Die Tageszeitung (Германия): европейский форпост

Сергей Иванов ожидает нас рядом с раскопанными подвальными сводами Кенигсбергского городского дворца. Ветрено и холодно. Огромное пространство, оставленное снесенным символом города, как бы приглашает ветер и непогоду порезвиться там вволю. Сергей — высокий, крепкий, белокурый парень лет двадцати пяти — имеет диплом специалиста по туризму, кроме того, он проучился один семестр в университете Лёвена по программе студенческого обмена «Эразм». Чтобы защитить себя от балтийской непогоды, он надел на себя широкий, темный пуловер с капюшоном. Своды городского дворца откопали всего пару лет назад. Перед чемпионатом мира по футболу 2018 года городу срочно понадобились достопримечатель-ности. Фундаменты дворца вполне подходили для этой цели, сначала даже хотели восстановить сам дворец. Во время налета британской авиации в 1944 году город был практически стерт с лица земли, от домов остались лишь обгоревшие стены. В 1968 году остатки стен дворца были окончательно снесены. Сергей предлагает лишь виртуальную экскурсию по дворцу, для сводов у него нет ни допуска, ни ключей. Осмотр с очками 3D длится чуть дольше часа и стоит 1000 рублей, в пересчете 15 евро. Молодой человек должен бы продавать туры, но вместо этого он предается мечтам о будущем. Больше всего ему хочется уехать в Польшу, но пока он не может оставить родителей одних в Калининграде. Сестра Сергея живет в Киле, немецком городе-побратиме. Постепенно выясняется, что в Калининграде — этом «форпосте» — его мало что держит. Как говорит гид Сергей, теперь в Европе можно везде найти работу. Разве он не считает Калининград своей родиной? «Мы окружены ЕС со всех сторон. Вот если бы что-то изменилось в правилах въезда, для нас это важно», — говорит он. Выборы в Европарламент для него роли не играют. Проблемы исходят не только от России. После 2004 года немецкое правительство издало распоряжение, что заявления на визы теперь можно подавать только в Москве и Петербурге. Сидя на чемоданах Даже спустя 75 лет после окончания войны в российском эксклаве между Литвой и Польшей ощущается что-то временное. Это проявляется даже в мимикрии в центре города, где некоторые здания напоминают нарядные бюргерские дома начала ХХ-го века. Но за этими лишь в последнее время воздвигнутыми фасадами скрываются «хрущевки». Эти возникшие в 60-х годах жилые дома для советского населения называют так по имени тогдашнего советского руководителя партии и правительства. Но внутри этих домов изменилось не многое. Сразу после войны никто не думал о восстановлении старого Кенигсберга — или даже не смел думать. Советы исходили из того, что однажды им придется вернуть занятую Восточную Пруссию, объясняет журналист Олег Сурман из онлайн-портала newkaliningrad.ru. «Никому не было ясно, что делать с об-ластью». Правда, из разоренных районов России и Белоруссии в Калининградскую область стали прибывать переселенцы. Но они сидели на чемоданах, и таким образом жизнь в бывшем Кенигсберге стала для многих пожизненным временным пристанищем. Сурман задумывается на мгновенье. «Я отношусь к первому поколению, которое действительно пришло, чтобы остаться», — говорит этот 30-летний мужчина. После развала Советского Союза отношение в Калининграде к европейским соседям изменилось, как и к собственному немецкому прошлому. После многих лет коммунистической изоляции в нем больше не видели ничего предосудительного. Тогда даже возникла мода украшать товары и магазины названием «Kenigsberg», правда без «Ö», что больше соответствует русскому наименованию города. Но недавно название пива Kenigsberg было онемечено и превратилось в Königsberg. Подобная «германизация» спровоцировала возмущение патриотов, хотя сама пивоварня принадлежит Нидерландам. За этим не стоит искать кампанию, специально подпитываемую из Москвы. Просто патриотизм считается в России лекарством от всех болезней. Отторжение Запада, недоверие ко всему чужеродному многими и не скрывается. Насколько сильны слухи о возвращении немцев, показывает пример БМВ. Многие русские в федерации верят, что у этой автомобильной компании есть предприятия в Калининграде. Эти слухи вот уже пару десятилетий муссируются в средствах массовой информации. Но на самом деле у компании в области филиалов нет, говорит журналист Олег Сурман. Из этой особой ситуации неопределенности по отношению к собственному жизненному пространству Иван Чечет вывел теорию. Профессор из Петербурга, эксперт по немецкого прошлому Восточной Пруссии называет эту административную область — этот российский аппендикс — «межтерриториальным пространством», не принадлежащим ни к России, ни к Европе. Где не действуют ни российские, ни европейские масштабы и нормы. Благодаря старому кенигсбергскому философу Иммануилу Канту тут раньше царил дух свободомыслия, утверждает Чечет. Из-за смены населения про-изошел политико-культурный слом: в регион после 1945 