Эпизоды нормализации советско-китайских отношений
"1ДВО" всегда славился сильной командой высококлассных специалистов: сам заведующий "Михстеп", Г.В. Киреев, А.Д. Дубровский, М.И. Басманов (поэт и переводчик поэзии эпохи династии Тан), И.А. Рогачев, дружба с которым продолжилась почти 40 лет до его кончины в апреле 2012 г. У каждого из них, а также у группы только что вернувшихся с фронтов "культурной революции" молодых коллег удалось многому научиться. Однако впереди был сам Китай… Советско-китайские пограничные переговоры, возобновившиеся по договоренности двух премьеров - Алексея Косыгина и Чжоу Эньлая, достигнутой во время их беседы в пекинском аэропорту 11 сентября 1969 года, представляли собой уникальный механизм и были в течение длительного времени по сути единственным каналом межгосударственного общения. В связи с тем, что переговоры шли в Пекине, советская правительственная делегация имела две части - "московскую" (сектор погранпереговоров в Первом Дальневосточном отделе и секретариат главы делегации - сначала 1-го замминистра В.В. Кузнецова, затем - Л.Ф. Ильичева), а также "пекинскую", состоявшую из постоянно находившихся в китайской столице замглавы делегации (при мне - генералы погранвойск В.Г. Ганковский и В.Ф. Лобанов), некоторых членов и экспертов делегации, техперсонала и даже повара. Было понятно, что переговоры будут идти долго, поэтому решением Совмина СССР денежное обеспечение "пекинской" части осуществлялось не на основе суточных, а по сути путем выплаты зарплаты в соответствии с категориями, приравненными к посольским должностям. За несколько месяцев, проведенных в Москве, я постарался вникнуть в тематику переговоров, ознакомиться с результатами первого их этапа, состоявшегося в 1964 году, с особенностями китайской позиции после упомянутой встречи премьеров 1969 году, включая концепцию "спорных районов", тему "неравноправных договоров" и т.д. Достаточно плотно шло общение главы делегации Л.Ф. Ильичева, тем более что приближалось начало 1974-го, на которое были намечены очередной раунд переговоров и моя первая командировка в "изучаемую страну". Увы… В январе 1974 года в Пекине разразился так называемый "шпионский скандал" с задержанием ряда советских дипломатов, ставший даже основой для появления пропагандистских "комиксов" для детей. Поэтому пришлось отложить нашу поездку до лета, когда пыль должна была немного улечься. Итак, наступил июньский день 1974 года, когда я спустился с трапа Ил-18, выполнявшего спецрейс из Москвы, и вместе с делегацией прибыл на землю самого большого по территории посольства в мире - СССР в Пекине. Времени на адаптацию и раскачку не было: начинались переговоры, и помимо выполнения огромного объема хозяйственной работы (я был назначен заместителем генсекретаря делегации, коим являлся Л.А. Кубасов) пришлось включаться в группу переводчиков (слава богу, моими старшими коллегами были маститые знатоки китайского языка Д.А. Байдильдин, Ю.В. Новгородский и Н.А. Спешнев из Ленинграда). Особо значимой и ответственной была работа связного делегации: именно по этому каналу шли все официальные сообщения и предложения делегаций с обязательной фиксацией в специальных журналах. С тех пор наладились сначала личные контакты, а затем и большая дружба с моим коллегой Чжоу Сяопэем. Особо хочу подчеркнуть, что при общей достаточно тяжелой атмосфере в советско-китайских отношениях в личных контактах никогда "не пробегала черная кошка", а взаимное доверие крепло. Это очень помогало в работе. Столь важные переговоры с участием опытнейших политиков, дипломатов и экспертов стали для меня как молодого специалиста уникальной школой, тем более что по другую сторону переговорного стола сидели подлинные мэтры китайской дипломатии - Цяо Гуаньхуа, Хань Няньлун, Юй Чжань и другие. Работа в период раунда кипела днем и ночью. Тексты выступления главы делегации обычно объемом 20-30, а то и более страниц оттачивались до совершенства, и соответственно мы, группа переводчиков, получали их лишь под утро. Накладывала свой отпечаток и общая весьма недружественная атмосфера отношений (ведь со времени кровопролитных столкновений на Даманском прошло всего несколько лет). Наши выступления изобиловали такими труднопереводимыми фразами, как "гора родила мышь", "не ищите косточку в яйце", "одной ладонью в ладоши не хлопнешь", "диалог глухого с немым" и т.п. Китайские переговорщики тоже ни в чем нам не уступали. Создавалось впечатление, что порой они специально нас провоцировали, заставляя Л.Ф. Ильичева вскакивать, заявлять протесты и отказываться принять текст выступления главы китайской делегации (здесь мне очень пригодилось полученное в институте знание стенографии). Как уже было сказано, этот переговорный канал был единственным для двух соседних стран, поэтому он использовался советской стороной не только для собственно пограничных дел, но и в более серьезном смысле - для того, чтобы предпринять попытки создать некие правовые рамки явно деградировавших межгосударственных отношений, тем более что основополагающий договор о дружбе, союзе и взаимопомощи от февраля 1950 года фактически "дышал на ладан". Так, именно на пограничных переговорах наша делегация от имени советского руководства официально внесла предложение о заключении Договора о неприменении силы или угрозы силой, предусматривающего, что обе стороны не будут применять друг против друга вооруженную силу с использованием любых видов оружия, включая обычное, ракетное и ядерное. КНР было также предложено заключить Договор о взаимном ненападении. Однако эти и другие советские инициативы были отвергнуты, а главным для Пекина тезисом еще долго оставалось наличие "советской угрозы". Помимо делегационных дел, по сути, в течение каждого переговорного раунда мне пришлось исполнять обязанности помощника главы делегации, замминистра Л.