Дошло до прокуратуры: арендаторы павильонов отказались открыть подземное мозаичное панно в Ростове

Общественники требуют закрыть 17 торговых павильонов в переходе на Буденновском/Московской Ростовские активисты требуют открыть два мозаичных панно в подземном переходе на пересечении Буденновского и Московской. Сейчас мозаики частично закрыты торговыми павильонами. Но бизнес идти на уступки не хочет, и переезжать на новые места торговли арендаторы не собираются. Чтобы открыть доступ к мозаикам, активисты требуют убрать 17 павильонов из 67. Стороны уже не раз обсуждали проблему, но к соглашению так и не пришли. В дело уже вмешались областные власти и прокуратура. 161.RU выслушал позиции участников дискуссии. Мозаичное панно в ростовской подземке — признанное достояние культуры и уникальное явление в масштабе страны. Летом 2017 года подземный переход на Буденновском/Московской с тематическим мозаичным панно признали объектом культурного наследия регионального значения, а в прошлом декабре такого статуса удостоилось аналогичное панно на Садовой/Кировском. Туда водят на экскурсии именитых гостей донской столицы, мозаики регулярно включают в списки главных достопримечательностей Ростова, но смотреть скоро может стать нечего. Елена Хатламаджиян, активист общественного движения «Городской патруль»: — История длится больше года. С вопросом о мозаике в переходе на Буденновском/Московской мы дошли до губернатора. Он потребовал отчитаться перед ним до конца прошлого года, и только после этого собственник подземного перехода Вадим Рабаев предложил обсудить проблему. Встречу назначил на 24 декабря. Тогда вроде бы удалось прийти к компромиссу: открыть два панно — с животными Донского края и правым берегом. Нужно было установить дату открытия мозаичных панно, однако нам дали понять, что наши действия считают незаконными. Позже арендаторы даже писали мне сообщения в Facebook — «тонко» намекали, чтобы мы отказались от своей идеи, представляете? И добавили, что никуда переезжать не собираются. После этого мы написали заявление в областную прокуратуру. В начале марта его передали в прокуратуру Кировского района, а на прошлой неделе, 14 марта, я узнала, что заявлением теперь будет заниматься прокуратура Ленинского района — его туда переслали. Соответственно, процесс затягивают. Ответ на обращение Елены Хатламаджиян от департамента автомобильных дорог Обратите внимание: в переходе на Буденновском/Московской 67 ларьков. Мы просим убрать только 17 — тогда доступ к двум панно будет открыт. В ответных же письмах от чиновников нам постоянно пишут про цифру «67», хотя мы, повторяю, и не требуем убрать все павильоны (к сожалению, это почти нереально). За сохранность мозаичного панно тоже переживаем. Дело в том, что происходит проседание грунта, во время дождей по стенкам течет вода. Из-за этого в некоторых местах уже отошли куски плитки. В нашем распоряжении оказался «Акт технического состояния объекта культурного наследия»: из него следует, что физический износ отделки равен всего 20%. В свою очередь арендодатели — ООО «Арго» — нам сказали, что именно ларьки «поддерживают» мозаику, и поэтому убирать их из перехода нельзя. Еще один важный момент, о котором почему-то никто не говорит: по закону объект культурного наследия нужно сопровождать соответствующей табличкой. Переход на Садовой/Кировском никакими специальными знаками не обозначили, а это грубое нарушение. Недавно мы обратились за помощью к депутатам. Откликнулся только Антон Гетта (член Центрального штаба ОНФ, координатор проекта Народного фронта «За честные закупки», депутат Госдумы РФ. — Прим. ред.), он уже написал запросы в Министерство культуры РФ, Василию Голубеву и Виталию Кушнареву. Если никаких ответов не последует, он намерен пойти в суд. Степан Тагиров, представитель ООО «Арго»: — Требовать, конечно, прекрасно. Мы же хотим действовать в рамках закона. Мы не хотим ни с кем ругаться! Примерно три недели назад мы встречались с общественниками и пришли к компромиссу. После встречи я направил запрос в комитет по охране объектов культурного наследия: хочу, чтобы провели законную экспертизу о состоянии