Что скрывают московские подземелья: интервью с легендарным диггером
В рамках программы «Дословно» корреспондент «МИР 24» побеседовал с диггером, «мэром подземной Москвы» Даниилом Давыдовым. Даниил, вас называют «мэром московской подземки». Вы согласны с таким определением? Давыдов: Я-то согласен. Меня больше интересует, согласен ли мэр наземной Москвы с таким утверждением. Если да, то я буду просто счастлив. Я очень надеюсь, что когда-нибудь такая должность официальная, которую я смогу занять. Но пока это, конечно, больше на словах. Вы покажете какие-нибудь секреты? Давыдов: Секретов очень много. Это и исторические, и технические секреты. И для того, чтобы все это увидеть, осознать, нужно пройти непосредственно под землю. (Спускаются в коллектор). В этом коллекторе вы знаете каждую ямку практически? Давыдов: Да, и не только в этом. Что здесь интересного есть? Давыдов: Во-первых, речка, в которой мы находимся, была когда-то границей земельных наделов Даниловского монастыря, до того как ее заключили под землю, это было в середине прошлого века – ее убрали в подземное коллекторное русло. Кроме того, сейчас мы сходим в коллектор притока – речка Кровянка. И название такое связано с Чистыми прудами в центре Москвы. Когда-то там были скотобойни, пруды назывались не Чистыми, а Погаными лужами. Но потом в 1699 году Александр Данилович Меньшиков переносит скотобойни с центра Москвы за пределы города. И они оказываются на берегу Кадашевского оврага, или Кадашевского ручья. Вода в ручье была торфяная, по этой причине через 30 лет москвичи стали ассоциировать цвет воды с бойнями, которые были вынесены на берег этого Кадашевского ручья. И речка получает новое название в 1730-х годах. Именно в это время начинает в источниках встречаться гидроним «Кровянка», кровяной цвет воды. (Идут по коллектору дальше). Воды здесь сейчас немного, но в такие коллекторы попадает дождевая вода. Во время сильных ливней они могут заполняться на 100%. То есть очень мощный поток воды, высокая скорость течения, и естественно, что обрушивающийся из подводящего верхнего коллектора поток может разрушить коллектор, где мы стоим. Для того чтобы этого не происходило, здесь устроен так называемый водобойный приямок. (Показывает) Вода падает сверху и гасит кинетическую энергию потока вот об этот балласт воды. Соответственно, происходит гашение приходящего потока, и вот этот коллектор отводящий находится в прекрасном состоянии, хотя уже служит более 50 лет. Еще иногда применяются такие поперечные балки, они выполняют функцию волнорезов, как на море – поток воды рассекается об эти водобойные балки, блоки, и таким образом снижается тоже разрешительная энергия. А диггерство – это работа или состояние души? Что это вообще? Давыдов: Вообще слово «диггер» произошло от глагола to dig (копать), и более сто лет назад диггерами были археологи, члены Императорского археологического общества. Они занимались исследованием исторических подземных объектов – Кремля, Китай-города, других крепостных сооружений. Чаще всего, конечно, в современных реалиях диггерство – это скорее увлечение. Мне повезло, и увлечение стало моей профессией. Вопрос как мэру подземной Москвы. Коллекторам требуется реновация какая-нибудь? Давыдов: Какие-то участки, конечно, реконструируют. Есть ведомственные организации, которые отвечают за коллекторы и следят за их сохранностью. Ну а есть же коллекторы, которые списаны с баланса и которые фактически ничейные. По этой причине, конечно, за ними требуется особый надзор. И вот мы, диггеры, как раз выявляем такие коллекторы, в том числе, и проводим их обследование. Когда в Москве появился первый коллектор? Есть дата какая-нибудь? Давыдов: Да, первые коллекторы городского значения стали строиться в 1779 году, это была галерея Екатерининского мытищинского водопровода, система водоснабжения. Потом 1811 – 1819 годы – под землю заключается река Неглинная. Некоторые коллекторы до сих пор эксплуатируются. Но, конечно, скажем, Мытищинский водопровод – это уже памятник инженерии, памятник архитектуры. В городе галерея была практически полностью разрушена при более позднем строительстве XX века. Но сохраняются уникальные участки, в частности, я и мои коллеги будем проводить исследования на территории парка «Сокольники», уже получено разрешение, с целью отыскания библиотеки. Потому что территория парка не застраивалась, а значит галерея в том или ином виде может там сохраняться. Сколько рек в Москве? Правда ли, что больше, чем в Санкт-Петербурге? Давыдов: В два раза больше, чем в Санкт-Петербурге. Но вся разница в том, что речки в Петербурге полноводные, огромные, не было возможности убирать их в коллекторы. То есть по своему расходу и объему воды они многократно превышают большинство московских речек. А в Москве порядка 160 рек, из которых москвичи и гости столицы видят единицы – крупные реки, такие как Москва-река, Яуза, Сетунь, Сходня, ну и речушки в парковых зонах, которые вытекают из коллектора, протекают через парк и опять уходят в подземный коллектор. Поэтому, конечно, гидросеть Москвы колоссальная, и многие речки, протекавшие через улицы, районы, передали сегодня свои гидронимы, названия современным названиям улиц. Это и Пресня (Пресненский район, Красная Пресня), это и Чертольский переулок, и Сивцев Вражек, и Неглинная улица, и Трубная площадь – это все связано с гидронимами тех речек, которые скрыты с глаз москвичей под землю. А зачем их скрывают? Давыдов: Дело в том, что речка всегда протекает по дну оврага, то есть по нижнему