Это мой город: поэт Татьяна Щербина
О политической гипертонии и том, что москвич с возрастом не меняется. Я родилась… В Большом Афанасьевском переулке, который однажды переименовали в улицу Мясковского, а потом вернули исконное название. Гоголевский был моим придворным бульваром, и мне нравится, что Гоголь и охраняющие его львы остались, как были, а сам дом, в котором я провела первые десять лет жизни, достроили так, что он получился гибридом старого и какого-то совсем другого вида, из 1990-х. Долгое время я жила на Сухаревской (тогда Колхозной) площади, об этом месте написала эссе, выходившее в книге «Москва, место встречи». Потом жила в Мюнхене, в Париже и давно уже снова в Москве. Сейчас живу… На Большой Никитской улице, то есть все в том же ареале, между Арбатом и Патриаршими. Про Арбат два раза в моей жизни говорили, что он погиб. В моем раннем детстве, когда построили Новый Арбат и снесли некую «собачью площадку», не знаю, что это, но взрослые все время ее оплакивали и ненавидели «книжки» Нового Арбата. А потом, когда переделали Старый Арбат, опять все его оплакивали, но я его все равно люблю. Нет больше того ресторана «Прага» и его знаменитой кулинарии, нет магазина «Консервы», куда мы с одноклассниками бегали пить сок из больших стеклянных конусов, томатный стоил 10 копеек, и его брали чаще всего. Напротив была «Диета», где продавали самое вкусное, что я помню из советской жизни — желе сливочное (теперь это называется по-итальянски «панна котта»): шоколадное, кофейное, вишневое, яблочная самбука. Я мечтала питаться только ими. А школа моя стоит, как и была, в Спасопесковском переулке, только название изменилось — была «спецшкола №12 с углубленным изучением французского языка», теперь «школа №1231 им. В. Д. Поленова». Это потому, что прямо перед ней — пейзаж, запечатленный в знаменитой картине «Московский дворик». Люблю гулять… Как ни странно, по Новому Арбату. Его никто не любит, «книжки» его уродливы, но там в каждом доме кафе, ресторан, магазин, жизнь кипит. Жаль, что больше нет «Новоарбатского гастронома», но он однажды умер, и попытки реанимации, их было несколько, не удались. Сейчас там сделали широченные тротуары, прямо эспланаду, масса зелени — деревья, цветы, стриженые газоны, скамейка чуть не во всю длину проспекта, толпы молодежи — мне нравится. Мой любимый район в Москве… Тот, где и живу. Большая Никитская кажется мне самой красивой улицей в Москве, здесь сохранился XIX век, так называемая Суворовская церковь еще старше, а ту, где венчался Пушкин и где в советское время был склад, реставрировали и достроили колокольней (наверное, она там некогда и была). Есть и уродское сооружение: фонтан-ротонда с маленькими Пушкиным и Гончаровой и золотой кепкой сверху. Там что-то такое с пропорциями, будто не архитектор проецировал, а дилетант. Это на самом выходе к бульварам, налево — Тверской, направо — Никитский. По ним тоже гуляю, на Никитском в докризисную пору непременно встречала знакомых, тогда все тусовались в «Жан-Жаке», теперь, правда, рядом с ним появилось новое место, книжное кафе «Кофе пью и читаю» — недавно пила там кофе. Жаль, что закрылся кинотеатр «Художественный» на Арбатской площади, всегда был — и нету. Мой нелюбимый район в Москве… Я не очень люблю Москву за пределами Садового кольца, она какая-то неуютная. Особенно не нравятся районы в сторону от «Курской», «Таганской», «Бауманская», «Электрозаводская», ну и спальные районы советской постройки. А в 2013 году я написала стихотворение о Москве, оно есть в моей новой книге «Антропологические путешествия», о которой ниже. МОСКВА Москву надо рисовать циркулем, вставив иглу в Кремль. Кроваво-красный, гранатово-клюквенный, крепостной замок, за зубчатой стеной с бойницами и амбразурами, под которыми — Ленин, Сталин, Свердлов, Дзержинский, Суслов, Вышинский, Брежнев, Андропов — не Древний Египет, но все же. Сторожевые башни — с пимпочками: ночью сверкают красные звезды, днем золотые орлы — сувениры былых империй. Циркуль чертит и чертит, чем шире круг, тем виднее стороны света. Восток — не для слабонервных, слабонервным в Москве вообще делать нечего. Кремль был сброшен с красной планеты Марс, вместе с его обитателями. Вот и пошли круги по земле, как по водам: Бульварное кольцо, Садовое, едва досягаемая циркулем МКАД — когда к ней привесили мешок, кружевная конструкция лопнула. Москва — Много Нацио Нальный город, невозможно выговорить, но это так, монголцианальная остлица — москвичи заговариваются из-за плохой экологии: воздух — вроде веселящего газа, и тени бродят по старым мостам, площадям, подворьям. Тень сталина одних усыновила, тень гитлера других усыновила, джихада тень усыновила третьих и тучный золотой телец четвертых. Есть неусыновленные бродяги, интеллигенты, тополя, сугробы, животные — к примеру, хомячки, и львицы светские, медведи-депутаты, а в головах гнездятся тараканы, друг другу все, как в Первом Риме, волки, и что ни говори, любви покорны лишь самые зеленые початки и сжатые, прозревшие колосья. Москва, пока кругами рисовалась, была Сарай-Бату и третьим Римом, Помпеями, вторым Ахетатоном, магическим очерченная кругом — на молнию закрытым чемоданом, и дном его, и крышкой, а теперь она все тот же Рим — при Каракалле он все ж не тот, и Новая Москва — Сарай-Берке — висит мешком, наш циркуль не в состояньи сделать па-де-де, сесть на шпагат, чтоб все рукоплескали. В ресторанах… Раньше бывала регулярно, у меня были