Войти в почту

Крейсер с «искровым телеграфом» Первый успешный обмен информацией при помощи радиоволн прошёл в 1895 году. Историки технического прогресса до сих пор спорят, кто же в том году был первым — итальянец Гульельмо Маркони или русский Александр Попов. Но факт, что почти мгновенно новинку оценили военные всех стран, прежде всего моряки, которым такая связь, без проводов, была особенно необходима. Уже осенью 1900 года из Кронштадта на Дальний Восток отправились два новейших броненосца: «Полтава» и «Севастополь», и новый, только что вошедший в строй крейсер «Громобой». На всех трёх кораблях впервые в нашей истории стояли штатные радиостанции, или, как тогда говорили, «искровые станции беспроволочного телеграфа Декрете». Фирма парижанина Дюкрете производила первую в мире радиоаппаратуру именно по патенту русского инженера Попова. Три первых рации, купленные военно-морским флотом Российской империи, сразу ушли на Дальний Восток. Тяжёлые броненосцы «Полтава» и «Севастополь» плыли в Порт-Артур — российскую базу на китайской территории, а крейсер «Громобой» шёл во Владивосток. Пройдя три океана, «Громобой» прибыл в столицу Приморья 17 июня 1901 года. Именно этот день стал датой первого появления радиоаппаратуры на территории Дальнего Востока. Через три года, к моменту начала русско-японской войны, во Владивостоке было уже пять радиостанций. И все размещались на военных кораблях — крейсеры «Громобой», «Россия», «Рюрик» и «Богатырь» несли «искровые станции» Дюкрете, а вот на вспомогательном крейсере «Лена» была установлена первая рация отечественного производства, созданная в Кронштадтской радиомастерской в 1903 году.Сразу после начала войны во Владивостоке приступили к строительству и первой сухопутной «станции беспроволочного телеграфа» для связи с боевыми кораблями в Японском море. Оборудование для неё срочно закупили у немецкой фирмы «Телефункен». Станция размещалась прямо в порту и вступила в строй 14 апреля 1905 года. Уже через месяц первая радиостанция Владивостока сыграла ключевую роль в спасении миноносца «Бравый». Этот небольшой корабль стал одним из немногих, кому удалось прорваться через огонь японского флота в ходе неудачного для нас Цусимского сражения. Утром 17 мая 1905 года сильно повреждённый миноносец, на котором кроме экипажа находилось полторы сотни спасённых с других затонувших кораблей, беспомощно дрейфовал в нескольких десятках миль от Владивостока, истратив весь уголь. Только наличие на берегу мощного стационарного радиооборудования позволило услышать слабую рацию «Бравого» и направить к нему помощь. Весной 1905 года впервые появился и первый план создания на Дальнем Востоке целой сети сухопутных радиостанций, они должны были связать Владивосток, устье Амура и Сахалин на случай их атаки японцами. В столице Приморья на сопке Орлиное гнездо начали строить одну из самых мощных тогда в мире радиостанций. Для того времени это был целый радиокомплекс из трёх зданий, со своей электростанцией, работавшей на бензине. Пока шло строительство, в августе 1905 года при помощи четырёх полевых радиостанций русской армии удалось наладить беспроводную связь Владивостока с Хабаровском. На заре эры радио обмен информацией был невелик. Так, первая радиостанция в порту Владивостока за три первых года работы передала 1050 исходящих и приняла 760 входящих радиограмм. То есть в среднем передавалось одно радиосообщение в день и принималось 4−5 радиосообщений в неделю. «Звучащая искра» для Камчатки Вскоре после окончания русско-японской войны военные и правительство озаботились созданием радиосвязи с самыми отдалёнными районами страны. Прежде всего требовалось наладить устойчивую связь с Камчаткой, так как даже в эпоху телеграфа связь с полуостровом поддерживалась, как и века назад, лишь при помощи кораблей. Любое известие шло сюда несколько недель, если не мешали сезоны штормов, полностью отрезавшие Камчатку от мира. Владивосток от Петропавловска-Камчатского отделяют свыше 2 тысяч километров, поэтому связь с полуостровом решили устанавливать от устья Амура, где расстояние до полуострова в два раза меньше, но всё равно превышает тысячу вёрст. В то время такая дальность была почти непосильна даже самому мощному «искровому беспроволочному телеграфу». Поэтому для решения вопроса камчатской радиосвязи в