«Курск: Последняя миссия» - правдивая история, положенная в основу фильма-катастрофы (The Times, Великобритания)

Коммодор Дэвид Расселл (David Russell), руководитель британской группы по спасению русской подлодки, рассуждает о фактах и вымысле с Эдом Поттоном (Ed Potton). Вскоре после того как коммодор Дэвид Расселл из Королевского военно-морского флота появился на своем рабочем месте утром в понедельник 14 августа 2000 года, он получил телефонный звонок от встревоженного коллеги. «У русских возникли проблемы. Похоже, что с их подлодкой что-то служилось». Так оно и было, на самом деле. «Курск», самая современная субмарина российского флота, была повреждена и лежала на 100-метровой глубине на дне Баренцева моря вдали от берегов России и Норвегии. Произошел взрыв неисправной торпеды, после чего сдетонировали несколько других боеголовок и произошел еще более мощный взрыв, показатели которого составили 4,2 балла по шкале Рихтера. Многие члены экипажа погибли сразу, однако найденные впоследствии на борту лихорадочно написанные записки свидетельствуют о том, что несколько моряков в кормовом отсеке какое-то время были еще живы, поскольку их защитила перегородка отсека, где располагался атомный реактор. Расселл, один из самых опытных подводников, командовавший тремя британскими субмаринами, в том числе подлодкой Vanguard, первой нашей подводной лодкой, построенной по программе Trident, возглавил англо-норвежскую команду, которая была направлена на место инцидента для оказания помощи. Мы знаем, чем закончилась эта история — все 118 моряков погибли. Однако все могло бы закончиться совершенно иначе, если бы высокопоставленные российские военные не отклоняли все предложения об оказании помощи до тех пор, пока уже не стало слишком поздно. Эти клаустрофобные дни сегодня стали основой для захватывающего фильма под названием «Курск: Последняя миссия» (Kursk: The Last Mission) режиссера Томаса Винтерберга (Thomas Vinterberg), в котором роль Михаила Аверина (Mikhail Averin), вымышленного лидера уцелевших после взрыва моряков, сыграл Маттиас Шонартс (Matthias Schoenaerts), знакомый нам по фильму «Ржавчина и кость» (Rust and Bone), а роль Расселла, к удовольствию последнего, досталась Колину Ферту (Colin Firth). Большая часть фильма проходит в адских внутренних помещениях подлодки «Курск». Они постепенно заполняются ледяной морской водой, кислород заканчивается, в любой момент огонь может перекинуться на другие отсеки. Это история о героизме, о трудностях, некомпетентности, путанице и тупости, это история, которая чем-то напоминает Чернобыль благодаря недавно показанному мини-сериалу телекомпании HBO, а также пожар на безымянном российском исследовательском глубоководном аппарате, произошедший на этой неделе, в результате которого погибли по меньше мере 14 моряков, одного многие детали этого происшествия продолжают оставаться «государственной тайной». Расселл, работавший на съемках этого фильма в качестве консультанта, является одним из наиболее квалифицированных людей для того, чтобы прокомментировать все перечисленные выше события. Он сидит в баре одного из отелей в центре Лондона, на нем безукоризненный костюм с галстуком, и этот 67-летний человек производит впечатление ироничной сдержанности, которая, судя по всему, является характерной чертой офицеров британских вооруженных сил, даже если они, как и он сам, уже в отставке. Какие чувства возникают у человека, роль которого в кино исполняет один из самых вожделенных актеров в стране? «Очень странные», — говорит он с улыбкой. — У нас в семье была организована небольшая игра-угадайка: кто будет играть меня в фильме? Наибольшее количество голосов получил, наверное, Роуэн Аткинсон. Я думал, что это будет Ричард Гир, однако моя жена и моя дочь просто смеялись до слез по этому поводу. Они стали смеяться еще громче, когда я сказал, что это будет Колин Ферт. Для развития сюжета некоторые вещи были придуманы, в том числе то, что два российских адмирала являются приятелями Рассела, с которым он вместе рыбачил и выпивал. «Насколько мне известно, я никогда не напивался с кем-либо из русских адмиралов, — говорит он. — Однако тем самым они хотели сказать, что существует специальная связь между подводниками, и это правда. Любой подводник знает: если вы находитесь в подводной лодке на дне океана, то там темно, вокруг чернота, там холодно и постепенно отсеки начинают заполняться водой. Ситуация в этот момент очень тяжелая, а времени остается немного». Он провел много часов вместе с Фертом — они внимательно вчитывались в сценарий. «Он очень тщательно относился к этому и хотел, чтобы все было сделано точно. «Как мне надо это произнести?» «Так вообще говорят?» Расселл был особенно впечатлен тем, как Ферт сыграл те сцены, в которых он просит чинящих препятствия русских адмиралов позволить ему направить к «Курску» глубоководный аппарат. «Он очень хорошо справился с этими сценами и выразил разочарование. Наше мнение было такое: «Давайте сделаем это. Нам нужно как можно быстрее туда опуститься». А у них было примерно такое отношение: «О, нет, нет, мы сами сможем это сделать. У нас все нормально. Все под контролем». Было очевидно, что реально ситуация складывалась совершенно иначе. «Вероятно, в Москве находились люди, которые беспокоились по поводу секретов. «Курск» — это была их самая новая и самая великолепная субмарина. На борту у нее было атомное оружие, а также большое количество коммуникационного оборудования, и все это было из категории совершенно секретно». Делались заявления о том, что эта подлодка надежно защищена от торпед и является непотопляемой. «Хм. То