«Стратегия запаивания носика у кипящего чайника». Самарская оппозиция готовит ответ на сокращение мест для протестов

Лишь бы не было Бесланов и боингов На мартовском заседании Самарская губернская дума приняла поправку в закон о порядке подачи уведомления о проведении публичных мероприятий. В число мест, в 150 метрах от которых теперь запрещаются публичные акции, кроме детских садов и школ включены техникумы, колледжи, училища и учреждения дополнительного образования – музыкальные и спортивные школы. Объяснить депутатам необходимость введения новых ограничений вызвался председатель комиссии областной общественной палаты по вопросам законности, правам человека, взаимодействию с судебными и силовыми органами и ОНК Виктор Полянский. «Проект закона инициирован после обращений к нам пяти общественных организаций Самарской области, – пояснил он. – Авторы обращений считают, что этот закон необходим для создания превентивных мер защиты детей во всех учебных заведениях региона. Речь идет не об ограничении права на политические собрания, а о стремлении создать баланс между соблюдением этого права и права на беспрепятственное получение качественного образования». «Мы не являемся пионерами в этой инициативе, – заметил представитель общественной палаты. – В ряде субъектов РФ запреты на публичные акции распространяются и на другие учебные заведения, включая вузы. Мы же ограничиваемся только заведениями, в которых занимаются несовершеннолетние. Возможности проведения публичных мероприятий в других местах Самары при этом по-прежнему остаются широкими». Депутаты возразили общественнику: мест для проведения митингов, шествий и демонстраций в Самаре и так почти не осталось, за исключением городских окраин. Парламентарии также напомнили, что согласованные публичные акции проводятся в социальных, а не в экстремистских целях, с применением всех мер охраны и в основном в выходные дни, когда учебные заведения закрыты. «До сегодняшнего дня случаев нарушений прав учащихся в результате публичных акций действительно не было, но это не значит, что они не могут быть, – парировал Виктор Полянский. – У нас имеют место преступления экстремистского характера, выявляются террористы, и мы не знаем, где они могли бы осуществить свой преступный замысел. А акции массового характера – наиболее подходящая для этого среда. Нам не нужно ждать очередного Беслана и падающих боингов». К чему было сказано последнее предложение, профессор юрфака не уточнил. Водку можно, митинг – нет В ответ на принятый большинством голосов закон коммунисты и либерал-демократы недвусмысленно дали понять, что оппозиция и народ не останутся в долгу, и на действие найдется противодействие. Вопрос, какую тактику изберут противники нового закона, повис в воздухе. Вице-спикер губдумы от ЛДПР Александр Степанов рассказал «ФедералПресс», что три фракции – ЛДПР, КПРФ и «Справедливая Россия» – внесли на рассмотрение парламента проект закона об уменьшении зоны, в которой запрещается проводить акции, со 150 до 100 метров. Плюс к этому депутаты написали письмо губернатору с просьбой поддержать законопроект. «Представители парламентской оппозиции – люди, соблюдающие и чтящие закон. Поэтому против ужесточения правил проведения публичных акций мы намерены действовать в рамках законодательства, – уточнил депутат. – В пояснении к своей инициативе мы напомнили, что существующие законы ограничивают продажу алкогольных и табачных изделий на расстоянии от 50 до 100 метров от образовательных учреждений. Иными словами, в радиусе 100 метров можно покупать водку, а проводить санкционированные, огороженные полицейскими кордонами и металлоискателями митинги нельзя. Надеемся, 25 апреля на ближайшем заседании губернской думы мы добьемся обсуждения проекта, и здравый смысл возобладает». «С одной стороны, мы ведем законотворческую работу, а с другой стороны, работу на улицах, – добавляет депутат губдумы от КПРФ Михаил Матвеев. – Запретительная политика в Самаре дошла до черты, дальше которой идти нельзя. На 23 марта мы планировали митинг в самарском гайд-парке – сквере Родина. Мэрия отказала нам по причине проведения там работ «по ворошению снега и обрезке деревьев». Суд отказал нам в обжаловании этого решения. Подобных неправомерных отказов у меня накопилась толстая папка. Отказали нам и в митинге 20 апреля в том же месте – якобы там проведут День призывника. Хотя есть постановление пленума Верховного суда, где сказано: если место определено в качестве гайд-парка, прочие мероприятия неполитического характера не могут служить основанием для отказа в проведении акции». Михаил Матвеев допустил, что если 20 апреля пришедшим на митинг окажут препятствия – не пустят, помешают монтировать сцену или выступать на ней, – со стороны оппозиции последует несанкционированная акция в виде шествия по улице Победы. Более того, опытный организатор протестных акций Матвеев заявил, что впредь не намерен обращаться в администрацию и судиться за согласование мероприятий, он будет их «просто проводить», несмотря на возможное привлечение его к административной ответственности. Новые гробы и перекрытия улиц «Благодаря многочисленным запретам сегодня нельзя проводить митинги ни на одной из площадей города. И даже самарский гайд-парк – сквер Родина уже подпадает под ограничения, принятые 26 марта, – сказал Александр Степанов. – Пока власти закрывают на это глаза, но мы понимаем, что в любой подходящей ситуации условно разрешенное место превратится в неразрешенное. А если политики будут настаивать, через какое-то время там поблизости наверняка появится детский сад или что-то вроде того». «Системная оппозиция не зовет людей на баррикады и штурм зданий, – отмечает Михаил Матвеев. – Мы всего лишь хотим провести митинг по важным социальным вопросам! И не где-то на окраинах, куда нас в последнее время отправляет администрация, а хотя бы в том же, пусть и далеком от центра, сквере Родина. Но нас выселяют и оттуда. Когда людей лишают возможности протестовать легально, а желание это сделать вместе с недовольством вырастают, возникают иные способы выражения протеста». В качестве примера оба депутата приводят прошлогоднее шествие сторонников Навального, которое они беспрепятственно и безнаказанно провели в центре Самары. А также нашумевший гроб у самарского «белого дома». Выводить людей на улицы – не самоцель, но зачастую это необходимое средство, когда народу кажется, что его не слышат, считает элдэпээровец Степанов: «Мы искренне не хотим доводить ситуацию до незаконных акций. Пока речь об этом и не идет. Если власть расширит рамки, которые она недавно установила, это снизит градус общественного недовольства. Но если нет, рано или поздно и наше терпение лопнет». Социолог, политолог, руководитель центра «Региональные исследования» Дмитрий Лобойко отмечает, что для выражения протеста всегда можно найти и место, и средства, и методы. Поправки, ограничивающие количество мест для митингов и шествий, – не большая проблема, если у протеста есть социальная база и лидеры, поскольку митингами и шествиями формы протеста не ограничиваются. «К примеру, Джин Шарк, которого демонизировали российские СМИ, выделяет около двухсот методов ненасильственного сопротивления, – говорит эксперт. – Как минимум треть из них до сих пор слабо регулируется российским законодательством. Но... парламентская оппозиция вряд ли будет пользоваться подобными технологиями, а внепарламентская ориентируется на федеральное руководство и работает преимущественно по повестке и методами, спускаемыми сверху. Уверен, Михаил Матвеев и подобные ему новые лидеры, появляющиеся сегодня, смогут найти способы мобилизации протестующих. Но в целом количество протестов временно уменьшится». «Главная проблема в том, что путь, который сегодня выбирает власть, – это стратегия запаивания носика у кипящего чайника», – резюмирует социолог. Фото: «ФедералПресс» / Виктор Вытольский, «ФедералПресс» / Елена Мицих