любимые хинкальные в округе, но они почему-то стали закрываться, переезжать, в Москве моя любимая кухня — грузинская. Ходила в Chez Maman, «Квартиру 44», в кофейнях сидела чуть не каждый день, пока там можно было курить — все недалеко от дома, «Каретный двор» вообще рядом, но в этом году меня догнал финансовый кризис, так что питаюсь дома. Место в Москве, в которое все время собираюсь, но никак не могу доехать… Парк «Зарядье». Много о нем слышала, но никак не дойду. Еще квартал «Красные Холмы», бывала там в Доме музыки, но погулять по округе пока не удалось. Главное отличие москвичей от жителей других городов… Коренной москвич — это такой уверенный в себе, но не наглый, очень занятый, даже если непонятно чем, немного замкнутый, вежливый, но такие москвичи, от старых до молодых — только один типаж, встречающийся в городе. А есть и любые другие. Скажем, во многих российских городах типа Рязани, Иваново, Углича я отмечаю как доминирующие типажи — робких девушек, крикливых теток, мужчин в боевой стойке и несчастного вида стариков. Москвич с возрастом не меняется. В Москве лучше, чем в мировых столицах: Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне… Признаюсь, что Москва — мой любимый город в целом свете. Наверное, потому, что я с ним умею обращаться лучше всего, и он мне никогда не надоедает. Многие жалуются, что «от моей Москвы» ничего не осталось, имея в виду Москву советскую. Исторически Москва кардинально менялась каждые несколько десятилетий. Да, это варварский город, не хранящий своего наследия, каждый новый правитель хочет снести старье и построить новье. Есть островки, которым удается продержаться довольно долго, но Москва — это Протей, который все время принимает разные формы, и дух ее меняется тоже. Париж, который я обожала, когда жила там в 1990-е, находится не в лучшей форме, Лондон за почти двадцать лет, в течение которых я его навещаю, тоже сильно изменился, не уверена, что к лучшему, в Берлине давно не была. Лучше, для меня, ощущение: когда-то улетать из Москвы было, как лететь к свету, обратно — как возвращаться в дыру, постепенно контрастное вещество в моем глазу исчезло, и я всегда рада вернуться домой. А так — Швейцария лучше и Греция краше. Но где ж взять в Москве столько морей, гор, тепла, виноградников и оливковых рощ! Или озер и гор вкупе с отсутствием политической гипертонии. Мне нравится… Что Москва чистый, ухоженный город, он стал просторнее, новые дома красивые, старые отремонтированы, много кафе, ресторанов, магазинов, забегаловок, удобный сервис МФЦ, почти везде есть вай-фай. И пресловутая плитка мне нравится, по крайней мере там, где я по ней хожу. Многие жалуются, что ее часто перекладывают, что она неровная, скользкая зимой, но на моих маршрутах все окей. Когда-то завидовала европейским городам, c тротуарами из плитки (а в Греции и мраморные не редкость), больше не завидую. Не нравится, что Москва больше не имеет границ. И когда я говорю «Москва», я имею в виду Москву в пределах МКАД, и даже меньше. Остальное пригороды или другие городки. Смешно, что моя дача, очень близко от Москвы — Московская область, а города и села за ней, гораздо дальше теперь называются Москва. Не нравятся повсеместные заборы, охранники, невозможность «выйти на площадь», как в советские времена, только еще и церберов стало значительно больше. Хочу изменить в Москве… Хочу, чтоб она стала свободным городом. Я вообще воспринимаю Москву как отдельную страну, которая немножко оккупирована неким «центром», Реввоенсоветом, ставкой, которая то интернет хочет нам запретить, то автозаки посылает за митингующими, то улицы перекрывает, что не проехать не пройти. Зачем вся эта полицейщина! Мне не хватает в Москве… Кроме вышесказанного — надо улучшать экологию. Она уже стала лучше — сужу по тому, что столик на моем балконе за день покрывался черной пылью, теперь нет, но случаются какие-то сероводородные выбросы, бывает трудно дышать. Конечно, ничто не сравнится с катастрофическим летом 2010-го, надеюсь, это больше не повторится. Моя книга… «Антропологические путешествия» (Москва, АСТ, 2019) — о разных городах, местах, странах. О том, как там живут люди, какими они создали места своего обитания, о нынешнем «великом переселении народов». Почти вся Европа, Вьетнам, Китай, Израиль, США, Баку, Центральная полоса России, есть и русский Лондон, и текст о том, куда пропадают самолеты. Это собрание эссе и немножко стихов. Каждому тексту (а их 94) предпослано фото Александра Тягны-Рядно. На книгу уже появилось некоторое количество рецензий, можно о ней почитать. 20 мая в 19.30 в Центре Вознесенского на Большой Ордынке, 46 состоится презентация в виде дискуссии о сходстве и различии русской и европейских культур и культурных практик сегодня. В ней примут участие советник по культуре посольства Франции Оливье Гийом, директор польского культурного центра в Москве Петр Сквечиньски, директор австрийского культурного форума Симон Мраз, главный научный сотрудник Института философии РАН Алексей Кара-Мурза, профессор ВШЭ Ольга Жукова, журналист и автор предисловия к книге Ирина Ясина, пиар-директор Swtizerland Tourism Мария Макарова. Александр Тягны-Рядно покажет слайд-фильм фотографий из книги. Разумеется, буду и я, и мой издатель. Центр Вознесенского открылся недавно, мне очень нравится, была там на разных вечерах, кинопоказах, выставках — все очень красиво, современно, продумано. Фото: Александр Тягны-Рядно
