Как партизаны \"развязывали язык\" попавшим в плен немцам

Попасть в плен к советским партизанам, как утверждала военная пропаганда Третьего Рейха, означало для немцев неминуемую смерть после пыток и издевательств. Нередко солдаты и офицеры Вермахта, особенно под конец Великой Отечественной войны, из страха расправы выдавали партизанам ценные сведения и даже переходили на их сторону. Однако правила поведения для военнослужащих немецкой армии, разумеется, запрещали подобные действия. Немцы, как известно, во все времена отличались пунктуальностью и любовью к регламентации разнообразных сфер жизни. Возможность попадания в плен затрагивал пункт 9 должностной инструкции «10 заповедей немецкого солдата», распространяемой среди личного состава на Восточном фронте. Согласно документу, на допросе можно было лишь сообщить своё имя и звание. Строжайше запрещалось называть свою воинскую часть, а также сообщать противнику другие данные, «связанные с военными, политическими или экономическими отношениями» немецкой стороны. Подчеркивалось, что эти сведения должны остаться в тайне, даже если их будут выуживать с помощью угроз или обещаний. Раз уж рядовые должны были молчать, попав в плен, тем более это приписывалось командному составу, гораздо лучше владевшему информацией. Это следует из общих требований к немецким офицерам, которые приводятся в статье исследователя Юрия Веремеева (сборник «Анатомия армии»). Одним из таких предписаний была скрытность. Офицеры, согласно регламенту, не только неукоснительно должны были соблюдать военную и государственную тайну, но даже в своём кругу не имели права выдавать «ближайших планов своего руководства». Запрещалось разглашать информацию личного и служебного характера о себе и своих сослуживцах. Всё, что мог рассказать офицер окружающим, касалось только текущих боевых задач. Как пишет американский историк Джон Армстронг в книге «Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941-1943», большинство немцев были убеждены в коварстве, жестокости и вероломстве партизан. С 1942 года даже слово «партизан» оказалось в Вермахте под запретом - фюрер приказал именовать подпольные формирования не иначе как «бандами». Командиры действовавших на оккупированных территориях подразделений доводили до сведения руководства информацию об убийствах своих подчинённых, захваченных в плен партизанами. Не исключено, впрочем, что часть этих донесений преувеличивала масштабы проблемы. На заре движения партизанские отряды действительно не были достаточно дисциплинированы, поэтому расстрелы пленных происходили спонтанно, по мотивам мести захватчикам. Нередки были и издевательства. Например, украинский писатель Николай Шеремет, специализировавшийся на партизанской тематике, сообщал в 1943 году в докладной записке партийному секретарю ЦК на Украине Никите Хрущёву о методах издевательств, применяемых «народными мстителями». Среди них избиения, обваривания кипятком, поджигание волос и др. По мере того, как советские официальные органы брали партизан под свой контроль, случаев самосуда над немцами становилось меньше. Иногда случаи пленения офицеров партизанами освещались в сводках. Например, 27 февраля 1942 года «Совинформбюро» опубликовало сообщение со слов пленного фельдфебеля Фридриха Штайгера. Оккупант, вопреки должностным инструкциям, не только признался, что служит в 2-ой роте отдельного батальона 293 немецкой пехотной дивизии, но и рассказал об обстоятельствах происшествия. По словам фельдфебеля, получив приказ уничтожить партизанский отряд, который периодически нападал на обозы с провизией и боеприпасами, он направился в разведку, чтобы найти партизанский лагерь. Однако на стороне партизан было преимущество – лучшее знание местности, благодаря которому они выследили фашистов раньше, чем те их. В последние годы войны «фрицы» стали более охотно выдавать партизанам оперативную информацию. Некоторые немцы даже переходили на сторону и помогали им совершать диверсии против своих соотечественников.