России нужны крылья

Я по странной причине всегда думал, что Воркута и Магадан находятся где-то рядом. Типа, на Севере. Может быть, даже за Полярным кругом, хотя где он, этот круг, я тоже не представлял. Оказалось, что нет. По российским меркам, Воркута находится не сказать, что рядом, но в пределах условной досягаемости. Туда даже ходит легендарный поезд «Воркута-Ленинград». А вот до Магадана от Воркуты - еще 4000 километров по прямой. И железной дороги до Воркуты нет. Туда можно только долететь. Вообще 3/4 России - это все территории, куда можно только долететь. Хотя и остальная четверть страны, покрытая условной сетью железных и автомобильных дорог, имеет расстояния космические. По русским меркам 1000 километров от города до города – значит, в пределах досягаемости. Поэтому, быть аэрофобом в России довольно затруднительно. Живя в России, не летать - просто невозможно. И если не игнорировать это очевидное обстоятельство, то ясно, что нам и нашим детям всегда придется строить и аэропорты, и сотни пассажирских самолетов. Это обстоятельство отчего-то напрочь игнорируется всеми, кто сегодня впадает в демонстративную истерику по поводу катастрофы самолета Сухой Суперджет в Шереметьево. Тонкий слой патриотизма сдуло как ветром и началась старая песня, которая звучала из всех утюгов в 90-е. «Мы не умеем ничего. Мы не умеем делать машины, мобильные телефоны, электронику и одежду. Поэтому, все это мы должны купить у тех, кто умеет это делать хорошо». Гигантский рынок более чем в 100 миллионов пассажиров был практически полностью отдан Боингу и Эйрбасу. Без всякой борьбы. Одна из самых современных отраслей советской экономики, в которой страна была в числе мировых лидеров, была просто брошена как ненужный хлам, а титан и алюминий, которые целиком потреблялись советской авиационной промышленностью, снова превратились в сырье. К 2000 году с отраслью было практически покончено. Три гигантские авиастроительные корпорации – Яковлев, Туполев. Ильюшин были мертвы. Четвертую – Антонова – недавно добила Украина. Это ключевой момент, который необходимо ясно осознавать. Сегодня пассажирского авиастроения в России кроме корпорации «Сухой» больше не существует. Туполев и Ильюшин выпускают в последние десять лет по 1-3 самолета в год, которые были разработаны тридцать лет назад. Попытка Михаила Погосяна реанимировать отрасль на базе работающего военного авиастроения была насколько амбициозной, настолько и отчаянной. Понятно, что пассажирский авиалайнер отличается от Су-25, как танк от корейского седана. Однако, «Сухой» это сделал. Тяжело, с ошибками, часто по-российски оглядываясь на начальство, конечно тоже по-российски разбазаривая и позволяя разворовывать, но они это сделали. В 2007 годы завод выкатил первый опытный экземпляр Sukhoi Superjet 100 Ничего подобного за 30 лет никто в России не делал. Развертывание иностранных производств - это максимум, чего достигла отечественная промышленная политика за эти годы. Каждый отечественный полноценный промышленный проект, по идее, должен пользоваться безраздельной общественной поддержкой. Не важно кто их делает – Чемезов, Погосян, друзья Путина или кто-то еще. «Что хорошо для Дженерал Моторс – хорошо для Америки». «Что хорошо для корпорации «Сухой» - хорошо для России. Не нравится? Режет ухо? А мне – нет, не режет. Работа авиационного завода в Комсомольске-на-Амуре – фактор национальной безопасности. Это куда важнее для целостности России, чем фонтан с подсветкой в Грозном. И этот завод должен работать и производить пассажирские самолеты. И верфь «Звезда», которую железом и кровью строит во Владивостоке страшный Игорь Сечин - тоже фактор национальной безопасности. И мне совершенно плевать на нерыночные методы «Роснефти», потому что русский газ должны возить русские газовозы, а не корейские. А там глядишь, и сухогрузы научатся делать и пассажирские лайнеры. И даже проект президентского автомобиля, многократно обсмеянный медиасообществом – история куда более важная, чем Крымский мост. Потому что, если российские инженеры все еще не боятся сделать машину «лучше мерседеса» - значит не все потеряно. Случилась авиакатастрофа. Это конечно большая беда. Но это означает только одно. Что инженеры, испытатели, разработчики должны тысячу раз еще проверить то, что сделано, и сделать еще лучше. Это Украина могла себе позволить убить КБ «Антонов». Страна компактная, от Киева до Одессы всего 400 с небольшим километров. До Варшавы легко доехать на автобусе. А я не хочу, как на Украине. Я не хочу, чтобы Россия становилась аграрной или энергетической сверхдержавой. Я хочу, чтобы она оставалась державой космической. Страной с крыльями.