Почему Профсоюз работников РАН считает достижение показателей нацпроекта «Наука» безнадежной затеей, какие решения принимают без академиков, а какие решения академики требуют от правительства, в чем России следовало бы поучиться у США, и причем здесь «Жигули», пауки, телескоп в узбекской пустыне и глава Минпромторга, читайте в материале Indicator.Ru На этой неделе Профсоюз работников РАН провел первую из трех пресс-конференций, запланированных в этом году. Организация уже второй год утверждает, что выделяемых средств недостаточно, что вывести страну в пятерку лучших по ряду научных направлений и общему числу наукометрических публикаций к 2024 году – а именно такая цель нацпроекта «Наука» обозначена в Указе Президента РФ № 204 от 7 мая 2018 года. Хотя на днях президент РАН Александр Сергеев успокаивал журналистов, говоря, что срыв нацпроекту не грозит (особенно если обещанные деньги начнут приходить вовремя), члены Профсоюза уверены в обратном. Денег нет, и мы не держимся «По доле расходов во внутренних затратах на фундаментальные исследования и разработки у нас был некоторый пик в 2009 году, когда мы вышли на хорошие позиции. После этого года идет спад», – привел статистику директор Института проблем развития науки РАН Владимир Заварухин, добавляя, что та же ситуация видна и в процентах расходов на науку от ВВП. На пресс-конференции он заявил журналистам: выполнить задачи нацпроекта при бюджетном финансировании фундаментальной науки в объемах ниже 0,3% ВВП, а науки в целом из бюджетных и внебюджетных источников – ниже 2% (к такому объему президент РФ планирует прийти в 2035 году) практически невозможно. Для сравнения: сейчас на фундаментальную науку из бюджета идет 0,15% ВВП, на науке в целом – 1,1% , тогда как у стран-лидеров на эти цели уже тратится 2%. «Это по самому минимуму, нужно к 2026 году увеличить финансирование фундаментальных исследований до 0,4% ВВП. В абсолютном эквиваленте это должно быть не менее 546 млрд рублей», – считает Владимир Заварухин. В текущем же году он поддержал цифру в 342 млрд рублей, которую предложили на прошедшем Общем собрании РАН. «По мнению профсоюза, дополнительные деньги, которые выделяются в рамках нацпроекта, выделяются на решение важных, но локальных задач, – высказал мнение профсоюза заведующий лабораторией Института общей физики РАН им. А.М. Прохорова Виктор Калинушкин. – Да, научно-исследовательский флот необходим, установки MegaScience – это нормальная вещь. 15 НОЦов – это капля в море. Поддержка журналов – это тоже важно, но это частный случай. На приборную базу средства небольшие – в этом году 4 млрд рублей. Когда доллар стоил 30 рублей, только закупки приборов в центральной части Академии наук составлял 2 миллиарда рублей. Сейчас это деньги на всю РАН, плюс вузы, плюс медики, плюс аграрии». Когда деньги есть, они «микроскопические» и «однобокие» «Финансирование науки в нашей стране ниже порога, который позволил бы нам широким фронтом участвовать в борьбе за лидерство, – резюмировал эти речи вице-президент Академии Юрий Балега. – Хотя есть отдельные направления, в которых наши вложения в науку очень серьезны». И действительно, на одно только участие в крупных международных научных проектах и работу на установках в Европе за 2 или 3 года наша страна выложила около 150 млрд рублей (2 млрд евро). Около 100 млрд рублей идет на местечковый megascience: реактор ПИК в Гатчине, строительство коллайдера NICA и поддержку других установок в Дубне, создание синхротрона четвертого поколения в Новосибирске и чуть менее дорого синхротрона во Владивостоке. Однако все это Юрий Балега назвал «однобокими вложениями». «Эти цифры все лукавые. Все ваши ВВП-МВП можно и так, и сяк показать, да хоть доказать, что мы уже сейчас везде первые. А вот в США вообще нет органа, который руководил бы наукой, она сосредоточена в университетах. Там есть государственные лаборатории, где работники числятся как госслужащие. Каждый институт или университет борется за финансирование – там совсем другой механизм, множество частных компаний, инвестиционных фондов», – привел