участку рельефа. Туда устремляется дождевая вода. Когда город строится, необходимо экономить каждый квадратный метр земли. Речки убирают в подземные коллекторы, сюда же ведут систему дождевого водоотведения, с поверхности земли, через решетки дождеприемников. А речка продолжает течь под землей в таком искусственном русле. Сверху можно проложить улицу, сверху можно построить какие-то небольшие торговые павильоны или, как в советское время, устраивали гаражные кооперативы. То есть, конечно, капитальное строительство, которое оказывает большое давление на почву над коммуникациями, над коллекторами, не возможно. И хотя подземное строительство намного дороже наземного, тем не менее город вынужден тратить колоссальные средства на то, чтобы обеспечивать комфорт москвичей. Сейчас мы где находимся, что над нами? Давыдов: Над нами сейчас проходит небольшой переулок, какой-то проектируемый проезд. Раньше он был безымянный. И недалеко от нас снегоплавильный пункт, он находится на канализационной системе, это туда зимой отвозят снег. Кстати сказать, до 2002 года разрешалось сбрасывать снег в природные водоемы. Потом изменились экологические требования. В снеге огромное количество реагентов, тяжелых металлов, и талая вода теперь проходит обязательную очистку, и после этого абсолютно чистая вода сбрасывается в Москву-реку. Сейчас нам нужно подняться на водосливчик. (Поднимаются). А зачем вообще такие склоны, подъемы? Давыдов: Когда речку убирают в искусственный подземный коллектор, инженеры рассчитывают вот такие перепадные камеры для того, чтобы поток приходящий гасился о какие-то сооружения. Если сделать просто больший уклон коллектора, то тогда бетон или кирпич будет размываться. А вот на таких перепадных камерах можно обеспечить снижение приходящих потоков. Вода здесь чистая? Давыдов: В Москве вода условно делится на три типа. Чистая вода – это питьевая вода, которая поступает к нам по водопроводным трубам. Мы можем набирать в стакан и пить ее. Условно чистая вода – это вода в водоемах Москвы. Пить ее нельзя, но купаться и умываться ей можно совершенно свободно. И Сточная вода, канализация, технические воды. Такая вода требует предварительной очистки перед тем, как ее можно будет сбросить в Москву-реку или в Неву. Помимо коммунальных служб, есть еще какие-нибудь структуры, с которыми вы ведете сотрудничество? Давыдов: У нас есть проект создания подземного музея, такого же, как, например, в Париже, Праге, Антверпене, Лондоне, чтобы можно было показывать древние подземные сооружения, которые представляют историческую ценность. У нас пока подобных прецедентов нету. Тем не менее нашим проектом заинтересовался один из депутатов Госдумы, и в от сейчас мы хотим сделать – это очень непросто – официальный общедоступный музей в древнем русле Неглинной, который описал Владимир Гиляровский. Вода там уже не течет, она отводится по новым, параллельным коллекторам, а уникальный участок сохранился, и он практически бесхозный. Это старинная архитектура, это 1811 год, это 1819 год, элементы коллектора уже конца XIX века. Это потрясающей красоты кирпичный коллектор с белокаменными вставками, камерами. И это не просто история инженерии Москвы, это же первый коллектор, в который была убрана градообразующая река, на защиту которой полагался еще Юрий Долгорукий. Потом она была границей земщины опричнины при Иване Грозном, затем ее убрали под землю. Это тот коллектор, в который спускался журналист, сделавший первый репортаж о подземной Москве, – Владимир Алексеевич Гиляровский. Поэтому это и литературная история Москвы, и инженерная история Москвы, и, более того, это возможность каждому, кто интересуется подземельями, спуститься в официальный музей и познакомиться благодаря экскурсоводам с историей возникновения московских подземелий. (Идут дальше). Даниил, а сейчас что над нами? Давыдов: Над нами сейчас улица Вавилова. Вода сбрасывается с Калужско-Рижской линии метро. Мы туда идем, да, наверх? Давыдов: По крайней мере, попробуем. (Идут). Что с подземными реками происходит во время дождя? Они растекаются, заполняются? Давыдов: Они не просто растекаются, они превращаются в настоящий подземный Терек. Уровень воды поднимается под самый потолок (это, конечно, зависит от силы дождя), и скорость потока увеличивается настолько, что справиться с ним невозможно. Если уровень воды поднимется хотя бы на 35-40 см, нам будет уже очень трудно передвигаться в некоторых участках, где скорость потока и так высокая, то есть нас просто будет валить с ног. Обязательно нужно внимательно следить за прогнозами погоды и по первым признакам стараться эвакуироваться из коллектора, если вдруг уровень начнет повышаться. А сколько времени есть на эвакуацию? Давыдов: Очень немного. Если ливень сильный, то буквально 15-20 минут. Под землей находиться в принципе, конечно, опасно. Ни в коем случае нельзя туда спускаться тем людям, которые не подготовлены, которые ничего не знают о подземельях и спускаются просто ради своего интереса. Вы по профессии историк? Давыдов: Нет, я учился в Литературном институте, я вообще по специальности детский писатель. Но получилось так, что вместо того чтобы писать детские книжки, я чаще пишу научные статьи об истории Москвы или читаю лекции, посвященные подземному строительству или подземным сооружениям. Но кто знает, может быть, когда-нибудь у меня будет спрос на детскую литературу, и я буду в свободное время продолжать исследовать подземную историю и писать при этом детские книжки и детские стихи. Все может поменяться.
