Шестая колонна

Возникшее (как оказалось — на миг) чувство общего понимания происходящего с треском лопнуло. Остервеневшая толпа «мыздесьвласти» двинулась превращать уникальную для нашего времени победу нормы над извращением в торжество политического украинства, в игру на добивание власти по сценарию, казалось бы, сорванному освобождением Голунова. Они — в точном соответствии с красно-оранжевыми революционными традициями — возводят «кровавый навет» не столько на власть, сколько на страну и Русский мир в целом («Никакой поддержки Путину — поэтому свободу Голунову, а Крым и Донбасс немедленно сдать на смерть и разрушение в обмен на печеньки и кружевные трусики»). Другие — для меня как раз свои — впали в гневное (иногда остервенелое, иногда хныкающее) уныние и, негодуя в адрес «слабой и прозападной» власти, становятся, как Василий Шульгин в 1917 году, на путь соучастия в проекте «Отречение». А в конечном счёте и те, и другие работают на общий результат — одни совершенно умышленно, другие «из лучших побуждений». Обесценивают то, что могло бы стать началом восстановления пошатнувшегося взаимопонимания между властью и народным большинством. Вместе не дают превратить «Я/мы Иван Голунов» в «Я/мы/он/она вместе целая страна» и выступить за спасение России от произвола правоохренителей. Хочу сначала напомнить о, как всегда, позабытом недавнем прошлом — а всего-то прошло 16 лет. Я об «оборотнях в погонах». Об истории, прогремевшей на всю страну. Истории, позволившей министру внутренних дел Борису Грызлову перейти в новую весовую категорию. Истории, которая привела к разгрому организованной преступной группы в высших эшелонах силовых структур. Так вот, началось-то всё с конкретного случая наглого, под видеозапись, подброса килограмма (!) героина одному азербайджанскому предпринимателю и общественному деятелю, известному ранее, до 1995 г., как Физули Мамедов. Начинал он как директор Северного рынка в районе Речного вокзала, потом очень сильно «поднялся» и стал человеком-легендой 80 уровня: в 1995 г. он официально сменил имя в паспорте на «Фрэнк Элкапони». Вроде бы сообщалось, что фамилию он сменил, женившись на итальянке, а не забашляв паспортистке. А имя «Фрэнк» взял просто из благозвучности. Говорят ещё, что у силовиков накопились к Фрэнку примерно те же вопросы, что у ФБР к его случайному тёзке (то есть речь не шла об особо крупных размерах в размере немного более пяти грамм). Но под шумок разоблачения «оборотней» и из-за развала противозаконно слепленного дела предприниматель Фрэнк от приговора ушёл и безбедно существует даже до сего дня. Внимание, вопрос: кто хуже — корреспондент токсичного СМИ или… эхм… эффективный менеджер продаж разнообразного товара? И что — проколовшихся в 2003 г. «оборотней» в связи с личностью незаконно арестованного «бизнесмена» стоило оставить в покое? А их, как выяснилось тогда, множество беззащитных, невинных и «закрытых» на годы жертв оставить в застенках? Сейчас среди запаниковавших соватников набирает популярность тема «нельзя раздувать ненависть к силовикам» (часто говорят — по-дружески — «к ментам»). Да, предубеждение к «ментам», в том числе к тем, кто самоотверженно борется с преступностью, с наркоторговлей или с терроризмом, действительно растет на фоне разоблачений, а тем более таких катастроф, как «казус Голунова». Но кто в ответе за это предубеждение (да, и ненависть тоже)? Кто подло подставил тысячи честных людей, повседневно рискующих жизнью на войне с преступностью? Только «пятая колонна»? Только её симпатизанты в верхах, заигрывающие с «либеротой» и с презрением отвергающие лоялистов, «которые и так лояльны»? Или есть в этом вина какой-то ещё колонны? «Шестой колонной», с подачи Дугина, называют сейчас «агентов во власти» — о «заговоре» либерал-коллаборационистов и «спящих» в силовых структурах, сознательно подставивших Путина, уже вовсю рассуждают в телеграмм-каналах. Я утверждал (ещё до Дугина) и утверждаю сейчас, что «шестая колонна» — это другое. Хотя да, на вопрос «глупость или измена?» в России всегда можно с уверенностью отвечать: «глупость, даже если ещё и измена» (автор этого афоризма — не я). Мем «пятая колонна», как известно, принадлежит испанскому генералу Эмилио Моле: так он назвал изменников в тылу обороняющейся республики в Мадриде. Но была и ещё одна колонна, без которой результат наступления был бы менее предсказуем. Её командиром был товарищ Андре Марти, известный как «мясник Альбасете», а помогали ему советники из братского НКВД СССР — республиканские опричники (если что, читайте Хемингуэя). Именно они организовали в тылу и на фронте резню против «врагов народа и троцкистов», намного превосходящую по жестокости действия противников-франкистов. «Шестая колонна» — это шестёрки, свора, яростно претендующая на право быть первыми (а лучше бы единственными) «государевыми людьми». Это те, кто садистскую жажду личной власти и лютую алчность свою пытаются обосновать мнимой «верностью», якобы дающей им лицензию на беспредел. Но вся эта «верность» на деле оборачивается предательством. Конечно, такие — если им понадобится — легко сдадут и своего верховного начальника, и свою страну какому угодно рейскомиссару. Но до этого дело пока (возможно) не дошло, а предательство они уже