Оголенный нерв и одержимость жизнью: Лондонская школа в ГМИИ
В Пушкинский музей из Тейт привезли выставку Лондонской школы – одно из самых важных послевоенных объединений в искусстве, непредставленных в наших музеях. Арт-критик Ирина Осипова считает, что смотреть выставку нужно обязательно, даже если вы не большой любитель искусства ХХ века. Выставка, открывшаяся в Пушкинском, впервые была показана три года назад в Штатах и с тех пор объехала примерно полмира – Лондон, Лос-Анджелес, Малага, Орхус. Такой гран-тур, пропагандирующий важную страницу британского искусства. Тем более интересный, что о многих художниках знают больше по аукционным продажам – картины, особенно Бэкона и Фрейда, регулярно появляются на мировых аукционах и также регулярно устанавливают ценовые рекорды. Например, десять лет назад Роман Абрамович купил "Спящую социальную работницу" Люсьена Фрейда (огромный портрет обнаженной 130-килограммовой Сью Тилли) на Christie's за $33,6 миллиона, художник еще застал этот счастливый момент. Бэкон же и вовсе входит в пятерку самых дорогих художников в мире – $142,4 миллиона за "Три этюда к портрету Фрейда" на Christie's пять лет назад. Официальная история Лондонской школы началась в 1976 году, когда один из художников, Рональд Брукс Китай организовал в галерее Хейворд выставку "Человеческая глина". На ней, кстати, был и центральный триптих нынешней экспозиции – "Три этюда к фигурам у подножия распятия" Бэкона на ярко-красном фоне. Название той первой выставки Китай взял из поэтического "Письма лорду Байрону" Уистена Хью Одена (его очень любил и переводил Бродский): "По мне, предмет искусства – человеческая глина". Китай же ввел в оборот и термин "Лондонская школа". Шесть художников, которых принято к ней относить, действительно объединены городом (также, как в начале ХХ века была Парижская школа, а ближе к середине – Нью-Йоркская), хотя не все были англичанами: тот же Китай – американец с русско-венгерскими корнями Фрейд, внук основателя психоанализа, как и Ауэрбах, родился в Берлине. Общими оказались художественные принципы. Пока в континентальной Европе и Штатах набирали силу абстракция и концептуализм, на острове выбрали путь отчасти консервативный – классическая техника (холст, масло), фигуративное искусство, в центре которого человек и его взаимоотношения с миром – не слишком радужные, с учетом двух мировых войн. Впрочем, никаким добропорядочным реализмом (какого много в нашей Третьяковке) тут не пахнет. С человеком и его бренным телом на картинах все время происходит неладное – оно корежится, теряет опору, выставляется натуралистичными, но не самыми привлекательными сторонами, как будто на нем проявляются все внутренние травмы даже не модели или художника, а всего поколения. "Я думаю, что искусство – это одержимость жизнью, и, в конце концов, поскольку мы люди, наша самая большая одержимость – это мы сами", – слова Бэкона отлично объясняют суть. В работах "лондонцев" практически нет безымянных персонажей. У изуродованных фигур Бэкона всегда есть прототип, часто его друзья или любовники, женщина с бультерьером Фрейда – его беременная первая жена Кэтлин Гарман, с которой они скоро расстанутся, "Свадьба" Китая и вовсе автобиографична. Манера письма у них различается категорически, но и плотные, жирные, скульптурные мазки Коссофа, и графичная манера раннего Фрейда – суть одного: "проецированная на холст структура чьей-то нервной системы" (слова Бэкона снова). В составе выставки – 80 работ, причем не только главной шестерки, но и примкнувших на разных этапах художников. Достаточно, чтобы составить внятное представление об этой странице искусства и почувствовать телесную хрупкость, как хотели авторы. Ирина Осипова
