Financial Times (Великобритания): источник власти Путина над Россией

Владимир Путин — игрок. Население России сокращается, зарплаты в реальном выражении и валовой национальный доход на душу населения падают, России не удалось создать успешную промышленность и сферу услуг, а глубоко укоренившаяся коррупция разъедает ее изнутри — и все же президент ведет себя как игрок в покер, которому выпал королевский флеш. У него сложились тесные отношения с Си Цзиньпином, президентом Китая, восходящей второй державы мира. Он увеличил военное присутствие России на Ближнем Востоке, особенно в Сирии. Он захватил один из регионов Украины, Крым, и поддерживает сепаратистские формирования на украинском Донбассе, чтобы Украина наверняка осталась слабой и разделенной. А тут еще — какая удача — вместо ненавистной Хиллари Клинтон на посту президента США оказался Дональд Трамп, который, похоже, питает к нему неподдельное почтение. Разобраться во всем этом непросто. К счастью, несколько наиболее эрудированных наблюдателей России недавно опубликовали книги, в которых рассматриваются состояние и основные свойства этого крупнейшего в мире в территориальном отношении государства и, в частности, реальная степень власти президента Путина. Дмитрий Тренин, бывший кадровый офицер Советской Армии, теперь возглавляет Московский Центр Карнеги, который продолжает укреплять свои позиции, в то время как другие НПО объявляются «иностранными агентами». Недавно он выступил на родине с кратким историко-политическим обзором состояния современной России. В нем упоминается о безжалостности первых коммунистических лидеров страны, которые посредством массовых тюремных заключений и убийств преследовали интересы партии, а не государства, — пока при Сталине эти интересы не слились в единое целое. Тренин рассказывает об «ужасающих» потерях, которые страна понесла в результате репрессий этого страшного человека: от 640 до 883 тысяч человек были казнены, а 18-20 миллионов — сосланы в лагеря ГУЛага, где многие погибли. Он рассматривает путинскую Россию как «режим, изображающий из себя государство», где «деньги стали центральным организующим принципом». Однако он также считает, что Путин, «возможно, один из немногих людей в современной России, которому вменяют в заслугу… [что он] заботится о людях, а не просто обогащается». У Андерса Ослунда (Anders Aslund) вы не встретите ничего подобного. В своей книге «Российский клановый капитализм» («Russia's Crony Capitalism») он пишет, что Путин создал «авторитарную клептократию». Он цитирует покойную Кэрен Давиша (Karen Dawisha), американского политолога и крупного специалиста по воровским повадкам Кремля, которая говорила, что властная группировка во главе с Путиным, «настроена на жизнь в беспрецедентном мародерстве». Ослунд считает, что Путин находится в центре трех кругов, и все они обогащаются при помощи президента: это его друзья из КГБ, его друзья, управляющие крупными государственными компаниями, его друзья в частном бизнесе — и, конечно, он сам. Ослунд, бывший шведский дипломат, а ныне американский аналитик, долгое время погружался в эту тему, поэтому в его работе так много проницательных догадок и подкрепленных фактами суждений. В 1990-х годах он работал с молодыми реформаторами, которые после распада Советского Союза, в то время, когда у власти был Борис Ельцин, внедрили рыночные механизмы, чтобы ускорить поставки товаров — а население, погрязшее в нищете из-за кризиса, корни которого уходили в советскую эпоху, обвиняли в этом кризисе их. Вскоре после того, как состояние здоровья Ельцина ухудшилось, и он назначил своим преемником никому не известного, но эффективного Путина, цены на нефть выросли, чему способствовала война в Ираке и глобальный сырьевой бум. Новый президент сформировал команду во главе с Алексеем Кудриным для проведения консервативной финансовой политики. Он установил новые отношения между Кремлем и олигархами России, которые нажили огромные богатства и практически захватили государство в последние годы власти Ельцина: они должны были уйти из политики, либо потерять свое состояние. Это было необходимо, но последствия оказались пагубными. Самый крупный и смелый из олигархов, Михаил Ходорковский, бросил вызов Путину лично на встрече в Кремле 19 февраля 2003 года: он составил отчет о коррупции на высоком уровне, в котором коснулся запретной темы подозрительных действий со стороны государственной компании «Роснефть». Через несколько месяцев он был арестован, предан суду и приговорен к 10 годам лишения свободы за мошенничество и уклонение от уплаты налогов (позже он оказался в изгнании). Стало ясно, каковы новые правила: послушные олигархи сохраняли богатство, со всеми своими