года прибыли переселенцы из России. До этого в Восточной Пруссии культивировался идеал гармонии цивилизации и природы, говорит Чечет. Основой этой гармонии был аскетический образ жизни. А вот русским нужно было больше, говорит он. Их «широкой натуре» — этот термин является культурно-политическим синонимом России — «нужно просто все». Это отношение к жизни никак не коррелируется с минимализмом и самоограничением протестантов, утверждает Чечет. Два совершенно различных типа цивилизацией столкнулись в Калининграде. Архитектурный брутализм В последние годы тут появились и экоактивисты, борющиеся за сохранение типично восточно-прусских аллей, которым грозит уничтожение. Народная молва окрестила эти огромные, стройные деревья по краям дорог «последними солдатами фюрера». Социолог Анна Алимпиева — одна из активисток борьбы за аллеи, что имело для нее серьезные последствия. Университет не продлил договор с Алимпиевой, потому что, как говорят, один из студентов написал на нее анонимный донос, обвинив ее в том, что она «подталкивает Калининград к сепаратизму». Социолог Алимпева хорошо известна далеко за пределами эксклава. Одной из ее последних акций перед увольнением было чествование выдающихся женщин региона. К ним принадлежит как графиня Марион Денгоф (Marion Gräfin Dönhoff), родившаяся в здешнем замке Фридрихсштайн, так и несколько литовских писательниц. Их портреты наклеены на забор из профнастила, окружающий калининградский Дом Советов. Здание представляет собой огромную колоду, ставшую с 1970-х годов такой же неотъемлемой частью города, какой раньше были дворец или собор. Воз-веденное на бывшей территории дворца, это здания должно было вместить в себя все административные службы области. Но из этого ничего не получилось, потому что почва под постройкой оказалась нестабильной. Серая бетонная конструкция, состоящая из двух частей, напоминает сэндвич, из которого вылезает вкусная начинка. Вот уже более 40 лет этот монстр архитектурного брутализма высится над городом, и никто туда не въезжает. Однако в честь празднования дня основания города здание, поневоле ставшее памятником, немного прихорошилось. К 750-летию города его покрасили и в окна вставили новые рамы. За забором из профнастила с наклеенными на него портретами со временем вырос целый нехоженый лес, в котором на наших глазах исчезли несколько собак и без-домный мужчина. Прошлое еще причиняет боль. При выборе имени для нового калининградского аэропорта в лидерах был Иммануил Кант. Так было, пока в дело не вмешался один вице-адмирал, обругавший Канта на ютюбе «предателем» и назвавший его произведения «нечитабельными». В конце концов, свое имя аэропорту дала царица Елизавета Петровна, дочь Петра Великого. В пылу анти-немецких настроений последней осени саркофаг Канта в задней части нефа восстановленного собора был облит красной краской. Злоумышленники найдены не были. Калининградская область — неудобное наследство для Москвы. Территориальный залог, с которым никто не знает, что делать. Превратить ее в нечто приносящее прибыль Москва, судя по всему, не стремится. БМВ тут до сих пор нет. Российское гражданское общество реагирует на реликты прошлого с недоумением. Об этом можно судить даже по здешней манере говорить: калининградцы приезжает «из» России и ездят «в» Россию, как будто эксклав не является полноценной частью Федерации. Или понятие «межтерриторизм» содержит в себе нечто иное, чем то, что предполагает Чечет? Отождествить себя со своим местом жительства многим калининградцам до сих пор непросто. Анжелика Шипилева годами работала над этим. Она была директором краеведческого музея в Советске, втором по величине городе области. Раньше этот маленький город на Немане с населением в 40 тысяч человек назывался Тильзитом. Тут жили преимущественно литовцы и немцы. Везде царит запустение Анжелика, изящная невысокая женщина в коричневых джинсах и темно-красном пуловере, сопровождает нас на прогулке по пешеходной зоне на бывшей Хоэ Штрассе, сегодня улице Победы. Центр города украсили и сделали его уютным. «Но на прилегающих улицах дома разваливаются», — говорит Анжелика, историк искусств по профессии. После окончания института в Москве она вернулась в Тильзит. Советск находится в ста километрах севернее Калининграда. Через мост Королевы Луизы осуществляется связь с ЕС через Литву. В 1807 году королева Луиза присутствовала на встрече русского царя, своего мужа короля Пруссии и Наполеона, во время которого Европа была разделена между Россией и Францией. Говорят, что Луиза должна была, используя свое очарование, подвигнуть французского императора не исключать Пруссию из концерта великих держав. Наполеон был очарован, но все равно повел себя как профес-сионал. Дорога в Советск пролегает через чудесный нежно-зеленый ландшафт с золотыми полями рапса. Главные дороги обновили. Но в населенных пунктах старые дома часто заброшены. Везде царит запустение. Родившийся