В 6 часов вечера перед войной. Украина 21 июня 1941 года

21 июня 1941 года, суббота после трудовой недели. До начала войны остались сутки, но конечно, большинство людей об этом не знает. Десятиклассники отмечают выпускные вечера, остальные школьники радуются каникулам, старики греют косточки на лавочках в скверах и бульварах. «Все еще живы», как пел Кобзон… А в военной машине вермахта уже пришли в движение крашеные в фельдграу колёсики, которые через считанные часы начнут перемалывать этих людей ради чьих-то политических планов. Мы всегда вспоминаем, каким был первый день войны. Но не менее важно вспоминать, каким был последний день мира. В Киеве тогда было не в пример прохладней, всего плюс двадцать, но парило, как перед грозой. Столица Украины готовилась к большому воскресному празднику. Пять лет в центре города у подножия Черепановой горы велась масштабная реконструкция Красного стадиона. За это время возвели трибуны на 50 тысяч мест. Так как персональные кресла тогда не устанавливали, а монтировались обычные деревянные лавки, реально стадион теперь мог вмещать до 80 тысяч болельщиков. Под западными трибунами футбольной арены разместили административный комплекс, в состав которого входили правительственная трибуна, гостиница, спортивные залы и хозяйственные помещения. 21 июня вышел последний мирный номер киевской газеты «Пролетарская правда», которая писала: «Завтра в Киеве открывается крупнейшее в Украине физкультурное сооружение — Республиканский стадион им. Н. С. Хрущева…со стороны улицы Анри Барбюса возвышается стройная колоннада. Это временный вход на стадион… по решению правительства УССР Республиканский стадион вместе с существующим Дворцом физкультуры и зимним бассейном составят единый спортивный комбинат — центр учебно-спортивной работы». Праздник открытия с участием лучших гимнастов и атлетов Украины должен был завершить поединок футбольных команд всесоюзного чемпионата «Динамо» (Киев) и ЦДКА (Москва), комментировать который приехал легендарный спортивный журналист Вадим Синявский. Вместо матча ему пришлось описывать воздушный бой, который он наблюдал из окна своей гостиницы. А матч москвичи и киевляне всё равно сыграли принципиально — только после войны. Первый секретарь ЦК КП(б) Украины Никита Хрущёв, в честь которого собирались назвать стадион, утром 21 июня как раз прилетел из Москвы. Среди прочих вопросов там обсуждалась ситуация на недавно присоединенной к УССР Западной Украине. Взятая с места в карьер советизация привела к тому, что появилось довольно большое количество недовольных. Руководство в Киеве и в Москве надеялось, что раздача крестьянам земли польских помещиков и зажиточных крестьян, формирование обеспеченных техникой колхозов, создание украинских школ, которыми при властвовании «демократической» Польши и не пахло, получение украинцами равных прав с поляками, привлечет симпатии украинского населения на сторону советской власти. Но на это требовалось время. А негатив от неизбежных арестов и выселения в Сибирь бывших крупных помещиков, землевладельцев, ростовщиков, бывших агентов и функционеров польской разведки, граждан Польши, отказавшихся принять советское гражданство, уже проявил себя. В результате в первой половине июня для профилактики на Западной Украине провели ещё целый ряд арестов «ненадёжного элемента» и процесс этот еще закончен не был. Из Броваров, где тогда находился гражданский аэродром, Никита Сергеевич сразу поехал в ЦК КП(б)У. В отличие от отдыхающих граждан у него настроение было тревожное: предполагалось, что немецкое нападение вполне возможно. Именно поэтому в район Шепетовки из Забайкалья перебрасывалась 16-я армия генерал-лейтенанта Михаила Лукина, а в Черкассах формировалась новая 19-я армия генерал-лейтенанта Ивана Конева. Хрущев считал, что только по этой причине Сталин наконец-то и отпустил его в Киев. Он сообщил своим подчинённым в областях о прибытии и отправился отдыхать в свою квартиру на улице Шелковичной, 14, которую он делил напополам с Михаилом Гречухой, председателем Президиума Верховного Совета УССР. Совсем рядом бурлила жизнь вечернего Киева. Киевлянин Михаил Векслер, в то время 17-летний учащийся химико-технологического техникума, вспоминал: «Вечер, по светлым кварталам Крещатика снуют толпы народа, публика одета пёстро. Энергия и жизнь наполнила всех….На лицах выражения полного удовлетворения, а у кого не вполне оно выражено, тот забегает на минутку-другую в Винтрест либо Американку, и можете быть спокойны, в этом случае цель достигнута, и даже больше. Молодёжь… большей частью обитает на танцплощадках — Пушкинский, Первомайский, Пролетарский (парки — прим. автора) и «Динамо» (стадион)…. Часы на углу Прорезной и Крещатика, где обычно назначали первое и много последующих свиданий, влюблённые молодые люди. И прекрасный «Динамо», где было так хорошо танцевать и где было так много укромных местечек». Вечером в кинотеатре «Буревестник» и кинотеатре имени Чапаева на Львовской площади, крутили художественный фильм «Фронтовые подруги» о финской войне. Другой музыкальный фильм назывался «Песня о любви». В кинотеатре имени Шевченко показывали «Музыкальную историю», а в «Коммунаре» — «Пятый океан». Эти же фильмы шли в кинотеатрах по всей стране. Актёры Московского театра сатиры, приехавшие в Киев на гастроли, показывали спектакль «Мелкие козыри». А в Гиппо-Паласе играл джазовый оркестр БССР Эдди Рознера. Для меломанов того времени это было знаменательное