Ф. Ильичева. Такая деятельность, которая проходила под руководством начальника его секретариата П.Ф.Лядова, научила очень многому и полезному. "Шеф" был не только важным мидовским начальником, но и политическим деятелем (в 1961-1965 гг. являлся секретарем ЦК по идеологии). Даже во время пекинских раундов он по вечерам продолжал работать по своим любимым философским темам - диалектическому и историческому материализму, главным образом связанным с идейным наследием Энгельса. О том, насколько он был мудрым человеком, свидетельствует речь Л.Ф. Ильичева на "внутреннем мероприятии" в посольской представительской Красной Фанзе в честь его 70-летия в 1976 году. Навсегда врезались в мою память его слова о том, что с учетом особого исторического момента в отношениях с великим соседом Китаем в обозримом будущем не удастся достигнуть никаких существенных договоренностей. Но, подчеркнул глава делегации, - "главная задача нашей работы на погранпереговорах - не навредить тем, кто будет после нас". Заключительный результат почти сорокалетнего марафона погранурегулирования двух великих соседних стран мы смогли увидеть 30 лет спустя после вещих слов Л.Ф. Ильичева. Действительно, тогдашняя правительственная делегация СССР беззаветным трудом обеспечила серьезные заделы на будущее. С декабря 1980-го по август 1985-го я в качестве 3-го, а затем 2-го секретаря Посольства СССР в КНР принимал участие в реализации некоторых из этих "шагов". С восстановлением по взаимной договоренности научно-технического обмена мне посчастливилось работать с первыми двумя делегациями советских специалистов, посетившими Китай. Выбор был очень грамотный. Первой стала делегация наших специалистов в области шелководства, то есть мы приехали учиться, а не учить. Вторая группа, напротив, обладала несомненным "перевесом" - металлурги, которых буквально носили на руках на построенных с советской помощью Аньшаньском, Уханьском и других металлургических предприятиях. Но уже тогда нашим спецам стало очевидно, что китайцы не стоят на месте, а идут вперед семимильными шагами… Незабываемой вехой стала подготовка к визиту в КНР старого друга Китая 1-го зампредседателя Совета Министров СССР И.В. Архипова. Сделанный высшим руководителем СССР Ю.В. Андроповым выбор был абсолютно верен, учитывая завоеванный еще в 1950-х высокий авторитет И.В. Архипова не только среди руководителей КНР старшего поколения, но и среди простых китайцев. Когда весной 1984 г. вся подготовка к визиту была практически закончена и мы уже осмотрели отведенный для советского гостя особняк в правительственной резиденции Дяоюйтай, меня с самого раннего утра вызвал посол И.С. Щербаков. Когда вошел в его кабинет, то увидел, что на нем лица нет. Посол буквально швырнул через стол полученное из Москвы указание отсрочить "по техническим причинам" визит И.В. Архипова, сломав при этом карандаш. Только потом нам стало известно, что истинной причиной отсрочки визита стала интенсификация вооруженного конфликта на границе Китая с Вьетнамом. Все же в декабре 1984 года И.В. Архипов приехал в Китай и провел чрезвычайно важные переговоры и встречи с руководителями старшего поколения - Чэнь Юнем, Пэн Чжэнем, Ли Сяньнянем, Бо Ибо, Вань Ли, Яо Илинем. Но все было не так просто - окончательной нормализации мешали "три препятствия". Настойчивость, с которой Пекин ставил эти "препятствия", можно было понять. После начала активной кампании в Афганистане присутствие "миллионной армии" на границе с КНР и значительного контингента в Монголии, а также несгибаемость прикрываемого Советским Союзом Вьетнама, в первую очередь в Кампучии, вызывали нескрываемую "головную" и "зубную боль" у китайского руководства, наслаждавшегося "медовым месяцем" в отношениях с американцами. В итоге начался длительный и достаточно непростой поиск развязок по этим "трем препятствиям". В отсутствие иных надежных способов общения (реально действовало эмбарго на контакты с советским посольством) таким уникальным окошечком стал так называемый "киноканал", о котором уже писали в своих мемуарах мои китайские друзья. Могу лишь добавить, что эти регулярные встречи в городских ресторанах, прикрываемые формальной приемкой/передачей металлических коробок с советскими кинолентами, позволяли мне и моим коллегам Петру Агееву, Виталию Таюрскому, Володе Коржу доводить до партнеров согласованные с руководством позиции, выслушивать (и четко передавать в Центр) контраргументы, полемизировать, а в целом прекрасно общаться с умными партнерами и углублять свои "китайские познания". Так, в пекинском ресторане "Житань" впервые попробовал уникальное блюдо "Танцу хоюй" ("Живая рыба в кисло-сладком соусе"). Рекомендую… О "киноканале" и его уникальной роли, разумеется, знал узкий круг людей. Помню, что спустя много лет, когда ваш покорный слуга стал начальником отдела в 1-м департаменте Азии МИД РФ, а один из активных участников "канала" с китайской стороны Чжан Дэгуан - заместителем министра иностранных дел КНР, в ходе его первого визита в Москву в этом качестве и консультаций с российским коллегой Г.Б. Карасиным, последний долго не мог понять, почему мы так тепло обнимаем друг друга и говорим проникновенные слова о каком-то "киноканале".
