Александр Куприянов: История лагерей касается каждого из нас
Главный редактор «Вечерней Москвы» представил на книжном фестивале «Красная площадь» свой новый роман «Истопник». Вечером 3 июня на книжном фестивале «Красная площадь» выступал главный редактор «Вечерней Москвы» Александр Куприянов. В павильоне № 15 прошла презентация его нового романа «Истопник». Книга только что вышла в издательстве «АСТ», журнальный вариант был опубликован в прошлом году «Роман-газетой» (№ 16). Это уже восьмая книга, написанная главным редактором «Вечерней Москвы». Но все предыдущие («Надея», «Ангел мой», «Жук золотой») выходили под псевдонимом Александр Купер. «Истопник» — первый роман Куприянова, опубликованный им под настоящей фамилией. — Мои друзья Геннадий Бочаров и Юрий Лепский сказали: время игры кончилось, надо выйти к читателям под собственной фамилией, — объяснил отход от сложившейся традиции Александр Иванович. — Потому что за такой текст, извините за пафосность, надо отвечать и перед читателем, и перед временем. Деревья проросли сквозь тачки Александр Куприянов собирал материалы для романа более 40 лет. В 1975 году Александр Иванович, 24-летний собкор хабаровской краевой газеты «Тихоокеанская звезда» на строительстве Байкало-Амурской магистрали, прилетел на работы по восстановлению Дуссе-Алиньского железнодорожного тоннеля. Это путь длиной чуть менее двух километров, проходящий через Буреинский хребет на участке Ургал — Комсомольск-Сортировочный. Тоннель был проложен в 1939–1953 году заключенными, но много лет не использовался и полностью зарос льдом, от которого его предстояло очистить (в эксплуатацию его ввели только в 1982 году). Неподалеку журналисты увидели заброшенные бараки бывшего лагеря и кладбище (впоследствии ликвидированное). — А когда мы вышли за пределы кладбища, перед нами предстала совершенно небывалая картина: деревья, а на них — лагерные тачки, — вспоминает Александр Куприянов. — Деревья проросли сквозь тачки, оторвали их от земли. Жалею, что не сфотографировал этого: тогда ведь не делали селфи по любому поводу. И какая-то небывалая тоска, а может, ответственность за что-то — за это кладбище, за этот лагерь, за эти бараки — охватила меня. — «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, «Колымские рассказы» Шаламова, «Записки лагерного придурка» Валерия Фрида были моими настольными книгами, — рассказывает Александр Куприянов. — Но трудно было решиться после них взяться за лагерную тему. Но решиться было надо, потому что эти тачки, висевшие на деревьях, просто не давали мне покоя. Иногда я думал: не приснились ли они мне? А потом мне попалась одна из брошюр изыскателя Зуева (Владимир Федорович Зуев — краевед, автор нескольких книг об истории строительства БАМа — Прим. «ВМ»). А в ней — фотография этих деревьев с тачками. Все эти годы знакомые Куприянова уверяли его, что история насчет «ночи любви», которой наградили зэков после окончания строительства тоннеля — не больше, чем лагерная байка. Года два назад в московском Музее ГУЛАГа Куприянов обнаружил воспоминания Максимилиана Рацбаума, начальника строительства Дуссе-Алиньского тоннеля. Из них Александр Иванович узнал, что после смычки двух частей тоннеля зэкам и зэчкам действительно подарили праздник. И длился он не одну ночь, а целых три. И вопреки опасениям (или ожиданиям?) властей, изголодавшиеся мужчины и женщины вовсе не озверели, не предались насилию и свальному греху — все прошло очень мирно и даже по-своему романтично. — Мы в нашей обыденной жизни иногда переходим грань, поддаемся зависти, тщеславию, непониманию, — размышляет Александр Куприянов. — А они не перешли эту грань, сохранили в себе людей. Я понял, что теперь обладаю всей информацией, чтобы написать роман. И написал его за полтора–два года. Что сказал бы Сталин Путину По словам Александра Куприянова, его роман «наполовину документальный, а наполовину художественный». Даже в сцены, посвященные реальным событиям, сознательно введены элементы вымысла: на торжественное празднование смычки тоннеля приезжает Сталин, который, как известно, за пределы Кремля редко выбирался. Есть и откровенно фантасмагоричные эпизоды: Сталин спорит с человеком, похожим на Владимира Путина, о том, насколько жесткая власть нужна нашей стране. Александр Иванович признается, что использовал провокационные «завороты» (так он назвал этот прием) ради того, чтобы сделать роман интересным для молодых читателей. — Тема сталинизма прошла мимо молодежи, они плохо знают этот период нашей истории, — делится наблюдением Александр Куприянов. — Мне хотелось сделать этот накал момента понятным для сегодняшних людей. Я не ставил себе сверхцелей. Мне кажется, у беллетриста задача — взять кусок времени и запечатлеть его так, как он его видит. Я не пытался мстить за своего деда и разоблачать культ личности. Я просто хотел, чтобы мои современники, а тем более те, кто моложе нас, знали о том, что происходило, и помнили это. Как говорит один из моих героев, «правды сказать не умею, но даст бог, я еще научусь...».
