Россия: отстать навсегда?

В науке есть такое определение «окно Овертона», или окно дискурса. Концепция Джозефа Овертона буквально на пальцах объясняет, как в массовое сознание любого общества можно внедрить абсолютно ложные идеи, которые будут восприниматься как абсолютная истина. Причём совершенно искренне и без ощущения навязанности чужого мнения. Белое становится чёрным, а красное – синим. Есть людей, конечно, нехорошо, но… Над нашим коллективным сознанием поработали профессионально и очень плотно. Мы совершенно естественно стали воспринимать, что российский удел – гнать нефть, газ и уголь за кордон и гордиться этим. Что рост экономики зависит от западных инвестиций, а не от собственного промышленного производства. Что учёба – это игра такая, а не достаточно тяжёлый труд, а уничтожение классического образования – есмь благо и счастье. Что некая абстрактная цифровая экономика (как до этого модернизация, инновация и прочая «ция») – это неизбежность и спасение человечества. Что рыбку можно вытащить из пруда без труда. Что человек человеку – волк и многое, многое другое. Можно сколько угодно обвинять наших министров-капиталистов во всех смертных грехах, кричать: «Слово и дело!» и тащить виновных на дыбу. Но не всё так просто. На самом деле чиновники действуют в парадигме «окна Овертона». Чёрное – это белое, а белое – это чёрное… Чужой закон При этом поступают строго по главному закону, в котором отлито в граните: если тебе прикажут развалить страну, то ты обязан валить её, родимую. Министры, вице и сам принц наследный – люди законопослушные, вот и валят, аж щепки летят… Предательство? Нет! В далёком 1993 году, когда президент России Борис Ельцин расстрелял с помощью армии России парламент России, в эйфории от победы был написан и принят Основной закон – Конституция РФ. Дикий Запад тогда представлялся землёй обетованной, филиалом рая на земле, и многие вслед за товарищем Бендером были свято уверены: «Заграница нам поможет!» Заграничные советники не подвели и помогли написать некоторые статьи суверенного закона. В частности, пункт 4 статьи 15, который гласит: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью её правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». То есть чужое право оказалось выше национального. Казалось бы, что страшного в том, что насквозь отдемокраченные страны напишут прекрасные законы, которые мы, сиволапые и лаптеобутые, соблюдать будем? – «Общепризнанные…» – это «принципы и нормы» признанные прежде всего в США и ЕС. Следуя им, в 2000 году Россия как член G-8 и подписала Окинавскую хартию глобального информационного общества. То есть обязалась строить общество, цели, настроения и предпочтения членов которого формируются на основе информации, циркулирующей в глобальной сети Интернет и свободно доступной каждому члену этого сообщества. Россия должна была обеспечить как создание национального сегмента Интернета и доступа к нему своих граждан, так и пожизненное обучение их навыкам использования Интернета. Итог этой двадцатилетней деятельности – интернет-зависимость детей и целого поколения молодых, для которых «общепризнанными» в мире авторитетами являются Facebook и Google, – констатирует академик РАН Владимир Бетелин. О «честности» этих назначенных авторитетов расскажем чуть позже… Через три года в Женевской конвенции по открытому информационному обществу уже прямо говорится, что развивающиеся страны и страны с переходной экономикой (Россия входит в этот клубок друзей) должны за бюджетные средства обеспечивать эту инфраструктуру. То есть те, кто подписал и ратифицировал эти документы, просто обязаны закупать технологии у США, которые держат этот рынок. Мы, естественно, подписали. А куда денешься с подводной лодки, имя которой Конституция?! – Следование этим «общепризнанным нормам и принципам» сформировало российскую «экономику услуг», в основе которой не производство собственной промышленной продукции, а оказание «помощи» по продаже и обслуживанию чужих технологических «изделий» вне зависимости от того, где и кем они произведены. Внедрённая у нас модель информационного