пример вице-президент РАН. Получается, что в США поддерживается конкурентная среда, а у нас выделяется несколько миллиардов на направление, которые в ряде случаев почти полностью забирает один институт. «И вот потрачены средства, другие направления остались без финансирования, а выход незначительный, и опять все скажут – ну что ж такое», – посетовал Балега. Кроме того, именно на фундаментальную науку (самую важную часть – ведь, по мнению вице-президента РАН, наука должна существовать сама по себе, ради научного поиска, и не стремиться решать сиюминутные общественные запросы), расходуются «микроскопические деньги». «В астрономии у нас 50 лет не создавался вообще ни один крупный телескоп. Что вы хотите? Какие результаты публикационные?» – бушевал Балега. Количество ученых: Южная Корея догоняет С деньгами связаны не только установки, но и зарплаты. Калинушкин признал то, что выполнение Указа президента РФ № 597 привело к увеличению зарплаты ученых, особенно в столицах. «Зарплата научных сотрудников повысилась, но появился дисбаланс: большая разница в зарплатах научных и не научных сотрудников, а также дисбаланс между зарплатой научных сотрудников в Москве и в разных регионах России. В столице средняя зарплата — 70 тыс. рублей, и в то же время в России есть регионы, где средняя зарплата составляет 20-22 тыс. рублей. Кроме того, необходимость выполнения указа Президента привела к тому, что на это сейчас направляются практически все свободные средства институтов, и не остается средств на научные исследования, включая расходы на командировки, приборы и так далее», — рассказал он. С этими данными горячо согласился Балега: требования президента по двухсотпроцентным от средней по региону зарплатам для ученых выполнены лишь номинально, в реальности же научных сотрудников захлестнуло волной махинаций в отчетах и сокращений. «Завлаб – человек, который тянет науку всю, но теперь нет этого понятия, нет такой научной должности. Инженеры исчезли из науки как класс, – с грустью констатировал он. – Замысел был хороший, позывы отличные, реализация привела к тому, что из регионов бегут в Москву. На Кавказе астрофизики, которые двигают вперед всю страну, получают меньше, чем в Москве младший научный сотрудник, который сидит в Европе или в США в командировке и приезжает сюда на месяц доллары собрать». По данным Росстата, приведенным в раздаточном материале к пресс-конференции, к началу 2014 года в бюджетном секторе работало 108 тысяч научных сотрудников, а к началу 2018 года – 77 тысяч. Когда в 2014 году в России насчитывалось 445 тысяч исследователей (четвертое место в мире), ее уже догоняли Германия (352 тысячи) и Южная Корея (346 тысяч). В 2017 году страна сползла на пятое место, уступив Германии, где на то время было 414 тысяч исследователей. Оставаться в пятерке – одна из целей нацпроекта, но в Южной Корее уже в 2017 году было 383 тысячи ученых, так что и здесь потерять лидерство очень легко. Чтобы этого не произошло, нужно, по подсчетам Профсоюза работников РАН, привлекать в науку и обеспечивать зарплатами хотя бы шесть тысяч сотрудников в год, но и это лишь восстановит наш цифры до уровня 2014 года, пока другие страны будут демонстрировать рост. Юрий Балега проиллюстрировал цифры примером: из Специальной астрофизической обсерватории РАН, где он работал, из 400 сотрудников 50 лучших молодых людей уехали за границу. «Правительство предлагает купить Mercedes на деньги для покупки «Жигулей» По числу публикаций базах Scopus и Web of Science Россия в 2024 году должна занять пятое место. Но эти цифры, по мнению работников Профсоюза РАН, при нынешних условиях тоже недостижимы. Виной всему здесь они видят недостаток финансирования на материально-техническое обеспечение и сокращение количества ученых. Анализируя количество публикаций отечественных ученых в Web of Science, можно увидеть, что бодрый рост 2012-2016 годов (c 36,1 до 73,3 тысяч публикаций, где за 2015 и 2016 годы рост достигал 12-15 тысяч статей в год) сменился медленным поползновением. «Это говорит о том, что административными мерами