в Тильзите поэт Йоханнес Бобровски также подпал под очарование здешнего ландшафта. Два года назад Анжелика Шипилева организовала выставку в честь столетия поэта. Он прославился лишь после освобождения из плена своей странной и немного мрачной лирикой. «На выставке была фотография солдата Бобровски в форме вермахта, — сказала она и замолчала. — Неожиданно мне поступило распоряжение закрыть выставку из-за пропаганды нацизма». На открытии присутствовали важные персоны из России и Германии. Анжелика закрыть выставку отказалась. Но это не помогло. Чуть позже ей пригрозили иском по обвинению в экстремизме. Потом о себе дало знать руководство города, сообщив, что музей закрывается по финансовым соображениям. В ноябре прошлого года это и произошло, рассказывает она во время прогулки по городу. «Появилась делегация из четырех чиновников, и меня уволили из-за утраты доверия». В России это очень серьезная причина для увольнения, предполагающая криминальную подоплеку. Стражи патриотизма прибыли на мерседесе, заметила женщина между делом. Если речь идет об автомобилях или предметах роскоши, то их немецкое происхождение, вероятно, роли не играет. На Линденштрассе Анжелика останавливается перед домом, где родился известный актер Армин Мюллер-Шталь (Armin Müller-Stahl). Роскошное строение начала прошлого века стоит пустым и разваливается. В десяти километрах восточнее находится город Неман. Раньше он назывался Рагнит. Предприниматель Иван Артюх воспользовался санкциями против России после аннексии Крыма и купил в Немане здание старинной гостиницы «Дойчес Хаус», построенное в 1792 году. В ответ на зарубежные санкции России наложила на себя собственные, запретив ввоз сыра из ЕС. Но для успеха дела это не имеет первостепенного значения, считает Артюхов. Сначала он попробовал делать тильзитский сыр, имеющий почти 200-летнюю традицию. Его предприятие работает вот уже пять лет. На подворье он создал сыроварню с техникой из Швейцарии. Уже давно он производит не только тильзитский, но и другие сорта сыра. Но сначала ему своими руками пришлось тут все расчищать. «Позади гостиницы были горы щебня и мусора». Почти год он наводил порядок, отремонтировал гостиницу и построил сыроварню. Рассказывая об этом он, яростно жестикулирует, как будто все еще убирает мусор. «Это не в наших традициях» — как часто он слышал эти слова от соседей. Но сегодня он уверен в себе, потому что теперь и скептики покупают его тильзитский сыр, хотя на вкус и несколько более нежный, чем традиционный, что больше соответствует вкусу россиян. Взгляд на Европу за последние 20 лет изменился. Он стал более узким. Раньше ЕС был мечтой, и для многих людей таких как Сергей Иванов так оно и осталось. Но националистская и антизападная политика Кремля заставила многих жителей говорить тише, вести себя как минимум более осторожно. Калининградцы теперь в принципе настроены более скептично. Европа — больше не земля обетованная. Если раньше многие рассматривали область как потенциальный трамплин, то за последние годы подросло поко-ление, вновь уходящее в изоляцию. Как минимум, вовне. Это настроение удалось на короткое время еще раз преодолеть во время чемпионата мира по футболу в прошлом году. И так было не только в Калининграде. «Мы должны знать историю наших соседей», — сказала Анжелика Шипилева на прощание. Бывшая директриса краеведческого музея в Советске стремилась к сотрудничеству с немцами и соседями-литовцами. Ведь литовцы славятся своими музыкантами. Но и обмен музыкантами вызвал порицание. Верность и предательство — эти категории все еще действуют в приграничной зоне. Наследие считается чем-то лишним, а культурное разнообразие якобы никого ничем не обогащает. «У нас думают, что знание предвоенной истории изменяет сознание и способствует сепаратизму». Европа переживает в эксклаве кризис. Калининград Административная область: Административная область Калининград располагается на площади в 15 тысяч квадратных километров, то есть по размеру она меньше Шлезвиг-Гольштейна. В результате распада Советского Союза область утратила прямой контакт с Россией. Сегодня Калининград окружен странами ЕС Литвой и Польшей, между основной территорией России и Калининградом кроме того находятся Латвия и Белоруссия. Бывшая Восточная Пруссия со столицей Кенигсбергом была превращена в военную базу и запретную зону, которая до 1991 года была недоступна обычным гражданам. Население: Сейчас Калининградская область насчитывает почти один миллион жителей. В самом городе проживают 450 тысяч. Половина жителей все еще происходит из других регионов России. В последние годы сюда приезжают и российские немцы, прежде всего из Казахстана. На них приходится семь тысяч новых граждан. Разрыв с российским «материком» пока не смог компенсироваться окружением эксклава государствами ЕС. В 90-е годы Москва еще делала ставку на более тесные экономические контакты региона с при-балтийским Западом.