общества призвана производить и обрабатывать только информацию, но не изготавливать технические средства, которые для этого необходимы. В результате российская система образования для такой экономики должна готовить только пользователей зарубежных технологий, но не их создателей, – добавляет Бетелин. На русский язык это можно перевести ещё грубее – российские и прочие «лохи» должны знать свой шесток. Сказано – не суйся в разработчики новейших информационных технологий, а готовься платить за их покупку и использование. Значит, подписавшие эти хартии и конвенции страны будут платить и замораживать в пробирке своих Биллов Гейтсов. Международные договоры стоят выше национальных законов! Святее Папы Римского Новообращённые всегда более рьяно, чем состоявшиеся в вере, разбивают себе лоб в поклонах. Бросивший курить будет читать нравоучения совершенно незнакомым людям. Завязавший алкоголик проест плешь всем соседям о пагубности потребления водки. Наши доморощенные «учёные», переметнувшиеся из коммунизма прямиком в пещерный ультралиберализм, не смогли пройти мимо столь финансово грандиозной темы, как пресловутое открытое информационное общество, дешёвое дистанционное образование, обучение неким краткосрочным компетенциям обслуживающего чужую промышленность персонала. Приятным бонусом в этом «благородном» деле для лоббистов служат многочисленные западные гранты, специальные правительственные тендеры на разработку всяческих концепций и прочие финансовые и карьерные плюшки. И они сполна отрабатывают свои «тридцать сребреников», подсаживая на импортные полупроводниковые наркотики наших детей и внуков. – За последнюю четверть века выросло целое поколение, которое и в школе, и в вузе, и в домашнем хозяйстве эксплуатировало радиоэлектронику только зарубежного, но не отечественного производства. Это «стойкие» потребители технологий и продуктов глобальных рынков полупроводников и радиоэлектроники. Соответственно, «услужливая» экономика и нынешняя система образования формируют активных носителей состоявшейся импортозависимости страны прежде всего в области радиоэлектроники и цифровых технологий, – уточняет академик Бетелин. Владимир Борисович в силу врождённой интеллигентности ещё значительно смягчает ситуацию. «Точка невозврата» в мозгах потребителя фактически пройдена. Всё чужое – хорошее, всё российское, кроме, пожалуй, оружия, – «отстой». Мы ничего не умеем делать, ничего не можем делать, ничего не сможем сделать. Это многие годы вбивалось в голову. Если же человеку лет тридцать твердить: «ты свинья», то захрюкаешь тут… Это и есть одно из направлений «окна Овертона». Самое грустное, что – «спасибо партии родной» – все эти концепции навязываются нам за наши же деньги. Ведь если проанализировать и Окинавскую хартию, и Женевскую конвенцию, и ещё ряд похожих международных документов, то получается «картина маслом» – практически все страны-подписанты, кроме ряда ведущих технологических государств (США, ЕС, Японии), обязаны (!) за государственный счёт внедрять на своей суверенной территории технологии, оборудование, программное обеспечение стран-производителей – тех самых США, Германии, Японии. Тем самым расширяя до бесконечности рынки сбыта изделий «двойного сокращения» (см. «Микроэлектронная колония Россия», «АН» №28 от 19.07.2018) крупнейших транснациональных корпораций и в первую очередь «Интела». Помните госпрограммы «умная школа», «умная деревня», «умный туалет» и прочая, прочая, прочая, которые активно продвигал наш премьер и любитель айфонов Дмитрий Медведев? Все они, подчёркиваю, все они базировались на иностранном технологическом оборудовании. Так как за 30 с лишним лет правительство России, уничтожив прежнее, не создало ни одного нового отечественного предприятия, которое бы на отечественной элементной базе выпускало бы отечественные процессоры, контроллеры и прочие несложные компоненты. Разве только в ОПК, но даже система ГЛОНАСС оказалась настолько зависима от чужих радиационно-стойких интегральных схем и полупроводников, что «Роскосмосу» пришлось остановить производство спутников для нашей навигационной