2 мая: память блаженной Матроны Московской и Йом а-Шоа

Блаженная Матрона Московская Девочка из бедной крестьянской семьи из села Себино, что в двадцати от Куликова поля, была у родителей четвертым ребенком, да еще и слепым от рождения. Мать рано приучила ее к церковным службам, и Матрона Никонова фактически росла в храме: дома взрослым было не до нее, а деревенские дети жестоко издевались над убогой, зная, что слепая не сможет пожаловаться – она же не видела своих обидчиков. А в храме ей было хорошо — там у нее было свое место за входной дверью, у западной стены, она хорошо знала церковные песнопения и часто подпевала певчим. Как многие слепые, она чувствовала приближение опасности. Со временем к ней потянулись посетители, считая девочку Божией избранницей, и в благодарность оставляли ее родителям продукты и подарки. Когда она подросла, дочь местного помещика Лидия Янькова стала брать Матрону с собой в паломничества: в Киево-Печерскую лавру, Троице-Сергиеву лавру, в Петербург. Но на семнадцатом году у девушки внезапно отнялись ноги и до конца жизни – еще 50 лет – она была обречена оставаться "сидячей". Всю жизнь она принимала людей, ждавших от нее помощи как от пророчицы и целительницы, но, как утверждают очевидцы, помощь эта не имела ничего общего с заговорами, ворожбой, так называемым народным целительством, экстрасенсорикой или магией. Матрона просто молилась за людей, и по ее молитвам многие получали облегчение – история церкви знает не мало таких примеров. В 1925 году Матрона перебралась в Москву, где прожила до конца своих дней — к тому времени оба ее брата вступили в партию, а один даже стал сельским активистом, и терпеть в своем доме блаженную, которая целыми днями принимала народ и учила хранить веру православную, стало для семьи не только невыносимо, но и небезопасно. Начались скитания по родным и знакомым, по домикам, квартирам, подвалам. Почти везде Матрона жила без прописки, несколько раз чудом избежала ареста. Вместе с ней жили и ухаживали за ней добровольные помощницы – "хожалки". Порой приходилось жить у людей, относившихся к блаженной враждебно: с жильем в Москве было трудно, выбирать не приходилось. Рассказывают, что некоторые места Матрона покидала спешно, предчувствуя неприятности, всегда накануне прихода к ней милиции – и тем спасала не только себя, но и приютивших ее хозяев. Внешне жизнь ее текла однообразно: днем — прием людей, ночью — молитва. Подобно древним подвижникам, она никогда не укладывалась спать по-настоящему, а лишь дремала, лежа на боку. Так проходили годы. Массовое отпадение людей от церкви, воинствующее богоборчество, нарастание отчуждения и злобы, отвержение миллионами традиционной веры и греховная жизнь без покаяния привели многих к тяжким духовным последствиям. Матрона это хорошо понимала и чувствовала. Блаженная была немногословна, на вопросы приходящих отвечала кратко, старалась никого не осуждать, учила предавать себя в волю Божию, жить с молитвой, любить и прощать старых и немощных. Учила не интересоваться священниками и их жизнью, а желающим христианского совершенства советовала внешне не выделяться среди людей, не рядиться в черную одежду, а лучше упражняться в терпении скорбей. Вообще в наставлениях Матроны не было ничего, что шло бы вразрез с учением церкви. Не зная духовной жизни блаженной, люди тем не менее не сомневались в ее святости, в том, что она была настоящей подвижницей. Подвиг Матроны заключался в великом терпении, идущем от чистоты сердца и горячей любви к Богу. Именно о таком терпении, которое будет спасать христиан в последние времена, пророчествовали святые отцы церкви. Как настоящая подвижница, блаженная учила не словами, а всей своей жизнью. Слепая телесно, она обладала истинным духовным зрением. До последних дней жизни она исповедовалась и причащалась у приходивших к ней священников. Скончалась старица 2 мая 1952 года, а 3 мая в Троице-Сергиевой лавре на панихиду была подана записка о упокоении новопреставленной блаженной Матроны. Так лаврские монахи узнали о кончине Матроны и смогли приехать на ее погребение. 