(У)бьёт – значит любит? Домашнее насилие в семье – практика для России

«Мне было жутко рисовать на себе синяки и ссадины... Я бы не хотела видеть себя такой. И никому не пожелаю!» – написала участница флешмоба «#ЯНеХотелаУмирать» из Екатеринбурга. Она, как и все уральцы, поддержавшие всероссийскую акцию, уверена: проблему домашнего насилия не решить только силами общественных организаций. Частный случай «Ни на секунду не задумываясь, подписала петицию о необходимости принятия закона о профилактике домашнего насилия и приняла участие во флешмобе, – рассказывает Ирина Белова (имя изменено. – Ред.) из Екатеринбурга. – Потому что через этот кошмар прошла моя семья. Я рисовала на лице кровоподтёки, делала селфи, выкладывала в Сеть фотографии с хэштегом «#ЯНеХотелаУмирать» и плакала. Я помню, как с такими же следами «воспитания», всячески пытаясь их замаскировать, ходила мама. А отец, выместив на ней свой гнев «на жизнь в целом», цинично заявлял: «Ладно, Тонька, не держи обиду, знаешь ведь: бьёт – значит любит». Мне страшно об этом вспоминать, но я, маленькая девочка, всерьёз продумывала план избавления от этого животного. Бог прибрал его раньше, предотвратив возможную трагедию. Не так давно я спросила маму, почему она «не выносила сор из избы»? Говорит, было стыдно, да и кто бы стал разбираться в частном случае... » Частный случай. Именно так до сих пор оценивают «войны», которые ведутся за закрытыми дверями, очень многие: поборники безусловного патриархата, политики, полиция, власть. Иначе как объяснить, что закон о профилактике домашнего насилия принят в 146 странах, а в России его не могут «протолкнуть» в течение 20 лет? «Не нахожу объяснения, если честно, – говорит психолог Екатеринбургского кризисного центра для женщин и детей, пострадавших от насилия в семье, «Екатерина» Ольга Селькова. – Этот закон принят практически во всех странах СНГ. У нас его отклоняют и отклоняют. Но он работает! Приведу пример. В Казахстане закон о профилактике домашнего насилия был принят три года назад, и в течение первых двух лет тяжесть преступлений, связанных с домашним насилием, снизилась на 40%. И дело не только в охранном ордере, который получает жертва. Дело в том, что в этом законе прописана работа всех ведомств, структур, которые так или иначе вовлечены в профилактику домашнего насилия. Этот закон – спасение жизни, это правда!» До сих пор в Свердловской области (как, впрочем, и в России) не ведётся отдельной статистики по преступлениям, связанным с насилием в семье, так что всех масштабов трагедии мы не знаем. Кроме того, в криминальные хроники «преступления на бытовой почве» попадают, как правило, когда речь идёт об убийстве или нанесении тяжких телесных повреждений. Всё, что «полегче», остаётся за кадром, в том числе и потому, что многие жертвы жестокости мужей продолжают считать «кулачные разборки» частным случаем и не верят, что кто-то может их защитить. «Ушёл, чтобы не бить» «Горькая шутка «убьёт, тогда звоните» по-прежнему актуальна, – говорит Ольга Селькова. – Да, мы работаем с полицией, проводим обучение: на что обращать внимание, как профилактировать рецидив и так далее. А потом... приходят новые сотрудники, и надо всё начинать сначала. Но мы же общественная организация, мы не можем работать только на полицию. И вообще, силами общественников проблему не решить, в этом должна быть заинтересованность государства». По словам общественников, домашнее насилие – проблема, распространяющая множество «метастаз». Дети, растущие в семье, где тирания – норма жизни, становятся инициаторами (или жертвами) буллинга, а в будущем они будут проецировать жестокость уже на собственные семьи. Кроме того, хроническое домашнее насилие приводит к тому, что жертва, вынужденная себя защищать, сама становится преступницей. Специалисты центра «Екатерина» совместно с ГУФСИН России по Свердловской области провели исследование в ИК-6 среди женщин, подвергавшихся насилию в семье и позже убивших своего мужа (это 33% всех осуждённых за убийство!). Выдержки из интервью с ними говорят сами за себя: «За последний год 20 раз вызывала полицию. Они его забирали, заявление