Животная страсть
— Я вот не понимаю профессию своей жены, она бухгалтер, ну как всю жизнь не надоедает этим заниматься? А лезть в горы — самое то! — говорит биолог Павел Вейнберг, кандидат наук и ведущий научный сотрудник Северо-Осетинского государственного природного заповедника. Павлу 66 лет, 43 из которых он изучает зверей в горах Осетии. Он — териолог, то есть ученый, специализирующийся на млекопитающихся. У Павла редкое направление — горные копытные и крупные хищники. Таких профессионалов в России и в мире не очень много. Слабакам в этом деле не место: иногда приходится несколько дней шагать по горам, ночевать в скалах и бродить по тропам диких зверей, где можно нос к носу столкнуться с медведем. Как, впрочем, бывало не раз. Вслед за туром — Мои родители — историки, сам родом из Риги, сюда попал, можно сказать, по недоразумению, — смеется Павел. Еще во время учебы на биофаке в Риге он отправился на практику в Армению и влюбился в южные горы. Поэтому, когда получил предложение поехать в новый тогда заповедник в Северной Осетии, был счастлив, что темой исследований станет кавказский тур. И, как часто бывает, приехал на время, а остался на всю жизнь. — Я тогда и не предполагал, что задержусь тут на 40 лет! Женился, супруга — осетинка, но не местная, из Карачаево-Черкесии. Как и я, приехала работать в заповедник. Так мы и трудимся здесь. Серна, благородный олень, косуля, кабан, лисица, волк, медведь, зубр. Кавказские горы — настоящее раздолье для териолога. Основная задача Павла в заповеднике — мониторинг крупных млекопитащих: сколько зверей в популяции и где они находятся, сколько среди них самцов и самок, как они передвигаются, сколько молодняка родилось. Зачем в горах нужен страх Профессия требует выносливости. Часто приходится, на языке биологов, «ходить в поле» — на несколько дней и с большим количеством снаряжения. — Полиэтилен, чтобы накрыться и постелить под себя, спальный мешок, коврик, посуда, бинокль, подзорная труба, фотоаппарат, еда, одежда. Со всем этим скарбом в течение дня можно сделать перепад высот до 1700 метров. Максимальная высота, на которую приходилось подниматься Павлу в Осетии, — 3900 метров над уровнем моря. А на Памире он побывал на отметке в 5500 метров. Удержаться в такой профессии можно только при безусловной к ней любви, утверждает Павел. — Ты ползешь с тяжеленным рюкзаком в 20−25 килограммов, а сам весишь 65, обливаешься потом, но настолько к этому привык, что считаешь нормой. Меня с детства отец брал в походы, спортом я тоже занимался, так что с «физикой» все было в порядке. Хотя, знаете, в горы ходят не самые здоровые, а те, кто этого хочет. Не надо думать, что я отважный, офигительный супермен. Я боюсь высоты, как и любой человек. Это нормально в горах, потому что если вы не боитесь упасть, то потеряете осторожность и рано или поздно упадете. Ловушка для леопарда Особая любовь Павла — туры. Сколько часов он пролежал в снегу, наблюдая за этими животными, посчитать уже никто не сможет. В начале 70-х основным инструментом для наблюдения был обычный бинокль. Позже на помощь биологам пришел научно-технический прогресс. — За горными млекопитающими можно наблюдать в бинокль, а вот в лесу видимость — максимум 50−100 метров. И до недавнего времени вся работа в лесу велась зимой, когда есть снег и, соответственно, следы. К слову, эту методику разработали в СССР, потом уже ее позаимствовали американцы, канадцы и другие. Сейчас акцент сместился на технические средства наблюдения, например фото- и видеоловушки. До них появились радио- и спутниковые ошейники, но они гораздо дороже и сложнее в использовании, потому что животное прежде необходимо отловить. А это всегда риск, так как зверь может погибнуть от стресса. Поэтому работа с фотоловушками гораздо демократичнее. Кстати, не так давно на фотоловушку снялась Волна — самка переднеазиатского леопарда, выпущенная в природу по программе восстановления популяции. Волна убила серну, а зоологи нашли тело копытного и поставили рядом ловушку. Хищник приходил к добыче две ночи подряд, а потом ее перепрятал. Эти редкие кадры стали большой удачей для ученых. К тому же в объективе камеры оказался не только леопард. Когда Волна перепрятала серну, туда, где раньше лежала добыча, явился медведь. Но поживиться было уже нечем. Встреча с медведем Встречи с дикими животными Павла не пугают. Люди гораздо опаснее, считает биолог. На горных тропах он не раз пересекался с медведем. — Однажды мы с нашим молодым сотрудником Зауром пошли проверять ловушки. Спускаемся по старой, довольно крутой дороге вниз. Смотрю: метрах в пятидесяти ниже по склону какой-то зверь встал с лежки, прошел тихо в кусты, стоит. Я думал, кабан. Потом, когда он повернул голову, понял: медведь. Страшно не было, хотя теоретически такая встреча может быть рискованной. — Мишка начал нас обходить. Что меня поразило: шел он, как привидение, не издавая ни одного звука. Мы слышали, как летают мухи, шелестит трава на ветру… а огромный медведь не создавал ни шороха, даже веточка под лапой не хрустнула! Просто плыл, хотя это был крупный самец. Я понял, что он нас услышал, но не почувствовал, так как ветер дул в другую сторону. Животное