же самое говорили о «Титанике». Ни один подводник никогда не скажет, что подлодки являются непотопляемыми». Гордость тоже играла большую роль — был огромный страх, связанный с еще одним унижением наподобие Чернобыля. «Из соображений политического плана они не смогли заставить себя принять помощь от Запада», — говорит Расселл. Владимир Путин, незадолго до этого избранный президентом, плохо справился с этим инцидентом, и появились даже фотографии его участия в барбекю на берегу в период этой катастрофы. «Раньше это не было бы проблемой. Никто об этом просто не сообщил бы. На этот раз об этом подробно рассказывал телеканал Си-Эн-Эн», — добавляет он. В конце концов, через два дня, «внешнее давление оказалось настолько большим, что они были вынуждены принять помощь». Однако в тот момент, когда спасатели добрались до «Курска», все члены экипажа были уже мертвы. Можно ли было их спасти, если бы русские дали свое согласие раньше? «Я не могу этого сказать, потому что не знаю». Наличие записок подтверждает тот факт, что некоторые моряки остались живы после первых взрывов, однако нельзя сказать, как долго они смогли продержаться после этого. Возможно, они бы уже были мертвы в тот момент, когда туда прибыли бы Расселл и члены его команды. «Но я знаю точно, что мы могли бы предпринять попытку на два с половиной дня раньше. Сегодня все мы испытываем чувство печали». Многое изменилось с 2000 года, что было подтверждено на этой неделе, когда возник пожар на исследовательской подводной лодке, которая считается самым современным российским глубоководным аппаратом. По словам Расселла, русские быстро опубликовали пресс-релиз, а Путин сыграл в этом важную роль и сообщил об этом по телевидению. «Это очень отличается от того, что происходило в 2000 году. Я не могу сказать, насколько точным является этот пресс-релиз, однако они пытаются сделать информацию частью операции, и делают это значительно более продвинутым образом, чем 19 лет назад. То есть, по крайней мере, они извлекли для себя уроки». Но, судя по всему, одна вещь в России не изменилась, и речь идет о безрассудном отношении к сокращению расходов — помните эти бюджетные топливные стержни в Чернобыле с их ужасными графитовыми наконечниками? Во время аварии на подлодке «Курск» «в вооруженных силах почти не было денег», говорит Расселл. «Я полагаю, что у них не было средств на обслуживание и приобретение оборудования». В распоряжении российского правительство были несколько погружаемых аппаратов, способных оказать помощь «Курску», однако один был продан для того, чтобы доставлять американских туристов к обломкам «Титаника», тогда как экипаж другого попытался пристыковаться к люку подводной лодки «Курск», но не смог этого сделать. Во всех странах происходят инциденты, однако у России их, похоже, больше, чем у других (в 2008 году 20 моряков погибли на подлодке «Нерпа» в результате утечки фреона). «Я думаю, что это, наверное, соответствует действительности, — говорит Расселл. — И, на мой взгляд, это, наверное, происходит из-за отсутствия инвестиций в те системы, которые другие страны считают важными, в системы безопасности». По поводу недавнего инцидента он добавляет следующее: «пожар на подводной лодке — это всегда худший из вариантов, потому что вы находитесь в замкнутом пространстве, а в результате пожара довольны быстро возникает большое количество дыма и ядовитых газов. Я очень сочувствую не только тем людям, которые находились на борту подводной лодки, но и членам их семей». Именно такие чувства и смог передать фильм о подлодке «Курск», говорит он: настоящая агония быть женой или ребенком подводника. Мы видим женщин, которые требуют ответа от непреклонных чиновников, а малолетний сын Аверина бежит по краю поля и видит, как подводная лодка его отца устремляется в море и, в конце концов, исчезает из вида. «Члены семьи не имеют никакого представления о том, чем ты занимаешься, а когда ты возвращаешься, ты не можешь им об этом рассказать», — говорит Расселл. Сам он часто заходил в территориальные воды врага? «Это продолжается и сейчас». Может быть, большое количество стрессовых ситуаций связано именно с этим? «Может быть, но я не могу это комментировать». Он мог находиться под водой до трех месяцев — у атомных субмарин никогда не кончается топливо, и, кроме того, они производят свою собственную воду и воздух; и только для пополнения запасов продовольствия они вынуждены всплывать на поверхность. А вот что происходит после возвращения: «Члены семьи склонны считать тебя немного ненормальным. А ты не понимаешь, почему они не могут отделаться от всего этого и разобраться с проблемами. А твои дочери будут тебе отвечать так: «В самом деле? Я не один из твоих матросов». Шутки имеют еще большее значение на борту. «Вы действительно находитесь в одной и той же лодке», — говорит Расселл. В фильме есть забавные моменты, когда появляется черный юмор — например, когда два человека, рискуя своими жизнями, пытаются вплавь пробраться через заполненные водой отсеки подводной лодки для того, чтобы забрать кислородные баллоны. Они теряют силы и почти захлебываются, а один из их коллег спрашивает: «Почему так долго?» Эта сцена была придумана, но шутка получилась вполне правдоподобной, считает Расселл. «Если ты занят чем-то потенциально опасным, то это способ немного снизить напряжение», — добавляет он. Он вспоминает о том, как однажды спросил своих коллег: «Какого черта вы делаете в этой стиральной машине? Но бывают и прекрасные моменты — ночи, залитые лунным светом, когда лодка плывет в Черном море, и у тебя возникает такая мысль: «Ничего лучше в мире быть не может».