системы! Старые закончились, а новых из-за санкций «не подвезли». Аргумент диктата Схему уничтожения российской высокотехнологичной промышленности можно проиллюстрировать алюминиевым примером. Так, в СССР существовал строго выстроенный полный цикл производства крылатого металла. От добычи сырья и получения первичного алюминия «в чушках» до выпуска сложнейших алюминиевых конструкций. Сейчас осталась только «первичка». Крупнейший и один из самых современных в Европе Воронежский алюминиевый завод в десятых годах уже этого века был захвачен рейдерами и обанкрочен. Он мог делать конструкции любого типа сложности, в т.ч. для авиастроения. Но с самого начала и до своего захвата американцами алюминиевая империя Дерипаски на Запад гнала только «чушки» за копейки. Продукты с высокой добавленной стоимостью, которые оставались бы в нашей стране, оказались не интересны ни нашим же чиновникам, ни зарубежным «партнёрам». Именно это, как и сырая нефть, газ, лес, пшеница и т. д. и т.п., миллионами тонн отправляемые на экспорт, и называется «экономикой услуг». Стройная система предательства – Экономика и образование – два сообщающихся сосуда. Если первая основана на промышленном производстве реальных товаров, то образование должно готовить специалистов, конструкторов, инженеров. Поэтому в советской образовательной системе школьная и вузовская ступени были связаны и нацелены на фундаментальное освоение дисциплин естественно-научного цикла: математики, физики, химии, электротехники… На них отводилось большое количество учебных часов. На первых курсах всех технических вузов читались фундаментальные курсы высшей математики и общей физики, на которые опирались инженерные курсы. Так готовились специалисты, которые могли быстро специализироваться в любой области. Из них же формировались и управленческие кадры. Важно, что подготовка научно-технической элиты велась только за бюджетные средства. Ни о какой частной оплате обучения не могло быть и речи, – вспоминает Бетелин. По мнению академика, именно такая массовая фундаментальная система подготовки кадров обеспечила научно-технический прогресс в 50–70-е годы прошлого века в авиастроении и судостроении, космосе, в атомной энергетике и нефтехимии… Конечно, как это свойственно национальному менталитету, не обошлось без перегибов. Инженеров штамповали, как сейчас лепят юристов и экономистов. Но последние категории, как известно, никаких материальных ценностей, кроме болтовни, не производят. Превосходство нашего математического и технического образования признавали и на Западе. Сейчас, например, в Великобритании пытаются создать специальные математические школы по советским лекалам. Наш же добрый дядя Герман Греф призывает зарезать, уничтожить или кастрировать немногие оставшиеся у нас. Этот член КПСС, никогда в жизни не державший ничего тяжелее авторучки, судя по его выступлениям, ненавидит страну, в которой имел несчастье родиться. Зато теперь отвечает за триллионы, которые собираются вбухать в хайп вокруг искусственного интеллекта. Сейчас принято говорить, что Советский Союз не мог сделать ту же микроволновку или видеомагнитофон. Не говоря уже о компьютерах. Несколько поколений выросло на этой перестроечной лжи. Конечно, по товарам народного потребления мы отставали от тех же США или Японии (о, двухкассетник «Сони», на плече пацана!), но в целом по основным группам ТНП вполне были на мировом уровне. Например, к 1990 году обеспеченность холодильниками на 100 городских семей была 101%, а на селе – 82%. Только в том же году было сделано 3, 7 млн холодильников (кстати, многие пыхтят до сих пор), 5, 5 млн полностью отечественных стиральных машин, более 10 млн телевизоров. И это были надёжные, как автомат Калашникова, изделия. И кстати, к 1991 году советскими радиоэлектронными предприятиями было изготовлено около миллиона персональных компьютеров. В том числе 500 тыс. учебных и более 160 тыс. «домашних». Конечно, стоили они как чугунный мост. Но и на Западе они в те годы не сильно уступали по цене. И да, микроволновки в Союзе тоже делали, но в свободной продаже их не было из-за жёсткой позиции