Михаил Абызов останется в СИЗО на два месяца, хотя за него поручался целый ряд известных людей. Его задержание и арест спровоцировали спекуляции о его судебном споре с Виктором Вексельбергом. За полтора месяца до задержания экс-министра владелец «Реновы» подал иск в Гагаринский суд Москвы, но получил отказ. Вексельберг обжаловал это в Мосгорсуде. Повод — опцион на акции энергетической компании «КЭС-Холдинг». Абызов считает, что Вексельберг его нарушил и должен выплатить неустойку в полмиллиарда долларов. Как пишет РБК, в 2000-х Вексельберг и Абызов вложились в компанию через офшоры. При этом Вексельберг утверждает, что в 2006 году заключил устное соглашение с Абызовым и гендиректором КЭС Слободиным об инвестициях в компанию, однако оказалось, что Вексельберг вложил больше денег и поэтому требует больший пакет. Бизнесмены предъявили друг другу обоюдные претензии в суде Британских Виргинских островов. Но Вексельберг посчитал, что вопрос должен решаться в России. Когда Вексельберг и «Ренова» попали под санкции, Абызов запросил у экс-партнера дополнительную информацию о сделках, которые он совершал после введения санкций. В жалобе в суд Британских Виргинских островов Абызов обратил внимание, что многие активы группы «Ренова» удерживаются через непрозрачные офшорные структуры и о них мало что известно из открытых источников. Абызов также отметил шаги, предпринятые российским правительством по оказанию помощи санкционным субъектам. К этим мерам относятся изменение некоторых мер валютного контроля и сокращение требований прозрачности, предъявляемых к российским лицам. По мнению Абызова, это увеличивает возможность и, следовательно, риск размывания активов. В контексте этой истории вспоминается и ситуация с братьями Магомедовыми, которые тоже судились за границей. Мог ли спор с Вексельбергом и перенос судебного разбирательства в Россию послужить косвенной причиной того, что в итоге произошло с Абызовым, и насколько такие предположения вообще имеют право на существование? Об этом Business FM спросила вице-президента Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Игоря Юргенса: — Мне бы очень не хотелось ни предполагать, ни выступать с мнением по поводу того, что наш суд менее надежный, чем суд где бы то ни было за границей. Но у многих предпринимателей, особенно на первом этапе нашего становления, оговорка «мы судимся по правилам Торговой платы Стокгольма» или «мы судимся в Лондоне», была стандартной вещью. Если в настоящем времени мы говорим о том, что такой сложный случай, как случай Абызова, имеет последствия того рода, что он когда-то судился на Западе, а пришлось перенестись сюда, и тут же принимаются такие жесткие меры, это, наверное, какой-то урок для всех нас. Давайте думать о том, как возобновить веру в то, что, как говорили в «Кавказской пленнице», советский суд — лучший суд в мире, и самый справедливый при этом. — Как вам кажется, история с Вексельбергом могла как-то косвенно или прямо повлиять на то, что сейчас происходит с Абызовым? — Я абсолютно не готов это комментировать, потому что это уже входит в формат личностных и субъективных категорий. Сюжетная линия с Вексельбергом тут вряд ли основная, считает директор центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин: — С помощью вбросов анонимные телеграм-каналы, СМИ, бенефициары всей этой ситуации пытаются представить дело таким образом, что в аресте Абызова — имеется в виду политическая составляющая — виноваты его коллеги по либеральному цеху: либо Чубайс, либо Вексельберг, который пока вроде не выманивал его из Италии, но именно он стоит за арестом, именно он все инициировал. Но следует понимать, что в случае с Чубайсом пытаются таким образом внести раскол в лагерь системных либералов, а в случае с Вексельбергом это попытка просто именно вбросить след. Это повод, который пытаются представить причиной. Использовали эту ситуацию, чтобы его выманить. В любом случае, решение по Абызову принималось первым лицом на основании тех документов, которые легли ему на стол. — Нет ли здесь параллели с Магомедовыми или Калви? — У этих явлений одни и те же бенефициары, может быть, не по фамилиям, а по принадлежности к большой элитной группе. Речь идет об экспансии силовой корпорации, о зачистке элементов, которые силовая корпорация считает враждебными. «Настоящее время», ссылаясь на высокопоставленного собеседника в одной из госкорпораций, пишет, что возбуждение дела в отношении Абызова может быть связано в том числе с его участием в финансировании «американских оборонных технологических проектов». Экс-министр якобы вложил деньги в венчурный фонд Bright Capital. Авторитетное издание о стартапах TechCrunch называет эту компанию одним из самых активных российских фондов в Кремниевой долине. Собеседник «Настоящего времени» утверждает, что в России возникли вопросы именно к инвестициям Bright Capital. В портфолио на своем сайте компания указала 35 проектов в сферах энергетики, прорывных строительных технологиях, ветровых турбин, медицинских исследований, систем освещения и так далее. Однако выявить связь этих компаний с оборонной сферой США не удается.