пыталось поймать запах — так делают все хищники. Когда он вышел на ветер и уловил наш запах, то рявкнул и убежал. Но иногда животные ведут себя не совсем типично. Однажды серна — животное, обитающее исключительно в горах, — по непонятной причине поселилась в нескольких сотнях метров от жилья человека. Причем около 10 километров она преодолела в абсолютно непригодных для нее условиях — по слабо холмистой лесистой местности. — Серна вообще странное животное, — поясняет Павел, — осторожное, но слегка глуповатое и очень любопытное. Фермеры и хищники Серна давно считается редким видом, хотя и не занесена в Красную книгу. Сейчас на территории республики насчитывается около 600 голов — это немного. Причем число этих парнокопытных уменьшается с запада на восток: серны влаголюбивы, а от Черного моря к Каспию влажность снижается. А вот количество медведей за последние годы заметно возросло. Тоже по непонятной пока причине. — В биологии в принципе сложно что-либо спрогнозировать, только объяснить явление постфактум. Медведей стало много по всему Кавказу, — говорит териолог. — С зоологической точки зрения это хорошо, а, к примеру, для фермера — не очень. Кстати, жалоб на косолапых, которые задирают скот, в Северной Осетии немало. К этому на Кавказе в общем-то привыкли, потому что хищники здесь водились всегда. Но бывают случаи, когда зверь заходит в населенный пункт, а люди боятся выйти из дома после наступления темноты. — Это уже серьезная проблема, — считает Павел. — Конечно, у нас не Северная Америка, где звери потрошат мусорные баки. Кавказские хищники до сих пор боятся людей, но вот пару лет назад в районе поселка Бурон каждый день медведица с медвежатами выходила на берег реки, абсолютно не опасаясь близости человека. Однако случаев нападения на человека я не припомню. Что остановит браконьеров Неплохо обстоят дела с поголовьем зубра, по последнему учету их 96, а вот в начале 2000-х было всего 40 особей. За последние годы восстановилась и численность туров, хотя и не до уровня 70−80-х годов. Их не меньше 3,5 тысячи. Правда, до солидных лет эти животные доживают редко, часто гибнут под лавинами. — Максимальный возраст, которого у нас достигла самка тура, — 22 года, ее убила рысь, это основной охотник на туров в заповеднике, — объясняет Павел. — Самцы тура живут гораздо меньше, они быстрее изнашиваются. Ну, все как у людей. Поголовье тура сильно сократилось еще в 90-е годы. Свою роль сыграли политические процессы — развал Союза, войны в Южной Осетии и в Чечне. Появились беженцы, охотившиеся, чтобы прокормиться, а оружие было на руках у многих. Из-за браконьеров по всему Кавказу стало меньше и серны. — За браконьерство, конечно, надо наказывать, но в принципе воевать с местным населением за охрану природы бессмысленно, это не продуктивно, — считает териолог. — Необходимо менять сознание людей. Пока они сами не поймут, что дикая природа, особенно в таком месте, как Кавказ, — это основное богатство их родины, ни о какой охране природы речь можно не вести. Хитрый — волк, а лиса — дура Павел подтверждает расхожее мнение, что у каждого вида животных есть свой характер. И зависит он от особенностей их биологии. — К примеру, общие черты всех копытных — боязливость, осторожность, ведь им постоянно угрожают хищники. Медведь плохо видит, не очень хорошо слышит, но у него феноменальное обоняние, возможно, лучший нос в дикой природе. При этом он большой и сильный, боится только человека. Так что особо осторожным его назвать нельзя. Волки всегда там, где люди, потому что питаются в основном домашним скотом. — В народных сказках у лисы образ хитрой плутовки. Это не так, хитрый — волк, а лиса по сравнению с ним дура, — говорит Павел. Умны прежде всего звери, живущие сообществами, а у волков сложная социальная организация. Они часто охотятся вместе. — Кстати, любой хищник охотится на все, что может убить, в том числе и на других хищников. Но нельзя говорить, что хищники кровожадны, — это не так. Они просто питаются. Мы ведь не скажем, что хищник ненавидит свою жертву и поэтому ее убивает. Как раз наоборот, он ее очень любит. Кавказ — место притяжения Научные наблюдения Павла Вейнберга в кавказских горах легли в основу его диссертации «Биология тура на Центральном Кавказе», нескольких книг и многочисленных очерков на английском языке для Всемирного фонда дикой природы и Красного списка Международного союза охраны природы. Вейнберг объездил всю Среднюю Азию, проводил исследования популяций горных копытных в Турции, странах Закавказья, участвовал в конференциях в Италии, Испании, Германии. При мизерной зарплате эти поездки были хорошим бонусом для специалиста. Уже позже появилась возможность получать гранты и участвовать в престижных и прилично оплачиваемых научных проектах. Особые впечатления у ученого остались от посещения известного итальянского национального парка «Гранд Парадизо» и испанских Пиренеев. И все же горы Кавказа для ученого — особые. Любимое место Павла — урочище Сидан. — Там несколько удобных точек для ночевки и хорошо наблюдать, много зверей — туров, медведей, гнезда бородача и колония сипов, есть древнее святилище… Одним словом, масса мест притяжения.