перехода. Но дело в том, что в Ростовской области аккредитованных экспертов нет. Результаты экспертизы, на которые ссылаются общественники, нам не предоставили. Это бюрократическая волокита: результаты дают только после официального запроса. Фрагмент мозаичного панно в переходе на Буденновском/Московской В законе, на который общественники же и ссылаются, есть пункт о доступе к объектам культурного наследия в определенное время. На встрече мы предлагали сделать конструкции торговых павильонов временными. Можно было бы их откручивать и, например, несколько раз в год открывать и показывать панно полностью. На этой идее сойтись не получилось. Специально для Елены Хатламаджиян мы открывали панно — состояние ужасное. Пусть горожане обратят внимание: когда вы спускаетесь в переход от таможенной академии, и ларьки стоят слева. Пройдете чуть дальше — они справа. Почему так? А потому что плитка разрушается, и мы павильонами закрываем такие фрагменты. Когда арендатор приходит к нам, он выбирает стенку, которую как раз надо закрыть. Нужно понимать, что никто мозаике зла не желает. Продавцы заинтересованы в том, чтобы в переходе был порядок. Когда они подписывают договор об аренде, они соглашаются с пунктом о сохранении перехода и, соответственно, плитки тоже. Люди стоят там по 20 лет, и они просто в шоке от происходящего. Пришли общественники и говорят им: «Уходите!» А это может навредить переходу. Я занимаюсь арендой с прошлого сентября, а активистов знаю всего полтора месяца. Фрагмент подземного мозаичного панно с животными Дона У меня вообще много вопросов к статусу «объект культурного наследия». Им по факту признали мозаику — в ней ценность. Но по документам культурным наследием считают и потолок, и пол, и ступеньки. И чтобы мне, например, укрепить потолок, нужно получать официальное разрешение. Мы должны были встретиться с общественниками снова после получения ответов на наши запросы. Но они пошли другим путем: стали кричать, что мы действуем против закона. Да, мы не альтруисты, мы зарабатываем деньги. Но подчеркну: именно торговля в переходах и, как следствие, круглосуточная охрана и видеонаблюдение позволяют сохранить плитку. Игорь Нарижний, участник инициативной группы, организатор авторских прогулок по подземным переходам Ростова: — Уникальными называть мозаики в подземных переходах Ростова не совсем правильно, это распространенный миф. Такая мозаика есть в подземке Самары. Но справедливо то, что Ростов — единственный город России, в котором мозаика выполнена во флорентийской технике с использованием кафельной плитки. Изначально такую плитку применяли для украшения столиков. Но Юрий Лабинцев (выкладывал плитку. — Прим. ред.) смог приспособить ее для городского панно. Они с Георгием Былло (руководитель строительства перехода и мозаики. — Прим. ред.) хотели создать условия для комфортного передвижения людей, чтобы, спускаясь в подземный переход, мы могли любоваться сюжетами. Панно с правым берегом Дона в переходе на Буденновском/Московской делали в 1973–1974 годах. В это время город активно застраивали. Лабинцев изобразил берег по генеральному плану — таким Ростов представляли в будущем люди в СССР. Некоторые фрагменты плитки заметно повреждены Панно с животным миром в этом же переходе — это фактически Красная книга Дона. Но доступна только его часть. Например, там изображен пеликан. Когда я его людям показываю, все удивляются: разве водились у нас пеликаны? А на деле их и сейчас можно встретить в низовьях Азовского моря. Я провожу прогулки по подземным переходам Ростова — экскурсиями я это не называю. Например, мы показывали мозаику кинокритику Антону Долину и дистрибьютору и продюсеру Сэму Клебанову. Они были в восторге! Антон Долин даже рисковал опоздать на собственную встречу со зрителями. От гостиницы мы спустились в переход на Садовой/Кировском, он так впечатлился, что спросил: «А есть еще такие панно? Давайте посмотрим!» Конечно, мозаичное панно интересно в первую очередь людям старше 45 лет. Но я хорошо помню девочку 12 лет, которая, увидев картинки на плитке, воскликнула: «Вау! Вот это крутая тема!» Для меня это была самая высокая оценка.