конце 1908 года была создана специальная комиссия из инженеров-электриков Главного управления почт и телеграфов Российской империи, которую возглавил полковник Александр Эйлер. Выбор главы проекта был не случайным — в конце русско-японской войны именно Эйлер, профессиональный инженер-телеграфист, руководил службой связи русской армии на Дальнем Востоке, или, как тогда выражались, был «заведующим телеграфными и телефонными сношениями Главной квартиры». Комиссия Эйлера не только искала места для размещения радиостанций, но и выбирала производителя оборудования. На право строить радиомост между Амуром и Камчаткой претендовали несколько фирм из Англии и Германии. Но по решению Эйлера 11 мая 1909 года правительство Российской империи подписало контракт с «Акционерным обществом Русских электротехнических заводов Сименс и Гальске». Это был российский филиал знаменитого и ныне концерна «Сименс», который обязался за 107 254 рубля «устроить радиотелеграфное сообщение со звучащей искрой» для связи с Камчаткой. «Сименс» должен был «изготовить, испытать, доставить в Николаевск и Петропавловск с открытием навигации 1910 года все необходимые приборы двух радиотелеграфных станций, устроить затем таковые и установить радиотелеграфное между ними сообщение». Летом 1909 года в одной версте от центра Петропавловска-Камчатского, на берегу ручья Поганка, впадавшего в Авачинскую губу, начали строить радиостанцию. Её первым заведующим назначили петербургского инженера-электрика Яна Яновича Линтера, его предварительно направили на Аляску изучить работы американских радиостанций в схожих условиях. «Антенна» камчатской радиостанции представляла собой две решётчатые башни, высотой 75 метров, поставленных на расстоянии 175 метров. Между башнями были подвешены 12 бронзовых проводов, толщиною 3 мм. Конструкция позволяла рации на волне 2000 метров обеспечивать дальность связи до 1200 километров днём и в два раза дальше ночью. Монтаж петропавловской станции был завершён осенью 1910 года. 23 октября прошло первое испытание связи, а с 10 ноября 1910 года между Петропавловском и материком было впервые открыто «радиотелеграфное сообщение общего пользования». Ранее все радиостанции России обслуживали исключительно военную и правительственную связь, станция на Камчатке передавала сообщения от частных лиц. Приамурский генерал-губернатор Павел Унтербергер (Камчатка тогда входила в Приамурское губернаторство как отдельная область) с удовлетворением докладывал в Петербург о радиостанции на далёком полуострове: «Постройка беспроволочного телеграфа произвела переворот в жизни этой отдаленной окраины, приблизила ее к центру России и, облегчив все торговые обороты, повлияла вместе с увеличением пароходных рейсов на удешевление цен на товары…» Царь Николай II телеграфировал в ответ: «Донесение Ваше о состоявшемся соединении Камчатки с остальной Россией телеграфом доставило мне истинную радость. Благодарю исполнителей этой тяжелой работы». Выходившая в столице Приморья газета «Дальний Восток» так писала о работе Камчатской радиостанции: «Первый месяц эксплуатации первого в России радиотелеграфа публичного пользования дал блестящие результаты: обменено 35 000 слов, потребность в телеграфе удовлетворена вполне, радиотелеграф по надежности не уступает проволочному…» С надёжностью журналисты несколько поторопились. 4 января 1911 года рация Петропавловска неожиданно замолчала. И только через 3 месяца на материке узнали о причине. Во время нередкого для камчатской зимы жестокого шторма сильный ветер забил снегом глушитель керосинового двигателя, вырабатывавшего электричество для радиостанции. Скопление отработанных газов вызвало взрыв и пожар, дежурный радиотелеграфист едва спасся, выпрыгнув в разбитое окно. Восстановить работу рации на Камчатке смогли только в июне 1911 года. Радиосвязь для Чукотки и Сахалина Ещё до появления радиостанции на Камчатке возникла мысль оснастить новой техникой и более далёкую Чукотку. Об этом в 1908—1910 годах Приамурский генерал-губернатор Унтербергер не раз писал главе правительства Столыпину. «При громадном расстоянии, отделяющем Чукотский полуостров не только от экономических центров края, но даже от нового областного города Петропавловска (в то время Чукотка входила в Камчатскую область с центром в Петропавловске — DV), при