Члены ОНК подали иск против действий «организаций, наделенных отдельными государственными полномочиями»

Члены петербургской Общественной наблюдательной комиссии Роман Ширшов и Яна Теплицкая подали иск «об оспаривании решений, действий организаций, наделенных отдельными государственными или иными публичными полномочиями». Его суть в том, что администрация СИЗО не имела права прерывать беседу двух членов ОНК с обвиняемым по делу о теракте в питерском метро Аброром Азимовым. Он сообщил о том, что до задержания якобы находился в некой секретной тюрьме в Подмосковье, где подвергался со стороны сотрудников ФСБ пыткам. Разговор был прерван администрацией под предлогом того, что вопросы, которые задавали члены ОНК, не относятся к вопросам условий содержания обвиняемого. Проблема в том, что администрация СИЗО по-своему трактует новую редакцию закона об общественном контроле, который действует с прошлого года. Правозащитники с подобной трактовкой не согласны в принципе. Вот что говорит их адвокат, руководитель судебной практики Института права и публичной политики Григорий Вайпан: Григорий Вайпан руководитель судебной практики Института права и публичной политики «Это иск о том, что членам обшественных наблюдательных комиссий запрещают беседовать с обвиняемыми, лицами, которые содержатся в местах принудительного содержания, о насилии, которое к ним применяли правоохранительные органы. Позиция администрации изоляторов — не только «Крестов» — опирается на новую редакцию закона «Об общественном контроле». Год назад были внесены изменения в этот закон, там теперь сказано, что если они обсуждают вопросы, не связанные с соблюдением прав человека в местах принудительного содержания, беседа немедленно прерывается. Администрация толкует эту норму максимально широко: все, что не связано с бытовыми условиями содержания в этом конкретном изоляторе, считается не относящимся к разрешенным темам разговора. Мы считаем, что все, что связано с насилием, которое применялось к человеку, который сейчас находится в изоляторе, это вопросы прав человека в местах принудительного содержания. Даже если пытали его не в этом конкретном СИЗО, а в полицейском автобусе или в лесу, это все можно и нужно обсуждать и предавать огласке». Правовая коллизия понятна. Однако ответчики упускают из виду еще одну деталь, что, запрещая подобные разговоры, они, возможно, покрывают преступление, считает член Совета по правам человека при президенте, председатель Комитета против пыток Игорь Каляпин. Игорь Каляпин председатель Комитета против пыток «Это, безусловно, трактовка тюремщиков. В законе другая формулировка. Другое дело, что вот это уточнение в закон — там теперь действительно действует некая оговорка. Речь-то на самом деле идет о нарушении прав человека в местах принудительного содержания. То, что он рассказывает об этом членам ОНК, находясь в другом месте содержания, я в этом нарушения закона не вижу. Если меня били и пытали в камере № 1, а с членами ОНК я встречаюсь в камере № 2, я уже не имею права рассказывать, что со мной происходило пять минут назад в камере № 1? Если меня привезли в СИЗО из некой «секретной тюрьмы», из отдела полиции, где меня избили, я не имею права это рассказывать? Это что за странное такое ограничение? Это бред. Совершенно очевидно, что это неправомерное и незаконное требование. Нигде в законе не написано, что члены ОНК имеют право получать информацию о нарушениях только в том месте содержания, где сейчас находится человек: там такой формулировки нет. Любые лица, которые контактируют с заключенным, не только имеют право, но и обязаны эту информацию от него получить и немедленно довести ее до сведения правоохранительных органов». В понедельник стало известно, что член московского ОНК Евгений Еникеев подал аналогичный иск к администрации СИЗО «Лефортово». Его беседа с заключенным Фахраджоном Нозимовым, которого обвиняют в попытке устроить крушение «Сапсана» в 2017 году, также была прервана после того, как Нозимов стал рассказывать об обстоятельствах появления на его теле повреждений. Теракт в метро Санкт-Петербурга произошел 3 апреля 2017 года. Аброра Азимова следствие считает организатором теракта. Но ни он, ни десять других обвиняемых свою вину не признают. Трое из них заявили о применении пыток.