событие. Рознер до прихода Гитлера к власти, жил в Берлине и носил имя… Адольф. В Европе среди поклонников джаза его имя гремело наравне с Луи Армстронгом. Когда он обменивался с прославленным американским джазменом винилами, тот на конверте написал «белому Армстронгу». Тогда Рознер в качестве «алаверды» на своей пластинке написал «черному Рознеру». В Сталино, нынешнем Донецке, 21 июня в зале заседаний городского совета открылась Вторая областная конференция архитекторов. На нее съехались сто архитекторов со всей Сталинской области, работники проектных контор и организаций — при участии профессора архитектуры Павла Алёшина из Киева. Здесь обсуждали вопросы планировки и застройки города Сталино и собирались выбрать делегатов на Второй Всеукраинский съезд советских архитекторов. Летний театральный сезон 1941 года в Сталино быть таким же интересным, как и в предыдущие годы. 5 июня здесь начались гастроли Государственного Академического Малого театра, в город приехали известные артисты, в том числе лауреат Сталинской премии Игорь Ильинский, народные артисты СССР Вера Пашенная и Михаил Климов и другие. 21 июня вечером и 22-го днём давали спектакль «На бойком месте». Газета «Социалистический Донбасс» от 22 июня посвятила ему лестную статью, в которой особо отмечалась игра Пашенной, рекомендовав непременно видеть, поскольку «невозможно передать ни интонаций и жестов, ни обольстительного лукавства и смеха, ни тончайших психологических оттенков и повадок «красивой бабы годам к 30-ти», любящей заезжего барина и пополняющей из его кошелька доходную статью постоялого двора». В Харькове готовились к проведению 22 июня республиканских велосипедных гонок. В Днепропетровске работал на гастролях московский Малый театр, а большой промышленный город пульсировал в своем ритме. Студент-медик Ибрагим Друян вспоминал о вечере 21 июня: «Я распахнул окно. Внизу тысячами огней сверкал город. Вместе с прохладным ночным воздухом в комнату ворвались приглушённые гудки автомобилей. Ниже, на втором этаже, негромко играл патефон, и пели девушки. Днём зацвели липы, и теперь, ночью, их запах был особенно свеж и приятен. Я отошёл от окна, включил репродуктор. Чёрная тарелка на стене несколько мгновений молчала, потом из неё полились чарующие звуки вальса Штрауса. Прекрасная, мирная музыка…» Вторая часть труппы Малого театра поехала на Западную Украину. 21 июня военно-шефская бригада давала концерт в красноармейских лагерях, расположенных под Ковелем, недалеко от польской границы. Завершить концерт не удалось, поскольку командование получило известие о надвигающейся опасности. В 11:00 командующие немецкими танковыми группами (на Украину была нацелена 1-я группа фельдмаршала Эвальда фон Клейста) были извещены, что завтра их войска перейдут границу с Советским Союзом. С 13:00 до 17:00 немецкие танковые соединения получили приказ выдвинуться на исходные позиции к границе для последующего наступления. С 20:00 до 21:00 командиры рот, выдвинутых к границе с СССР немецких дивизий, зачитали своим подчиненным обращение Гитлера, начинавшееся словами: «Солдаты Восточного фронта! У наших границ выстроилось до 160 дивизий русских….в спасении нуждается вся европейская цивилизация и культура. Немецкие солдаты! Скоро, совсем скоро вы вступите в бой — в суровый и решительный бой. Судьба Европы, будущее германского рейха, само существование народа Германии находится теперь в ваших руках». Штаб Киевского особого военного округа (КОВО) в этот день находился в пути. 19-го июня начальник Генштаба, генерал армии Георгий Жуков приказал, чтобы на базе командования КОВО была создана группа фронтового управления и скрытно переброшена в Тарнополь (название Тернополь появилось только в 1944 году). Вечером 20 июня специальным эшелоном была отправлена большая часть командиров и офицеров, включая командующего округом генерал-полковника Михаила Кирпоноса и начальника штаба округа генерал лейтенанта Максима Пуркаева. В обед 21-го июня, после отправки в Москву срочных документов и сообщений туда же отправился оперативный отдел округа, возглавляемый полковником Иваном Баграмяном. Вместе с людьми в кузова грузили документы, карты, столы, стулья, пишущие машинки. На Житомирское шоссе выбрались засветло, но затем из-за различных неисправностей несколько машин отстало, из-за чего колонна несколько раз останавливалась и дожидалась их. Эти задержки внесли потом свою лепту в хаос следующего дня. Около 21:00 пограничникам 90-го пограничного отряда, базировавшегося в Сокале, сдался немецкий ефрейтор Альфред Лискофф. Он сообщил, что на рассвете немецкая армия перейдёт в наступление. Около 24:00 генерал Кирпонос доложил об этом по ВЧ в Генеральный штаб. Предупреждение Кирпоноса было одним из многих, поступивших в эти предвоенные часы, и далеко не самым весомым. К 22:30 на совещании в Москве была принята Директива №1 о приведении западных военных округов в боевую готовность. В 23:45 она поступила в шифровальный отдел для передачи в штабы округов. Но это было запоздалое решение. К этому времени переодетые в советскую форму диверсанты из роты украинского батальона «Нахтигаль» 800-го полка особого назначения вермахта «Бранденбург» уже начали действовать в районе мостов у Радымно, у Выгоданки, у других важных стратегических объектов у границы и в глубине советской обороны. Война фактически началась. Только через четыре часа немецкие самолёты и немецкая артиллерия развяжут её «официально»…