редкости сообщений, краткости навигации в тяжёлых условиях плавания, наличность беспроволочной телеграфной связи является фактором, без которого возникновение и развитие русской торговли и промышленности в этом отдалённом и пустынном крае почти невозможно…». Приамурский губернатор сообщал в Петербург: В 1909 году целый план создания сети радиостанций на Чукотке предложил её глава, штабс-капитан Николай Калинников, известный исследователь жизни и быта чукотских аборигенов. В рапорте на имя губернатора Приморской области он писал: «Летом 1910 года будет закончен телеграф между Николаевском и Петропавловском. Если прикинуть расстояние между этими пунктами, то видно, что требуется ещё две, от силы три станции беспроволочного телеграфа, чтобы покрыть наш крайний северо-восток и связаться с Америкой… О пользе стратегической, административной и промышленной я докладывать не буду, но остановлю ваше внимание на том соображении, что эта недолгая затея окупит себя в первые же годы своего существования. В самом деле, в пределах трёх рублей за слово (слово с любого пункта западного побережья Америки во всякий пункт Азиатского побережья по подводному телеграфу стоит три рубля минимум), мы имеем возможность привлечь на нашу новую линию всю телеграфную корреспонденцию Америки с Азией…» Так проект полярных радиостанций становился не только стратегически важным, но и коммерчески привлекательным. 20 декабря 1910 года правительство Российской империи одобрило план развития радиотелеграфной сети на Дальнем Востоке. Предполагалось построить целую сеть радиостанций — восточнее Камчатки на Командорских островах, в среднем течении и в устье реки Анадырь, в бухте Провидения, на мысе Дежнёва, в городе Охотске, в селениях Ямск (ныне Магаданская область) и Гижига (ныне граница Магаданской области и Камчатского края). Кроме того, одну мощную радиостанцию запланировали построить на северной части Сахалина (южная часть острова после 1905 года попала под власть Японии). Строительство радиостанций в Охотске, чукотской Анадыри (тогда именовавшейся Ново-Мариинск) и в Наяхане (на севере современной Магаданской области) началось в 1912 году. Главное управление почт и телеграфов Российской империи так описывало трудности работ на крайнем северо-востоке страны: «На местах постройки нет ни материалов, ни рабочих рук, ни наличности вообще сколько-нибудь сносных условий для производства работ. Немалую трудность представляло даже достигнуть до некоторых из этих мест и доставить туда необходимые материалы и принадлежности. Строительный сезон в большинстве этих мест так короток, что нужны были чрезвычайные усилия…» Тем не менее 21 октября 1912 года в Охотске, Наяхане и Анадыре заработало радиотелеграфное сообщение, передававшее внутренние и международные телеграммы. Радиопередатчики всех трёх станций использовали оборудование фирмы «Сименс» и, благодаря 75-метровым вышкам с антеннами, имели дальность до 3 тысяч километров. Накануне Первой мировой войны эти станции были самыми мощными гражданскими радиопередатчиками в России. Начавшаяся в 1914 году война затормозила развитие дальневосточной радиосети. Лишь 20 февраля 1916 года была введена в строй радиостанция для Сахалина, располагавшаяся в Александровске. Телеграфная связь острова с материком к тому времени существовала уже 35 лет, но работала с перебоями: плавучие льды татарского пролива постоянно рвали кабель и часто «телеграммы» перевозили на лодках или собачьих упряжках до ближайшего телеграфного пункта на материке в посёлке Лазарева. Устойчивую связь острова с Россией обеспечил только новый «беспроволочный телеграф». Гражданская радиовойна Дальневосточные радиостанции оказались активными участниками гражданской войны, вспыхнувшей в России после двух революций 1917 года. В Приморье все радиостанции контролировали сторонники белого движения. Но в 1919 году адмирал Колчак разрешил войскам США построить радиоцентр на острове Русский у Владивостока, американцы быстро возвели здесь передатчик для связи своего флота, самый мощный в этой части Тихоокеанского региона. В итоге работа американской радиостанции фактически глушила приморские передатчики «белых». В декабре 1919 года сторонники большевиков сумели временно взять власть в городе Охотске. Среди них был телеграфист Василий Сосунов, назначенный