали кафедру, посвященную истории «Баухауса». Можно сделать огромные деньги на слове «баухаус», но мы не хотим превращать его в бренд. Это не то, что нам нужно. Мы очень критично относимся к нашему прошлому; если вы хотите заниматься урбанистикой в Веймаре и заявляете, что хотите сделать себе имя и стать знаменитым, то мы вас не возьмем. Мы работаем не для имен, мы работаем для общества. Нам престиж не нужен. Параллельно с баухаусом в России (тогда это был СССР) развивался стиль конструктивизм. Говорят, что идея его создания принадлежит исключительно советским архитекторам. На ваш взгляд, есть ли пересечения идей баухауса и конструктивизма? — Есть сильная связь между идеями школы «Баухаус» и архитектурным стилем конструктивизм. Но это не одни копировали других. Были архитекторы и в Германии, и в России, которые общались; тогда, в начале ХХ века, завязалось международное сотрудничество в образовании, начался обмен опытом. Люди друг к другу ездили в города. Я сегодня тоже здесь для международного обмена опытом. Мне интересна международная кооперация, мне хотелось, чтобы мои ученики приезжали сюда, в Екатеринбург, и наоборот – ваши деятели приезжали в Веймар. Как вы оцениваете Екатеринбург с архитектурной точки зрения? — Я впечатлен городом, даже не ожидал такого. Но меня очень волнует состояние памятников. Главных архитектурных и городских сооружений. Проблема содержания памятников архитектуры и монументов – она есть не только в Екатеринбурге, это касается всего мира, и Европы в том числе. Я переживаю и взволнован состоянием зданий. В Екатеринбурге я посетил «Городок чекистов», гостиницу «Исеть», меня впечатлила больше всего Белая башня. Уникальны сам объект и группа архитекторов, которая взяла на себя этот объект, занимается, сохраняет и продвигает его. Такие люди нам нужны, которые будут сохранять такие объекты и делиться знаниями о них. Когда я вернусь обратно в Германию, первый объект для знакомства, который я посоветую своим ученикам, – это будет Белая башня. Многие здания конструктивизма в Екатеринбурге находятся в плохом состоянии. Не хватает финансирования. Расскажите, как в Европе относятся к памятникам архитектуры, как за ними следят, как это регулирует государство? — Проблема сохранения и содержания памятников архитектуры характерна для всего мира. В Европе, безусловно, есть наказание для тех, кто разрушает и портит монументы и памятники архитектуры, исторические здания. В разных странах наказание разное. Но в немецкой столице стараются максимально сохранить все культурное, архитектурное и историческое наследие. Важно сохранять не только то, что сейчас построено, – важно сохранять то, что до нас возвели. В свое время Гитлер хотел сделать Берлин столицей мира; слава богу, у него не получилось осуществить свои идеи. Сегодня Берлин – столица объединенной Германии – демонстрирует, что у нас нет никакого продолжения нацизма. Сегодняшняя Германия – она мирная и не собирается ни на кого нападать, не собирается никого убивать. Так вот, идею мирной Германии мы пытаемся демонстрировать с точки зрения архитектуры, дизайна и стиля. Мы не собираемся игнорировать нацистское прошлое, но мы собираемся ответить на него с точки зрения урбанистики. Сегодняшний Берлин – мирная столица Германии, хранящая свою историю, какой бы она ни была. В Екатеринбурге порой можно встретить агрессивную политику в плане ведения застройки. Есть у нас корпорации, которые привыкли строить то, что им нравится, при этом не особо задумываясь о памятниках архитектуры. Расскажите, как в Европе, Германии ведется градостроительная политика? Прислушивается ли государство к гражданам в градостроительных вопросах? — Одна из моих научных работ была посвящена Берлину. Моя задача была представить проект нового открытого Берлина – функционального, репрезентативного. То есть Берлин должен был предстать как портрет новой Германии. В советское время Берлин был разделен стеной, сейчас ее нет, и образовался некий культурный вакуум, который нужно устранить. Я как раз и работал над устранением этой пустоты. Было очень много дискуссий, бесед и конфликтов. Но всегда мы интересовались мнением людей, обычных жителей, чтобы понять, как построить новое с сохранением старого. Я хочу сказать, что школа «Баухаус» всегда открыта для дискуссий. Как нужно строить города? — Надо сохранять то, что есть. Использовать те материалы, ресурсы и знания, которые существуют в современном мире. Важно учитывать все аспекты в городах – климатические, экономические, архитектурные. Все вопросы должны изучаться комплексно, только тогда появится ответ, как можно застроить тот или иной город. Благодарим Президентский центр Б.Н.Ельцина за помощь в организации интервью. Фото: Президентский центр Б.Н.Ельцина / Любовь Кабалинова, официальная страница Bauhaus-Universität Weimar в «Facebook».
