«Сталинские репрессии сами по себе не преступны»
«У Игоря Степанова только одна цель – повысить себе узнаваемость и, возможно, получить какие-то гранты со стороны так называемых правозащитников. Его аргументы – это полный бред. Например, он говорит в заявлении, что политбюро утвердило, сколько человек надо убить. Но дело в том, что все было не так. Сначала шел запрос в низовые организации, сколько реально имеется людей, которые опасны. Степанов врет, когда говорит, что люди попадали в эти списки за то, что они были священниками, предпринимателями, кулаками и т.д. В приказе лишь упоминание этих групп, приписка, какую деятельность они осуществляли. То есть не было такого: «Раз ты кулак, тебя надо репрессировать». Речь шла о том, что они вели противозаконную деятельность или бежали из лагеря. Данные о таких людях собирались. Списки составляли регионы не по принципу «лишь бы найти врага», а реально показывали, кто есть. Кстати, самую большую цифру дал Никита Хрущев. Потом эти данные пришли в наркомат, где их собирал Николай Ежов, достаточно неприятная личность. Он эти цифры сокращал, так как у него не было установки, что надо хватать всех. Я сейчас не рассматриваю, как это на практике осуществлялось. Там всякое могло быть. Но жестко было установлено, что превышение лимита недопустимо за исключением особых случаев и с личного распоряжения Ежова. Поэтому в этой ситуации надо разбираться. Что там было, как, в какой обстановке. Но вместо того, чтобы этим заниматься, люди начинают хайлать, что это были преступления. Репрессии сами по себе не преступны. Это подавление противодействия государственной политики. Преступными могут быть отдельные действия. А здесь собралась вся эта профашистская братия и пытается заработать через повышение своей известности. С другой стороны, это такая форма борьбы против России: сначала объявить СССР преступным, а потом назвать Россию наследником преступного государства. Да, в любом деле, в том числе политической борьбе, есть нечистоплотность. Но сейчас маргиналы хотят на этом заработать».