4 мая в Неделю жен-мироносиц при большом стечении народа состоялось погребение блаженной, по ее желанию, на Даниловском кладбище, чтобы "слышать службу" — там находился один из немногих действовавших московских храмов. Отпевание и погребение стали началом ее прославления в народе — более тридцати лет ее могила была местом паломничества, куда приезжали люди со всех концов России и из-за рубежа со своими бедами и болезнями. В ночь на 8 марта 1998 года по благословению патриарха Алексия II захоронение было вскрыто и обретены мощи Матроны, которые сперва доставили в Данилов монастырь, а затем перенесли в Покровский храм на территории Покровского женского монастыря, построенного в 1635 году царем Михаилом Романовым на месте кладбища для бездомных, бродяг и казненных, разоренного французами в 1812-м, отстроенного заново, ставшего центром подготовки миссионеров, закрытого, полуразрушенного и превращенного в парк культуры и отдыха большевиками и возрожденного и восстановленного в 1990-е. 2 мая 1999 года блаженная Матрона была канонизирована как местночтимая московская святая, а в 2004 году состоялась ее общецерковная канонизация. Йом а-Шоа День памяти жертв Холокоста 27 числа месяца нисан иудеи чтят память шести миллионах евреев — мужчин, женщин и детей — уничтоженных нацистами в период Второй мировой войны Это День памяти жертв Катастрофы и героизма — Йом а-Шоа. Уже в 1948 году, вскоре после обретения Израилем независимости, развернулись жаркие политические и религиозные дискуссии о том, какая дата является подходящей для увековечивания памяти о холокосте. Бен Гурион, в то время премьер-министр и руководитель правящей партии Мапай, считал необходимым приурочить день памяти к началу восстания в Варшавском гетто. И хотя сама дата начала восстания, 14-й день месяца нисан — канун праздника Песах — не подходит для национального траура, Бен Гурион видел в восстании Варшавского гетто ответ будущим нападкам воинствующего антисемитизма. По этой же причине он назвал этот день Йом а-Шоа ве-а-Гвура (День Катастрофы и героизма). Но 12 апреля 1951 года Кнессет принял резолюцию о провозглашении Днем памяти Катастрофы и героизма 27-го числа месяца нисан — это 6-й день после окончания праздника Песах и за неделю до государственного дня траура Йом а-Зикарон и Дня независимости. В некоторых синагогах в Йом а-Шоа проходит особая служба. Обычно зажигают шесть мемориальных свечей — в память о шести миллионах погибших — и произносится поминальная молитва Изкор. На кладбищах Иоганнесбурга и Куейптауна прохлдят особые мемориальные церемонии. А в Израиле в 10 часов утра в этот день по всей стране звучит сирена, призывая всех граждан почтить двумя минутами молчания память погибших, не важно, идут ли они по улице, едут в автобусе, поезде или машине или находятся на работе или дома. В израильском обществе до сих пор есть разногласия по поводу приемлемости данной традиции — сирена никогда не было атрибутом иудаизма: некоторые, в основном ортодоксальные евреи, считают неприемлемым использовать неиудейские обычаи, и поэтому не встают под звук сирены. Однако, введение траурной сирены фактически уходит корнями в Устную Тору, где говорится: "если произошло несчастье — задумайся, какая лично твоя и/ или твоих предков (а значит, и лично твоя — раз до сих пор не наступило искупление и долгожданная геула) вина, что данное несчастье произошло". Именно исходя из этого благочестивые евреи постятся при каждом несчастье, и именно в этом внутренний смысл траурной сирены. В этот день израильтяне молятся о том, чтобы времена гибели и ужаса никогда не повторились.