совершили. Потому что самые страшные предатели — это те облеченные правом на государственное насилие правоохранители, которые предали и своих соратников, и своих подзащитных — граждан России. Самые страшные предатели — это ненавидимые своими собственными подчинёнными и сослуживцами крысятники. И, дорогие либералоненавистники, окститесь уже наконец! Потому что никаким либералам ничего не светило бы ни в Москве, ни тем более в российской глубинке, если бы не повседневный опыт — основанный на отбитых почках родственников и знакомых, на злодейских выдачах друзей России на пытки и смерть украинскому «правосудию», на судьбах сотен тысяч «закрытых», шантажируемых, отпрессованных простых российских граждан, добропорядочных русских людей, вина которых определена окончательным решением шемякина суда: «Ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать». Кого вы обвиняете в «сдаче либерастам», кого пытаетесь заткнуть своим дружным раздуванием пожара, зажженного врагами России, — председателя Союза журналистов Владимира Соловьева (прошу не путать!)? Валентину Матвиенко, третье лицо России, которая не только заступилась за Голунова, но и настойчиво борется за отмену позорной практики «клеток» в зале суда против тех «силовых» лоббистов, кто не готов уступить и сантиметра в своём праве унижать обвиняемых, но не признанных ещё виновными людей? Народного депутата России Сергея Шаргунова, написавшего сотни депутатских запросов в защиту самых разных несправедливо пострадавших — и Ивана Голунова, и Петра Милосердова, и Ирины Воронцовой, и никому не известных жертв «шестой колонны» в центре и на местах? И каких «зарубежных манипуляторов» ищете вы там, где пуще мировой закулисы свирепствует власть государственных изменников, предавших Родину криминалу и рэкету? Нет, массовый порыв в защиту Ивана Голунова только по стечению обстоятельства совпал с очередным культпоходом либеральной клаки, для которой любой свой, пострадавший от неправомерных действий режима, всего лишь очередное бревно в костёр войны против Крыма, Донбасса и России. А остальные люди, независимо от взглядов, объединились в защиту самих себя. Потому, что «силовой беспредел» бьёт по в всем социальным группам — от рабочих и таксистов до государственных чиновников и честных сотрудников правоохранительных органов, от журналистов до врачей, от оппозиционеров до единороссов. Потому, что от безнаказанного беспредела «оборотней» воет вся русская земля. Поэтому нельзя не вернуться к вопросу о высшей российской власти и о том, что означает бесчинство «верных» для неё. Тут говорят, что история с Голуновым перебила в инфополе ПМЭФ и фундаментальное выступление Путина. Я думаю, что всё жёстче. Не только эта история. Там и другая история была. Путин рассказывал о 2019 годе. О том, что изменилось за 12 лет — после мюнхенской его речи. Да, очень серьёзные изменения — не в фактах, а в их восприятии: то, что в 2007 г. казалось кому-то новой гласностью (раньше молчали, теперь решились), а кому-то — преувеличением, то, что было как бы апелляцией к разуму и этике «наших партнёров», сегодня является общепризнанной, непреодолимой и устойчивой реальностью враждебного (точнее, вражеского) окружения России, находящейся фактически в режиме военного положения, военной блокады и под непрекращающимся информационным террором. Следовало бы обратить особое внимание и на это выступление, и на ту совершенно внятную реальность, которая в нём была описана. Но тем временем на остальные панели форума вышли совсем другие дискутанты — умные, профессиональные, хорошелицые — и принялись дискутировать о темпах роста. Всё-таки будет три процента или только два, как у Касьянова? Этим людям не хотелось в 2019 г. — они так и остались в домюнхенском мире, в своём непрекращающемся «гайдаровском форуме», в своём стремлении заклясть реальность либерально-глобалистскими мантрами и удушить её террористической фискальной политикой. Они продолжили — в нынешнем 1942 году — споры о цене на уголь и железную руду для немецких партнеров, об урегулировании разногласий в соответствии с минскими (или мюнхенскими?) соглашениями и амнистии для белорусских партизан, не совершавших уголовных преступлений против законов Рейхскомиссариата Остланд. А в Москве тем временем вышли на охоту другие несовременные люди, для которых не было не только последних двенадцати лет, но и всех предыдущих тоже, люди безвременья и беспредела, одинаковые и в лихие девяностые, и в лучшие и весёлые тридцатьседьмые. Две колонны — пятая и шестая — как бы не дружат. Но работают они на общий результат — не безвременье России, на уничтожение её будущего. Можно долго спорить о разных конспирологических версиях «казуса Голунова», о том, что или кто стоит за «заказом», побросом и последующим пиаром. Но для государства, для «силовиков», для общества, для каждого из нас сегодня это вообще не важно. Важно — и это вопрос сохранения России, причём здесь и сейчас, в точке бифуркции, потому что завтра будет поздно — только одно: сумеем ли мы вместе, вовремя и, скорее всего, хирургическим путём избавиться от этой раковой опухоли, от беспредельщиков из шестой колонны, которая сокрушает изнутри нашу страну, делая её беззащитной перед теми, кто хотел бы уничтожить её извне.