учёных. Они доказали – и эти выводы не опровергнуты, что процесс распада веществ ускоряется из-за воздействия микроволн, а продукты питания, приготовленные в СВЧ-печи, могут привести к нарушению защитных функций человека. Первым делом, первым делом человечки Чтобы легче было внедрять в советско-российские мозги ложные цели, надо было незаметно уничтожить классическое образование, которое учит мыслить не шаблонными категориями. Чтобы уничтожить образование, надо было уничтожить советскую «экономику изделий». Поэтому первый сокрушительный удар реформаторы в начале 90-х обрушили именно на промышленное производство. – При всех нынешних заклинаниях, что оно было отсталым, неконкурентоспособным, но, во-первых, оно было, была «экономика изделий». Во-вторых, во многих областях промышленности мы лидировали не только по количественным показателям, но и по качественным. Или, как сейчас модно говорить, по «инновационным». Практически вся советская промышленность, кроме нескольких отраслей, была разрушена. Всего за эти неполные тридцать лет уничтожены около 70 тыс. заводов и фабрик. Это больше, чем за годы войны. Из оставшихся 10% – в перманентно предбанкротном состоянии. Доля благополучных промпредприятий – около 13–14%. И то они аффилированы с госбюджетом. Падение в машиностроении с 1990 года, по данным Росстата, в среднем 90 с лишним процентов! В секторе производства средств производства, то бишь станков, ещё хуже. Например, в прошлом году на территории России было произведено 4188 металлорежущих станков. В 1989 году – 157 тыс. штук! В том числе 23, 7 тыс. с ЧПУ. Машины кузнечно-прессовые в 2018‑м – 4129 единиц. В середине 80-х – почти 40 тысяч. Порядка 10–12% станков всей номенклатуры шли на экспорт, – подсчитал доктор экономических наук, профессор Василий Симчера. Когда всё это рухнуло в одночасье, сотни тысяч высокообразованных специалистов – научно-техническая элита – остались без работы. Кто-то пошёл в челноки, кто-то спился, но большинство «подцепили» охотники «за рабочими скальпами». – Примерно с конца 80-х годов контрразведка докладывала в центральный аппарат КГБ СССР о тщательном интересе иностранных специалистов, которые по указанию Горбачёва были допущены для помощи в решении конверсионных задач в промышленный сектор, к личным данным ИТР. Причём не только на предприятиях, связанных с работой ВПК, но и на чисто гражданских. Вполне официально они запрашивали и изучали личные дела инженеров и конструкторов. После 1991 года самым перспективным из них предложили перейти на работу в иностранные компании, – рассказал «АН» полковник КГБ в отставке Виталий Новосельцев. То есть к моменту разрушения советской промышленности иностранные конкуренты фактически имели длинные списки тех, кого хотели переманить к себе на работу. Запомним этот момент! Тогда заранее присматривали взрослых образованных людей. Сегодня с помощью современных технологий составляют полные списки одарённых российских детей… – Десятки тысяч высококвалифицированных специалистов в области массового производства промышленной продукции, в том числе микроэлектроники и радиоэлектроники, вынуждены были эмигрировать. Здесь им просто негде было работать. По консервативным оценкам РАН, Комиссии по образованию Совета Европы и Фонда науки, за первые десять лет реформ страну покинуло и было трудоустроено на Западе не менее 250–300 тысяч высокообразованных россиян, – продолжает академик Владимир Бетелин. Первый этап был закончен. Россия перешла от «экономики изделий» к развитию «экономики услуг» на основе иностранных изделий. То есть от умения что-то делать своими мозгами и руками к банальному обслуживанию: умению продать, починить, утилизировать и вновь продать чужие телевизоры, магнитофоны, машины, компьютеры, самолёты. В общем, всё то, что мы когда-то делать умели, но нам запретили. Тогда, чтобы замаскировать истинные цели «реформаторов» – банальное уничтожение советского конкурента, российская «машина правды» с утра до ночи внушала, что советская промышленность была отсталой, приватизировать за копейки промгигантов надо, чтобы забить гвоздь в голову