«Мы были в пыли и фотографировались»: интервью тагильской учительницы, спасшей школьников в Питере
В минувшую субботу, 16 февраля, в здании Университета ИТМО в Санкт-Петербурге обрушились плиты перекрытий с пятого по второй этаж. Благодаря преподавательнице вуза Юлии Кальниченко обошлось без погибших и жертв. Позже оказалось, что Юлия — свердловчанка, она родом из Нижнего Тагила. Если быть более точными, то героиня минувших выходных не преподаватель, а репетитор. Известно, что Юлия Кальниченко готовит старшеклассников к поступлению в Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики (ИТМО). Субботнее занятие было прервано техническим состоянием здания на улице Ломоносова — оно вдруг решило, что должно стать руинами. Накануне глава подрядной фирмы рассказал, что именно его рабочие заметили и предупредили об обрушении. Но Юлия Кальниченко отметила, что к ним на пятый этаж прораб не заглядывал. О неладном сообщил опоздавший школьник, и она самостоятельно организовала эвакуацию, позвонив в МЧС. Сегодня женщина дала подробное интервью нашим коллегам из «Фонтанки». Приводим его полностью: — Юлия, расскажите, как вы поняли, что пора бежать? — В субботу в 16:30 у нас начались занятия по русскому языку с группой из девяти 11-классников. Мы готовимся к ЕГЭ, и в этот день я планировала начать с ними синтаксис. Была орфографическая разминка, мы всегда вначале повторяем лексику, паронимы, как правильно писать слова. Все случилось, когда мы уже хотели перейти к новой теме. В 17:10 в аудиторию зашел опоздавший ученик и сказал, что он услышал подозрительный треск в коридоре. Я выглянула и услышала неестественный шум, с потолка начала сыпаться пыль. Поначалу это был какой-то треск. Дети соскочили со своих мест. А я набрала МЧС и сказала, что у нас что-то неладное с потолком. После этого мы максимально спокойно решили собрать вещи. Когда шум прекратился, я вышла в коридор и увидела, что там очень плохая видимость, но есть доступ к аварийной лестнице. Я сказала ребятам, чтобы они включили фонарики на телефонах, приложили шарфы и шапки к лицу, и мы начали максимально быстро спускаться, потому что не представляли, что может произойти дальше. — Здание в этот момент продолжало рушиться? — Я не знаю. Все происходило в считанные минуты. Решения я принимала уже в процессе и сосредоточилась на том, чтобы слышать ребят. Было очень много пыли, и мне было важно, чтобы они шли за мной, откликались, не отставали. Самое главное было их вывести. — Что вы увидели на первом этаже? — Там уже были люди, ребята, которые занимались на первом и втором этажах, уже стояли у выхода. Мы тоже быстро взяли куртки в гардеробе и вышли на улицу. Я предложила детям помощь: позвонить родителям или вызвать такси. Всех пересчитала. Мы были все в пыли и даже сфотографировались на память. Я осталась на месте, а ребята уехали. После этого с ними связались — все благополучно добрались до дома. Их здоровью ничего не угрожает, и это самое главное. Слава Богу, что все живы. — Рядом с вами были другие группы студентов? — В соседних с нами аудиториях не было учебного процесса, насколько я знаю. Но мы были не единственные на пятом этаже. Еще была подготовительная группа вьетнамцев, у них были занятия по математике. Их не вывели, а эвакуировали. — Насколько обрушившийся корпус ранее казался вам надежным? — Я работаю в ИТМО с 2015 года. В корпусе на Ломоносова бываю каждую неделю, веду там занятия. На других этажах я не бывала. Все мои уроки на пятом. Год назад был произведен ремонт, и там было все максимально безопасно — никаких подозрений у меня даже не возникало. Это современная аудитория, с проектором, новыми партами и стульями. Она меня полностью устраивала. — Как вы себя чувствуете? Вы говорили, что надышались пылью. — Вчера я обратилась за медицинской помощью. Все хорошо, ничего не подтвердилось. Со мной все хорошо. Еще минутная слава на меня упала. Особенно вчера, был выходной день, а журналисты пытались попасть ко мне домой. — Когда вы увидитесь с ребятами из подготовительной группы, которых выводили? — Занятия у нас по субботам. Следующее — 23 февраля, но это выходной день, поэтому переносится на 2 марта. Я думаю, к этому времени мы решим, где они (занятия) будут проходить. — Остался ли у вас какой-то страх после случившегося? — Тогда страха не было, все силы мобилизовались. Я думаю, что мы не поняли, что произошло, и мы до сих пор не осознали. Но дети — большие молодцы. Им по 17–18 лет, и они проявили себя максимально собранно и сдержанно, и я ими очень горжусь.
