Забытый Солнечный город. Тёмные страницы Кемерова

Возле Дворца культуры Кемеровского «АЗОТа» собиралась группа людей: взрослые и дети. Я была удивлена, когда узнала, что нам предстоит два часа гулять по этой на первый взгляд ничем не примечательной местности. Дворец культуры позади меня ничем не отличаеся от любого другого ДК в любом другом русском городе. Массивная постройка сталинских времён с классическими колоннами, увенчанными капителями тосканского ордера. Экскурсию «Предзаводской: тёмные страницы» организовала Областная научная библиотека имени В. Д. Фёдорова. Это часть краеведческого проекта «Легенды старого Кемерова», который посвящён 300-летию промышленного освоения Кузбасса. Преемственность поколений На входе в двухэтажное здание музея истории и трудовой славы АЗОТа, которое больше напоминает школу, нас встречает его директор Ирина Коваль. Музей открыли в 1977 г., а материалы для его создания собирали 11 лет. Состоит он из трёх залов. Главный зал: история в лицах. В нём собраны фотографии, демонстрирующие трудовые будни сотрудников предприятия с самого его открытия в 1956 г., а также портреты заслуженных работников и руководителей завода. Во втором зале собрана выпускаемая продукция, а в третьем разместился зал боевой славы. Гуляя между стендами и экспозициями, посвящёнными структурным подразделениям завода - как действующим, так и несуществующим - слушаем рассказ экскурсовода. Сегодня на предприятии трудятся 5300 человек, а в момент его расцвета и развития численность сотрудников достигала 14 тысяч! Вредные производства постепенно закрывали, и количество работников сокращалось. История завода началась 5 ноября 1956 г., когда цех № 638 выпустил первую химическую продукцию – демитиламин. Это вещество отправляли на «Химпром», где его обогащали водородом и получали гептил, использовавшийся в ракетном топливе. Я разглядываю макет водоочистных сооружений и вдруг слышу позади себя голос: «Папа! Папочка!» Обернувшись, вижу женщину, рассматривающую альбом. Это Вера Войтович, её отец Эдуард Петрович когда-то строил этот завод. Вера специально пришла сюда, чтобы увидеть его. Смерть и память «Солнечный город» - именно так называли Предзаводской жители, когда район был совсем новым. В 1945 г. Совет народных комиссаров решил построить там завод, сразу же начал расти и посёлок. К 1960-м годам он утопал в зелени и цветах, архитектура и аккуратные оградки создавали уют, посёлок считался элитным. Жители называли его также Булонским лесом, как тот, что располагается на западе Парижа. В честь электрификации страны Институт азотной промышленности спланировал район в виде электрической лампочки, или лампочки Ильича, висящей на цоколе – Троллейной улице. Архитекторы спроектировали компактные 2-4-8- и 12-квартирные дома, а также 25-комнатные общежития. Сегодня от былой красоты района не осталось и следа. Создаётся ощущение, что дома не ремонтировали с момента их постройки! Вся штукатурка давно облупилась, где-то виднеется кирпичная кладка, дворы заросли густой травой. И только пластиковые окна в домах ушедшей эпохи напоминают, что там живут люди. Добравшись до городской клинической больницы № 4, внешний вид которой ничем не уступает обветшавшим двухэтажкам, мы забрели в небольшой лесок. Открылось огромное поле с ровно выстриженным газоном, который обрамляют высокие деревья. Посреди поля несколько чёрных католических крестов, расположенных группами по три, а посреди них – один большой крест и мемориал из зелёного мрамора с иероглифами. Это огромное поле площадью 16200 квадратных метров – захоронение военнопленных японских и немецких солдат. От мысли, что стою на костях умерших, мне стало не по себе. Мемориал установили в 2006 г. и содержат на деньги японского правительства. «А почему японских военнопленных везли именно в Кузбасс, это же далеко?» - интересуюсь у экскурсовода Анны Мокобок. «Видимо, брали в плен на разных участках фронта, и некоторых пленных рентабельнее было везти именно сюда», - отвечает Анна. В один только 503-й лагерь в 1945 г. прибыло 9386 военнопленных! Их руками частично построен «АЗОТ» и сам посёлок Предзаводской. В центре города на площади Советов здание горисполкома спроектировал архитектор Леонид Моисеенко, а расчётчиками были немецкие военнопленные. Красиво. Заброшено Постояв ещё немного в поле, впитавшем в себя смесь смерти и памяти, мы возвращаемся к воротам больницы и продолжаем свой маршрут по улице Павленко. Её назвали так в честь советского писателя, сценариста и журналиста Петра Павленко. Она ничем не отличается от других улочек посёлка: такие же старые двухэтажки в аварийном состоянии, покосившиеся сараи, в которых раньше хранили уголь, так как в квартирах было печное отопление; заросшие травой дворы и радостно бегающие по ней дети, унаследовавшие руины «Солнечного города». «Сегодня жаркий день. Наверное, поэтому все гуляют. Обычно тут очень пустынно! Ни души не встретишь!» - говорит Анна. По правую сторону от меня располагается общежитие, построенное в 90-х годах, оно выделяется на фоне остальных малоэтажных построек. На лавке возле входа в него сидит худой пожилой мужчина. Он достаёт сигарету, закуривает... На его синей кофте написано «СССР». Колоритно. Мы успели посмотреть на единственную в посёлке отремонтированную двухэтажку, на первую общественную баню и возвращаемся к Дворцу культуры. Когда-то в его стенах кипела жизнь. Там проводили различные мероприятия, юбилеи, репетировали рок-коллективы. Сегодня он не работает и ветшает. Его выставляли на торги в 2016 г. и продали за 1 млн руб. частному лицу. Но когда покупатель увидел состояние, передумал его покупать и деньги так и не выплатил. С тех пор здание бесхозное. Лепнина на арке центрального входа полностью повторяет арку Генерального штаба в Санкт-Петербурге, которая, в свою очередь, повторяет Венецианскую. За годы запустения разрушились несущие конструкции и инженерные сообщения. Двухчасовое путешествие по Предзаводскому посёлку заставило меня задуматься о беспощадном течении времени. О том, что вещи, которые так важны для одного поколения, могут оказаться абсолютно ненужными другому. В современном мире, который живёт в бешенном темпе и меняется каждый день, старение происходит в тысячи раз быстрее, чем в прошлом веке. Непонятно, сколько ещё пройдёт лет, чтобы обесценилось то, что важно нашему поколению.