Фемиде пора приоткрыть глаза
В конце прошлой недели в Госдуме прошёл «круглый стол» «Преюдиция как инструмент ухода от ответственности». Его участники признали, что мошенники достаточно часто используют важный принцип правосудия в своих целях, нанося государству огромный вред в виде потери налогов, активов и разрушения инвестиционного климата, однако ситуация не так уж безнадёжна. «Круглый стол» прошёл под эгидой думского Комитета по контролю и Регламенту и собрал представительную аудиторию. В мероприятии участвовали известные адвокаты, правоведы, политологи, представители МВД, Минюста и Общественной палаты. Представители научного сообщества говорили, что преюдиция в целом задумывалась для облегчения процесса правосудия, чтобы избавить Фемиду, а заодно надзорную и следственные инстанции от необходимости дополнительно проверять обстоятельства, уже однажды зафиксированные в ранее вынесенных вердиктах. И этот принцип действительно важен для успешного функционирования судебной системы. Однако всё чаще мы слышим истории, когда недобросовестная сторона разбирательства берёт преюдицию на вооружение и старается с её помощью уйти от ответственности либо получить нужное для себя решение. «В Люберецком суде прямо сейчас слушается дело Константина Пономарева, чей бизнес долгое время был построен на манипуляции правосудием. А судят его за то, что, заработав подобным образом 25 миллиардов рублей, он пожадничал заплатить подоходный налог. Вместо этого инициировал иск-самострел о клевете, который позволил ему закрыть уголовное дело за налоговое уклонение», — рассказал генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин. По словам эксперта, подобный судебный кейс, конечно, редкость. Профессиональных сутяжников не так много, и все они хорошо известны, потому что постоянно со всеми судятся. О том же Пономареве написаны сотни статей, как он подавал иски к компаниям Дерипаски, «Кубаньэнерго», ИКЕА и многим другим. «А часто ли мы слышим, как подобных рейдеров и сутяжников наказывают? Нет. За ними стоят большие средства, штат очень хороших адвокатов и пиарщиков. Да и в случае с Пономаревым на скамье подсудимых я не совсем уверен, что его посадят. До конца процесса всегда может появится новая преюдиция, кто-нибудь согласится лжесвидетельствовать, а ещё лучше в ошибках обвинят следователя, адвоката или просто потеряют документы», — говорит Мухин. По самым скромным подсчётам ущерб государства и бизнеса от преступлений с правосудием можно оценить в сотни миллиардов рублей. В судах полно искусственных дел, и с этим надо как-то разбираться. «Важность независимости судебной власти, о которой мы все так много говорим, касается не только отсутствия вмешательства в её работу, но и способности самой системы эффективно защищаться от мошенников и сутяжников вроде Пономарева, которые насмехаются и используют закон в своих целях. Наказание за подобные преступления должно быть неотвратимым и очень суровым», — подчеркнул Мухин. Депутат Госдумы от фракции «Единая Россия» Алексей Кобилев призвал участников дискуссии разделять проблему искусственно созданной преюдиции на две составляющие: многочисленные манипуляции с правосудием и уголовные преступления против него с фальсификацией документов, ложными доносами и так далее. Очевидно, что доводить подобные уголовные дела до вердикта суда не так просто. От следователей, судей требуется немало усилий и профессионализма, однако целостность всей системы зависит только от них. На законодательном уровне все инструменты у них уже есть. «Отсутствие неотвратимости наказания, ярких примеров строгости суда приведёт к тому, что любой преступник будет чувствовать свою безнаказанность, в очередной раз придумывая мошеннические схемы и прикрываясь законом. Это реальная угроза дискредитации всей судебной системы, с которой нужно активно бороться. Парламент должен наблюдать за подобными процессами, обеспечивая поддержку и общественный резонанс», — отметил Кобилев. Вместе с тем механизм противодействия сутяжничеству и манипулированию правосудием не столь чётко отработан, как уголовные преступления, и требует, по оценке депутата, более комплексного подхода, возможно, проработки свода поправок, которые позволят сделать этот процесс более рискованным и менее выгодным. «Всё предусмотреть в законодательстве невозможно. Народ у нас изобретательный. Однако мы можем добавить определённые барьеры, сократив тем самым пространство для маневра, повысить его стоимость и риски», — подчеркнул Кобилев. Говоря о манипулировании, управляющий партнёр адвокатского бюро Бартолиус Юлий Тай вспомнил дело «Савушкин vs. ОВК». «Важно не только, как решится этот спор, но и назовут ли судьи АС Московского округа (куда подана кассационная жалоба. — Прим. ред.) всё своими именами. Или будут в казуистике корпоративного права решать, кто прав, кто не прав, вместо того, чтобы честно и откровенно сказать, что это технический иск (искусственный. — Прим. ред.) и что суд вообще не должен в таких случаях никого защищать», — заявил Тай. По его словам, возможным решением для снижения количества подобных дел мог бы стать рост компенсации судебных расходов. «У нас есть один институт, существующий с 2002 года, в виде компенсаций судебных расходов. Но он фактически не используется, потому что суды […] не хотят на себя эту смелость брать», — сказал Тай. Вместе с тем этот механизм был создан как раз для борьбы со злоупотреблениями в преюдиции. «Я уверен, что если бы в наказание суд взыскивал в полном объёме все траты, понесённые стороной, которой приходится отбиваться от искусственно придуманных исков, то они бы (те, кто злоупотребляет. — Прим. ред.) несколько раз подумали, стоит ли это делать», — подчеркнул Тай. Сергей Завриев из Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ продолжил эту тему. «Что касается судебных актов… Один из механизмов отсрочки исполнения обязательств — это обращение в суд. Во-первых, это дешёво, пошлины минимальные. Для признания права собственности на завод стоимостью 100 миллионов рублей — пошлина 6000 рублей. Максимальная в арбитражном процессе сумма государственной пошлины от цены иска, если не путаю, 200 000 рублей. Это не самые большие деньги для хозяйствующих субъектов […] Получается, что рассмотрение дела в суде сторонам в сущности ничего не стоит», — отметил Завриев. По его словам, в зарубежной практике можно часто услышать: «Они в суд не пойдут, потому что там их обдерут до нитки и будет себе дороже. В том смысле, что, если ты затеял игру и её распознают, может, тебя в тюрьму не посадят, но то, что у тебя имущества и денег на расходы и издержки не останется, — гарантированно». «Механизм есть (в России), но суммы незначительные. Люди не боятся брать на себя риск посудиться, потому что он ничего не стоит. Правосудие должно быть дорогим, и в этом нет ничего зазорного», — сказал Завриев, особо отметив, что подобный подход применим только для споров хозяйствующих субъектов. «Очевидно, что для обычных людей и тем более малоимущих такое решение не подходит, но там и проблемы такой нет», — добавил Завриев. Пётр Камнев