коммунистов, новые собственники будут суперэффективны, а мы – ух, заживём! Конечно, чисто по Геббельсу, доля правды в этом была, но недостатки раздувались до небес, а победы не вспоминались. Даже сегодня, спустя десятилетия после того грандиозного кидка всей страны, когда большинство жителей страны живут в нищете, они продолжают петь те же мантры. Просто некуда деваться: образ Колымы в качестве пенсии выглядит совсем непривлекательно... Придумываются всё новые и новые способы «промыть» сознание наших людей, особенно людей молодых, чтобы они спокойно воспринимали свою дальнейшую судьбу новых рабов чужого цифрового праздника жизни. Ведь их место в Матрице, их цель – Матрица, их учитель и Бог – Матрица… Продолжение расследования – в следующих номерах «АН». Кто те «люди, стрелявшие в наших отцов», которые «строят планы на наших детей»? Почему нынешние кумиры российских министров из фейсбука, гугла, эппла и прочего – обычное ворьё? Реально ли вырваться из навязанного нам колониального пути развития или паровоз уже ушёл? Несмотря на летние каникулы, «АН» традиционно поднимают серьёзные темы. Информация не может быть сезонной или дозированной. Аргумент доцента МГИМО Ольги Четвериковой « ДЛЯ того чтобы завоевать народ, обучи его детей». В полном согласии с этим древним заветом на территории нашей страны с полного одобрения наших чиновников и при их полной поддержке транснациональные корпорации (преимущественно производители IT-технологий) проводят политику социальной и классовой сегрегации наших детей. Это не конспирология и не шизофрения. Крупными корпорациями ради расширения уровня продаж своих изделий и ПО на новых рынках сбыта гиперболизирована идея всеобщей цифровизации, Интернета вещей и искусственного интеллекта. Благодаря рекламе, коррупции и ангажированным (за счёт грантов) псевдонаучным исследованиям с заранее прописанным результатом работы инструмент как таковой превратился в цель и в этом качестве закрепился в массовом сознании. Называется он «открытое цифровое общество» – все имеют право и обязанность быть оцифрованными. Под этим лозунгом и скрывается банальное увеличение продаж монопольно производимых микросхем и других элементов. Интернет вещей позволяет это делать в неограниченных объёмах. Это первый момент. Второе. Надо подготовить смену послушных, но талантливых разработчиков новых технологий. Так называемого человека-функции или человека одной кнопки. С классическим традиционным образованием это сделать практически невозможно. Слишком развитый индивид получается, может взбрыкнуть. Поэтому образование выхолащивается, спектр знаний максимально сужается, человеку даются короткоживущие компетенции вместо базовых знаний. Если компетенция себя исчерпала, он обязан получить новую. Причём заплатить за получение сам. И так всю жизнь. Примечательно, что эти технологии обучения также принадлежат тем самым корпорациям. То есть серьёзная часть дохода работника «остаётся в семье». Третье. Для того чтобы отобрать перспективных сотрудников на базе технологий тех самых корпораций, заводится огромное и всестороннее электронное досье на учащегося. В России (а эти эксперименты идут во всём мире) этот проект получил название «Российская электронная школа». РЭШ – калька с форсайт-проекта «Образование-2030», разработанного методологами-цифровиками из МШУ «Сколково», НИУ ВШЭ и Агентства стратегических инициатив ещё в 2013 году. Среди инициатив: разделение школ на элитные, массовые и отстающие; введение обязательного универсального идентификатора личности в Интернете; перевод всей поддающейся оцифровке информации в Сеть; «новая педагогика», предполагающая онлайн-обучение и превращение учителей в наставников, а директоров – в менеджеров, подготовленных на основе программ МВА; «новые педагогические» инструменты», то есть несистемное обучение со множеством форм, геймификация, образование в виртуальных мирах и многопользовательских играх, автоматические образовательные системы с интеллектом; международная сертификация и трансформация ЕГЭ, определяемая интересами работодателя; легализация детского труда («игработы») и другие.