комиссаром Охотской радиостанции. И с 14 декабря с вышки «беспроволочного телеграфа» на берегу Охотского моря полетела в эфир непрерывная агитация, которую могли слышать все радиостанции Дальнего Востока: «Товарищи, всюду, где можно, зовите к выступлению за освобождение от ненавистного рабства…» Через два дня, 16 декабря 1919 года, сторонники большевиков взяли власть и на Чукотке, в Анадыри. Здесь тоже сыграл ключевую роль работник местного радиотелеграфа — Василий Титов. Именно он принял телеграмму «белой» контрразведки для местных властей с сообщением о подготовке на Чукотке «красного» восстания: Титов как раз был сторонником большевиков и сообщил о телеграмме товарищам, те сумели опередить действия властей и захватить контроль над Ново-Мариинском (ныне город Анадырь). Василий Титов стал комиссаром местной радиостанции и тут же начал регулярную передачу в эфир для всех радистов дальневосточных станций: «Всем радиостанциям! Товарищи радисты! Вы первые вестники нового мира, новой жизни, братства, равенства и свободы. Вы волнами атмосферы возвестите нашим братьям, товарищам рабочим и крестьянам, борющимся за торжество социализма, что жители Севера восстали против угнетателей… Если раньше радио было прислугой капиталистов, пусть же теперь, в период классовой борьбы, оно будет вестником свободы». В то время любые сообщения в радиоэфире воспринимались серьёзно, к ним прислушивались, им верили. В итоге активная радиопропаганда Охотска и Анадыри сыграла немалую роль в распространении большевистских идей в Приморье и на Дальнем Востоке. Вскоре радисты Сосунов и Титов, хотя их разделяло почти 2 тысячи километров, совместно организовали и первую радиопропаганду для заграницы. С января 1920 года американские станции Алеутских островов и Аляски слышали непрерывную трансляцию раций Охотска и Анадыри: «Рабочим Америки… Сплочённая в одну чёрную хищную стаю, буржуазия всего мира вцепилась в горло русского пролетариата… Груды костей и пепла, дым пожаров, море рабочей и крестьянской крови, порки и расстрелы — вот та дорога, по которой пришли в Сибирь буржуазия и её наёмники. Буржуазия, помогая и войсками, и капиталом различного рода авантюристам, Колчаку, Деникину, Юденичу, не говорит открыто об этом, боясь, чтобы рабочие мира не стали на сторону русского пролетариата…» Тексты этих пафосных радиограмм доложили в Вашингтон, и администрация президента США тут же распорядилась начать глушение «красных» радиопередач Охотска и Анадыря. В 1920 году власть большевиков в этих городах продержалась недолго, они вновь были заняты сторонниками белых. Анадырский радист Титов погиб в перестрелке, охотский «радиокомиссар» Сосунов выжил и через тридцать лет стал одним из первопроходцев космической связи СССР. Не менее драматичными были и события, развернувшиеся вокруг радиостанции Северного Сахалина. Её строителем и первым заведующим с 1916 года был Александр Трофимович Цапко, тоже сторонник большевиков. Весь 1919 год он готовил на Сахалине выступление против «белой» власти Колчака. Когда на острове узнали о военном поражении войск адмирала в далёкой Сибири, власть в Александровске, тогда столице северного Сахалина, взяли «красные» во главе с радистом Цапко. 14 января 1920 года он лично передал в эфир радиограмму: «Охотск, Иркутск, Москва. В. И. Ленину. В Александровске состоялось открытие Совета рабочих и крестьянских депутатов». В 1920 году «красная» власть на Сахалине, как в Охотске и Анадыре, тоже продержалась недолго. Уже в апреле того года Северный Сахалин оккупировали японские войска. Чтобы не бросать доверявших ему жителей Александровска, радист Цапко отказался скрываться в тайге. Японцы арестовали его, вывезли на военный корабль и убили. Гражданская война на Дальнем Востоке, а вместе с ней и война радиостанций завершится лишь через два года. К тому моменту всем станет ясно, что радио — это не только техническое средство связи… Наступала новая эпоха, приближалось время, когда радио превратится в важнейший инструмент пропаганды и главное развлечение, какими сегодня для нас являются телевидение и интернет. Именно тогда, в 20-е годы XX века, город Владивосток станет одним из пионеров ежедневного радиовещания СССР, которое вскоре придёт в каждый дом. Продолжение текста читайте здесь

«Звучащая искра»
© Дальний Восток