писать не предлагали», «В сентябре прошлого года три раза писала заявление, но мер не приняли, только, когда уже... И только здесь я узнала, что и как. Они должны были что-то предпринять!», «Он сказал, что сначала убьёт меня, потом моих выродков, что ему ничего за это не будет! И, как всегда, ему ничего и не было. Сколько раз я его ни сдавала в милицию... » По мнению общественников, закон о профилактике домашнего насилия, помимо всего прочего, расширил бы возможности работы и с самими насильниками. Сегодня же в Свердловской области единственный в России проект психологического сопровождения осуждённых за такие преступления реализует совместно с психологами ФСИН центр «Екатерина». Как справляться со своими эмоциями, управлять гневом – эти и другие навыки, по мнению специалистов, помогут предотвратить рецидив, ведь рано или поздно эти люди вернутся в общество и, возможно, создадут новые семьи. Психологи рассказывают, что их работа не проходит даром, и приводят пример, как один из их «подопечных», осуждённых условно, не так давно «отчитался»: «Снял квартиру, ушёл от неё, чтобы не бить». Следующий этап проекта – работа в колонии строгого режима. Уголовные дела мужчин, осуждённых за убийство жён, по большому счёту надо бы почитать адептам поговорки: «Бьёт – значит любит». В ней достаточно добавить всего одну букву... Сорвать маску! Анна Кирьянова, психолог, философ, писатель: – Агрессор – опасная, но трусливая особь, на которую должна быть управа. Как бы это ни казалось странно, сравню домашних насильников с интернет-троллями. Последние – агрессивные хамы – вымещают на окружающих злобу, оскорбляя, обесценивая людей. Подло, анонимно. С них давно пора снять маски! Эти психологические садисты на самом деле очень схожи с домашними насильниками, с той лишь разницей, что семейные тираны вымещают свою злобу на близких людях, которые зависят от них, которые уязвимы и часто беззащитны. И как во внешне приличном человеке не распознать гадкого тролля, так же умело (мастерски!) маскируются и домашние агрессоры. У них всегда находится масса заступников: «Что вы! Такой уважаемый человек!», «Никогда не поверю! Как не стыдно наговаривать на этого душевного человека». Никому и в голову не придёт, что этот «душевный» человек искусно врёт и дома распоясывается. Опасная особь! Что можно противопоставить абьюзеру? То же, что вы предпримете, например, против соседа или незнакомца, который подошёл ни с того ни с сего и влепил вам оплеуху. Алгоритм простой: снимете побои, напишете заявление в полицию. А там пусть решают: если он с ума сошёл – пусть полечат, а если дал по уху умышленно – накажут. Вот для того, чтобы этот алгоритм работал, и нужен закон о профилактике домашнего насилия. Всего-то! И никаких велосипедов изобретать не нужно. И, кстати, этот закон отсеет тех женщин, которые эксплуатируют свой «статус» жертвы, на самом деле не желая ничего предпринимать. Всё просто: если в вашем доме пожар, вы вызываете пожарных и пытаетесь спастись. А если сидите, ничего не предпринимая... Вольному воля. Штраф... из бюджета семьи Лариса Лазарева, президент общественной организации по содействию семьям, попавшим в трудную жизненную ситуацию, «Аистёнок»: – Предполагалось, что закон о декриминализации домашнего насилия будет способствовать улучшению обстановки. На деле же получилось с точностью до на­оборот. И это неудивительно – безнаказанность «поощрила» агрессоров. Вроде как нанесение побоев в первый раз, по сути, «не считается», а во второй раз... Поди докажи, что был первый, собери сама доказательную базу, сними побои, призови свидетелей. Да и что грозит насильнику? Отработка энного количества часов на благо государства или штраф, который выплачивается из... бюджета семьи. Знаете, мои коллеги в Шотландии не сразу понимали вопрос: «Что вы делаете, если женщина, пострадавшая от насилия в семье, оказалась на улице?» Не оказываются они на улице! Им государство (!) сразу же или снимает жильё, или определяет их в кризисный центр. Причём если этот центр содержит общественная организация, то государство ей за это платит деньги. В принципе, так и должно быть.