О чем спорят Максим Орешкин и Эльвира Набиуллина
На недавнем Международном финансовом конгрессе в Петербурге разгорелся спор между Центробанком и Минэкономразвития (МЭР). Глава МЭР Максим Орешкин высказал озабоченность ростом долговой нагрузки россиян, призвал регулятора вмешаться в ситуацию. В Минфине мнение аналогичное. Там даже жестче оценивают ситуацию, говоря, что она переходит критический уровень, становится социальной проблемой и угрожает финансовой стабильности страны. Средний долг российской семьи перед банками в 2018 году достиг 263 тысяч Глава ЦБ, напротив, считает преувеличением мнение, что рост кредитования связан с низкими доходами граждан, считает, что в розничном кредитовании нет «пузыря», что долговая нагрузка пока умеренная. По мнению Набиуллиной, если даже запретить выдавать потребкредиты, то банки не станут активнее финансировать компании: в нашем случае единственный сдерживающий фактор – инвестиционный климат (а исправить его одному регулятору не по силам). Природу противоречий между МЭР и ЦБ понять легко. С Центробанка спрашивают прежде всего низкую инфляцию и стабильность финансовой системы. А с МЭР – экономический рост. Разница в задачах и формирует разницу позиций по многим вопросам. В этом споре между МЭР и ЦБ, можно сказать, оба правы. Только резоны МЭР касаются очень короткого горизонта, а резоны ЦБ – более долгосрочного (год-два). Большое количество потребкредитов действительно ускоряет экономический рост, но сиюминутно: за счет того, что потребление растет. Оборотная же сторона – накопление задолженности, которая в будущем способна нарушить финансовую стабильность. Причем нарушить дважды. Во-первых, могут обанкротиться люди. Во-вторых, проблемы могут начать испытывать банки-кредиторы. При этом закредитованность граждан – тут я полностью согласен с главой ЦБ – вовсе не результат низких доходов россиян (в 1990-х доходы были на порядок ниже, а столько кредитов люди не брали), а с недостаточной финансовой грамотностью и неумением рассчитывать свои силы. Как финансовой грамотности населения страны помешали русские сказки Если же говорить об инвестициях, то ЦБ и впрямь не имеет технической возможности повлиять на привлекательность того или иного типа кредитов. Стоимость денег для всех одинаковая, и куда пойдут финансовые потоки – на инвестиции или потребкредиты, – зависит исключительно от приоритетов конкретного банка. Между тем инвестиций нет, поскольку реальный бизнес не видит перспективы. И ЦБ никоим образом не может ее создать. Зато дела типа тех, что возбуждены против Майкла Калви или Сергея Петрова («Рольф»), на этот климат влияние оказывают. Увы, негативное. Короче, в переводе на более понятный язык аргументы Набиуллиной выглядят так: лучше иметь застой при низкой инфляции и высоких резервах, чем иметь такой же застой при высокой инфляции и без резерва. Этот резерв – подушку безопасности – ЦБ постоянно усиливает: каждый месяц выкупает значительную часть пришедшей по экспортным операциям валюты и кладет в «кубышку». За счет этого снижается инфляционное влияние. Впрочем, одновременно слегка опускается курс рубля (иначе он был бы крепче). Сергей Хестанов,экономист,финансовый аналитик * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №25-2019. читайте также:"Политика экономистов из 90-х все больше бьет по авторитету Путина и его рейтингу"
