Археологи-волонтёры просят не брать с них деньги
В России начался археологический сезон. И на раскопки, кроме профессиональных археологов, устремились тысячи волонтёров. Они помогают расчищать завалы, просеивают грунт, копают, возят тяжёлые тачки. И за всё это ещё и платят. До солнечного удара Вообще-то статус добровольцев, работающих на объектах культурного наследия, не определён. По закону работать на объектах культурного наследия имеют право только профессионалы с соответствующим образованием и опытом. А поправки, допускающие волонтёров к некоторым видам работ, в первую очередь — реставрационных, ещё только внесены в Госдуму петербургским Заксобранием (городской парламент проголосовал за них в марте этого года). Но де-факто любители уже много лет работают рука об руку с археологами, и законопроект легализует существующую практику.Крепость в Копорье основана Ливонским орденом в 1237 году. В 1241 году захвачена Александром Невским. Пятьсот лет ею владели то новгородцы, то шведы. Последнее сражение произошло в 1705 году, когда войско графа Шереметьева выбило шведов из крепости. Сейчас от памятника остались частично разрушенные каменные стены, несколько башен и руины церкви. В 2018 году археологи откопали комендантский дом и ледник, в этом году работы ведутся на пороховых амбарах. В Копорской крепости под Петербургом, где второй сезон продолжается экспедиция Института истории материальной культуры РАН, тоже трудятся добровольцы. Их сейчас двенадцать: 8 девушек и 4 парня — из Москвы, Владикавказа, Иваново, Оренбурга. Одна девушка приехала аж из Франции. - Она учится на архитектора и очень хотела поучаствовать в раскопках именно архитектурных сооружений, — пояснил руководитель экспедиции Алексей Липатов. В первый же день волонтёрам пришлось нелегко. Много копали, много земли перетаскали, да ещё на жаре. Один даже получил солнечный удар, но на следующий день уже оклемался. - Под вечер у всех всё болело, — рассказала руководитель волонтёрского лагеря Ольга Иванцова. — Пришлось лечить их по-русски — баней. За свою тяжёлую работу добровольцы, разумеется, ничего не получают. И даже наоборот — платят. Не за участие в раскопках, конечно, а за проживание, питание. Двухнедельная смена стоит им 7500 рублей, то есть 535 рублей в день, плюс дорога. И это ещё не дорого. Скажем, на раскопках некрополя Кыз-Аул в Крыму, которые ведёт Институт археологии РАН, волонтёры платят 550 рублей в сутки. И при этом, если в Копорье ребята живут на неплохой турбазе, то в Крыму — в настоящих полевых условиях: палатки, походный душ, удобства на улице, ещё и еду готовят сами. Скидка лишь для «старичков», которые уже не первый год приезжают к археологам — с них берут 450 рублей в день. Государству на заметку Конечно, работа, за которую человек ещё и приплачивает, — мечта любого работодателя. Но даже археологам, получающим дармовую рабсилу, это кажется странным. - Волонтёры тоже люди, им нужны человеческие условия, — уверен Липатов. — Можно ведь посчитать, сколько стоит жильё, питание. У нас две смены — 24 человека, думаю, такие деньги есть у Ленинградской области, да и у любого региона. - Вы удивитесь, но даже при том, что ребята платят, к нам ещё и конкурс! — добавила Иванцова. — Не каждый сюда попадёт. Но, конечно, было бы естественно, если бы волонтёрам это ничего не стоило. В Копорье добровольцы впервые приехали в прошлом году — он был в России Годом волонтёра, и многие, в том числе археологи, присоединились к этому движению. За это время у них уже созрели идеи, как государство могло бы помочь в этом деле. - Во-первых, нужен официальный перечень работ, которые могут выполнять волонтёры, — начал загибать пальцы Алексей Липатов. — Во-вторых, нужен единый список объектов, где они могли бы работать — со сроками заездов, условиями. Но больше всего руководителя экспедиции волнует подготовка добровольцев: приезжают хорошие, увлечённые ребята, но мало знающие об объекте. Списки волонтёров составляют до самого последнего дня, а надо бы установить дедлайн хотя бы недели за две «Списки волонтёров составляют до самого последнего дня, а надо бы установить дедлайн хотя бы недели за две, — предлагает Липатов. — Мы бы разослали им литературу в электронном виде, и их работа станет осмысленной, они уже что-то будут знать о конкретном месте». Также археолог считает, что нужна градация добровольцев по опыту экспедиций, количеству пройденных курсов, прослушанных лекций, сданных зачётов — тогда будет понятно, кто приедет помогать. История в руках Сейчас волонтёров учат на месте: как держать лопатку или мастерок, как работать смёткой, как сортировать находки. «Рука набивается недели за две — а тут и смена заканчивается, и использовать навыки ребята не успевают, — вздохнул Липатов. — Их бы сюда на подольше». Плюс волонтёрам каждый день читают лекции. Это вообще традиция всех научных экспедиций, не только археологических. Добровольцы узнают об истории места, музейном и археологическом деле. «Ребята любопытные, слушают с интересом, — улыбнулся Липатов. — Ну и мы стараемся рассказывать доступным языком». Помощь волонтёров археолог очень ценит: они проделывают массу черновой работы, на которую у специалистов ушло бы много времени. Да и не только черновой — под конец смены ребята уже сами могут извлечь из земли кусок керамики, не повредив его. Начнутся дожди — сядут за камеральную обработку: будут мыть находки, под руководством археологов раскладывать их, фотографировать, зарисовывать. «Вчера нашли напёрсток и ножницы, которыми какая-то девушка шила 300 лет назад! — восторженно рассказала Анна Боровкова, в обычной жизни — экономист в банке. — Это ощущение не передать — своими руками прикасаешься к истории. Я за этим и еду сюда уже второй год». Аня тоже за финансовую поддержку волонтёров государством: «Я-то могу заплатить, но есть люди, у кого нет возможности тратить по 10 тысяч на лагерь. Да и я, когда была студенткой, тоже вряд ли позволила бы себе такие расходы» Тем не менее ребята пока платят и работают. И не жалеют, что проводят свои отпуска и каникулы в 800-летней полуразрушенной Копорской крепости. Вера Арнгольд из Оренбурга объяснила это просто: «Вы посмотрите, как тут красиво!»