лондонскими особняками и средиземноморскими яхтами, до тех пор, пока не лезли в политику и не переступали черту. К ним присоединились другие товарищи по элитному яхт-клубу путинской эры, которые пользовались благосклонностью Путина. Многие изображают из себя русских патриотов, но большинство держат свои деньги и семьи за границей (а зачастую и сами живут там большую часть года). Гарантий, что экспроприации не будет, не так уж много. Капитализм, которым руководит Путин, — это государственный капитализм, в котором «экономическая эффективность, прибыль, инновации и другие экономические критерии вряд ли играют какую-то роль, тогда реальное значение имеют личная преданность и дружеская финансовая поддержка». Во многом, как и в советские годы, уровень жизни (который быстро вырос в 2000-х годах) сокращается из-за расходов на оборону. Имея 3,9% ВВП, Россия занимает четвертое место в мире по расходам на оборону — между Саудовской Аравией и Индией — и все же находится на 60-м месте по номинальным расходам ВВП на душу населения, уступая Аргентине и опережая Маврикий. Путин достиг определенных успехов, преследуя свои основные геополитические цели: рассорить США и Европу, отделить государства Европы друг от друга и удерживать потенциально отклоняющиеся Украину, Грузию и Молдову подальше от Запада. Ослунд утверждает, что Запад, который, по его мнению, слишком мягок с Россией, должен закрыть для соратников Путина возможность отмывать свои деньги через специальные компании в Нью-Йорке и Лондоне. И все же, необходимо также налаживать взаимодействие, поскольку эта страна с высокообразованным населением, которое демонстрирует признаки беспокойства, — слишком современная, слишком осведомленная и, вероятно, в ней слишком много гражданской активности, чтобы долго терпеть путинизм. Анджела Стент (Angela Stent) в этом не уверена. В основе ее аргументов по поводу путинского мира, которые сформировались, как и у Ослунда, за десятилетия пристального наблюдения, — предположение, что Путин и путинизм могут длиться столько, сколько он пожелает. Его Россия будет «утверждать свои интересы в соседних странах, настаивая… что западные посягательства на эти территории угрожают ее основным интересам», а заодно «проецировать свою власть за границу там, где это возможно, используя беспорядок в американской внешней политике». Она также считает, что Запад был наивен в 1990-е, когда полагал, что Россия хочет стать частью Европы. И Михаил Горбачев, последний президент СССР, и Ельцин, первый президент России, это подчеркивали — но посмотрите, куда это их привело: к развалу Советского Союза и практически к развалу России. Путин сначала принял эту риторику, но затем перешел к культивированию «идеи российской исключительности, уникальной евразийской идентичности России, страны, которая доминирует как в Европе, так и в Азии, России как центра нового многополярного мира, в котором Москва имеет дело с правительствами всех политических убеждений». Что ж, флаг в руки. Новый друг Путина Си Цзиньпин, который надеется охватить Землю кольцом из поясов и дорог, уже попирает российские интересы в Центральной Азии. Это — партнерство двух крайне националистических режимов. Оба пользуются негодованием по поводу прошлых унижений (реальных или преувеличенных) со стороны Запада, но у обоих есть цели, которые будут противоречить друг другу. Путин, похоже, отказывается на это жаловаться. Стент пишет, что Си «предлагает России партнерство с растущей державой и усиливает стремление обеих стран к созданию альтернативного экономического порядка». Нынешнее настроение Путина — презрение к Западу. Как Путин ясно дал понять в своем недавнем интервью «Файненшил таймс» (Financial Times), он считает, что Запад впадает в некое состояние нравственного упадка, напоминающее Гоморру. Что же делать? Как и Ослунд, Стент советует быть сдержанными; изоляция России — не выход. В то же время нужно отказаться от попыток «перезагрузки» отношений с Москвой, которые пытались предпринять предыдущие президенты США. Прежде всего, нужно помнить, что Путин — это не Россия: граждане России все чаще уходят от того, чтобы бессознательно соглашаться с предпочтениями своих лидеров. Хотя на данный момент Путин, безусловно, хозяин страны. И хотя Тренин, Ослунд и Стент делают разные акценты, они сходятся в том, что авторитарное настоящее России коренится в ее деспотическом прошлом. Марк Смит (Mark Smith), современный европейский историк из Оксфорда, оспаривает это. По его мнению, «беспокойство» вокруг России — это западное явление, которое не связано с поведением русских. Так, единственная причина существования НАТО после краха коммунизма состояла в том, что это был «инструмент для поддержания