повышать публикационную активность, что называется, любой ценой уже сложно, а ресурсов для повышения ее нормальными методами (за счет роста числа исследователей и их финансового обеспечения) недостаточно», – уверены работники Профсоюза. «Чтобы догнать находящуюся на пятом месте Японию по числу публикаций в 2017 году, нам необходимо было проинвестировать в исследования и разработки в 2,5 раза больше денег. Я уж не говорю про то, что Япония на одном месте оставаться не будет», – подсчитал Владимир Заварухин. «Пока правительство в финансовом плане предлагает нам купить хорошенький, новый купить Mercedes на деньги для покупки «Жигулей», – перенес обсуждение в бытовую плоскость заместитель председателя Профсоюза работников РАН, научный сотрудник Физического института им. П.Н. Лебедева РАН Евгений Онищенко. – Уже по существующим тенденциям видно, что мы проваливаем национальный проект по текущим планам финансирования. Мы не можем с финансированием тянуть-тянуть-тянуть, а потом сбросить все деньги в 2024 году. Только в фантастике нанятый утром научный сотрудник днем прибежит на вокзал, сгрузит оборудование, что-то померяет, вечером напишет статью, и она опубликуется на следующее утро». Пауки, телескопы и глава Минпромторга Хотя вся пресс-конференция была выдержана в русле одной цельной идеи, и не то что споров – разницы мнений заметно не было, в отношении к правительству возникло некоторое противоречие. Со своим однобоким финансированием и требованиями приближать науку к прикладным областям и промышленному «выхлопу» государство, по словам выступающих, не прислушивается к ученым, которые должны быть носителями мудрости и вообще лучше всех знают, как управлять наукой. «Они как пауки, которые в собственной паутине увязли, и теперь плачут и просят нас вывести их на божий свет», – заметил Балега. При этом он добавил, что вплотную заниматься административными делами и решать вопросы ученые тоже не должны, иначе на научную деятельность никакого времени не останется. С другой стороны, вице-президент РАН также рассказал, что в США ни одно крупное решение в этой сфере не будет принято без согласования с Академиями наук. У нас же, к примеру, собираются достраивать не доведенный до конца в советские годы проект – обсерваторию «Суффа» в Узбекистане. На него будут истрачены десятки миллиардов рублей, но вопрос, нужен ли нашей стране вообще телескоп в миллиметровом диапазоне (где изображение сильно страдает от атмосферных возмущений), широкому кругу астрофизиков даже не задавали. «Частный сектор пока не очень видит свои интересы в инвестировании в российскую науку, хотя отдельные примеры имеются», -- отметил Балега. Однако при этом идти навстречу призывам помочь промышленности наука должна как можно меньше – выходит, бизнес должен финансировать фундаментальные исследования (повторимся, с точки зрения выступающего, самые важные и самые недофинансированные) в качестве жеста доброй воли? Так бывает лишь тогда, когда у бизнеса все прекрасно, но мало про какие компании можно так сказать в нашей стране. «Ресурсов полно – у нас есть деньги, и правительство просто должно по указу президента их найти или отказаться от выполнения задачи», – считает Онищенко. Получается, что РАН хочет, чтобы к ней прислушивались по каждому вопросу, но при этом финансировали и ничего не ждали в ответ. Но практика показывает, что подход «мы знаем все лучше всех, просто дайте денег и отстаньте» не только не помогает получить дополнительное финансирование, но и может прикрывать самоуверенностью глубокие заблуждения. Были и действительно резонные замечания. «Денег на командировки ученым нет, их сначала не выбить, потом не обосновать. А когда едет глава Минпромторга (Денис Мантуров, — прим. Indicator.Ru) – он может снять номер за 1,5 миллиона на одну ночь, потому что ему можно без всяких обоснований. Вот где те деньги. Таковы правила – для ученых одни, для чиновников другие», – подвел Евгений Онищенко печальный итог. Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще. Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.