беспокойства по поводу России», — поскольку Запад, отказываясь включить Россию в «совершенно новое будущее», нуждался в том, чтобы это беспокойство сохранялось. Некоторые отрывки из «Тревоги о России» («The Russia Anxiety») напоминают редакционные колонки крайне левых газет. Смит пишет, что среди западных политиков царит лицемерие, когда они «восторженно воспевают моральное превосходство демократии». Почему? Потому что им нет дела до судеб простых россиян, на выборах они часто получают меньшинство голосов и явно злоупотребляют своей властью. Вот еще пример, где он пишет, что «даже в сталинский период „тоталитарный" подход политиков к советской жизни — это преувеличение», поскольку «политика и идеология часто были последним, о чем думали люди». В этих отрывках деспотизм и массовые убийства начинают казаться меньшим злом в сравнении со множеством человеческих недостатков современных выборных политиков, в то время как поощрение Сталиным большого террора преуменьшается, ведь большинство людей не думали о нем. Стоит напомнить читателям, что российских крепостных освободили в 1861 году, в то время как темнокожие американские рабы должны были ждать полной свободы до 1865 года — и что для обеих сторон страдания на этом не закончились. Разумно будет также отметить, что Британия управляла огромной империей, в которой разрешались и даже поощрялись массовые убийства; короче говоря, у Запада тоже есть национальное прошлое, в котором бесчеловечность сочетается с величием. Но обширная задача Смита по разоблачению крайностей и лицемерия западных ученых, журналистов, дипломатов и политиков, стремящихся создать образ России как страны, погрязшей в неизменной тирании, требует лучшей структуры — по крайней мере, нужно отделить рациональные части этого проекта от толстых наслоений преувеличений и спорных высказываний. Действительно, журналисты порой могут в своем ремесле опираться на расхожие мнения просто потому, что у них нет времени или желания проверить и подумать. Действительно, в последние несколько десятилетий реакция Запада на Россию была осторожной, а иногда и чрезмерно враждебной. Но отход российского общества, средств массовой информации и политики с начала 2000-х от либеральных моделей, которые Путин явно презирает, — это, в основном, заслуга самого Путина и его единомышленников. В то же время, есть надежда, что оставшиеся свободы и возможности — очень широкие, если сравнить их с тем, что было в России в прошлом — станут основой для более безопасного гражданского общества, к которому стремятся десятки тысяч, даже миллионы россиян, так же как и множество людей на Западе. Комментарии: MJ61: Запад отверг Россию после распада СССР. И вот результат. Если Россия не ведет экспансионистскую войну, у нее возникает кризис идентичности. Andydandy15: Очень интересная статья. Не забывайте, что российские СМИ находятся под жестким контролем, поэтому Путин промывает мозги населению России. Если бы у них была свободная пресса, обиды на Путина было бы гораздо больше. Пока что это бьет только по карману и не влияет на настроения. Если посмотреть на макроэкономические основы, долгосрочные перспективы не слишком радужны. Сокращение населения обязательно повлияет на экономический рост. Путин явно знает, что такое Гоморра. Лет 20 назад молодых россиян, подростков, спросили, кем они хотят стать, когда станут взрослыми. Девочки хотели стать проститутками, а мальчики — гангстерами-мафиози. Как человек, у которого на протяжении десятилетий были связи с Россией и Советским Союзом, я чувствую, что Запад переживает серьезную антироссийскую истерию один раз в поколение, примерно каждые 30 лет: как раз сейчас мы проходим через пик одного из таких периодов, который начался в 2014 году, а ему предшествовал период MAD (взаимного гарантированного уничтожения, — прим. перев.) 1980-х, которому, в свою очередь, предшествовали страшилки про «красных под кроватью» в 1950-е годы и антикоммунистические кампании, а до этого — неудавшееся вторжение в недавно сформированный Советский Союз после Первой мировой войны, и последующие кампании СМИ и истеблишмента против страны (например, поддельное письмо Зиновьева в газету «Дейли мэйл» (Daily Mail). Я буду читать книги Тренина и Смита, но не жду чего-то нового от книг Ослунда и Стента. Yellamoon: Любой, кто следил за переменчивыми настроениями Ослунда в отношении России за последние два десятилетия, развил здоровый скептицизм по поводу его здравомыслия как аналитика. Стент и Тренин более надежны, хотя в этом обзоре Тренина пытались выставить в другом свете. Книга Смита наконец позволит отойти от традиционного воспроизведения одних и тех же обветшалых стереотипов по поводу России и ее руководства.