Олег Мельников: Торговля людьми – бич XXI века

Олег Мельников стал известен в 2012 году после того, как освободил рабов в московском районе Гольяново. 12 мигрантов из бывших советских азиатских республик эксплуатировались хозяевами продуктового магазина. Люди жили в подсобке, документы у них отобрали. История имела резонанс, многим не верилось: как такое возможно в XXI веке, да еще и в Москве? Оказалось, еще как возможно. И не в одной российской столице, а по всему миру. – В 2011 году ко мне обратился знакомый с просьбой помочь в поисках родственника, – рассказывает Мельников о том, как начал свою деятельность. – Мы вместе выехали в Дагестан, куда увезли того человека, и, кроме него, освободили еще двух мужчин и двух девушек. Я не планировал заниматься вызволением людей из рабства постоянно, просто написал у себя на странице «В контакте» об этой истории, и мне стали приходить сообщения с просьбой помочь найти и освободить родственника. Думал: позанимаюсь этим до конца месяца и брошу. А в итоге все переросло в общественную организацию «Альтернатива». Мы освобождаем людей из рабства по всему миру, у нас 30 постоянных сотрудников. Сейчас у меня руководящая офисная работа. Три варианта спасения В прошлом году Олег Мельников и его единомышленники освободили 190 человек. Благодаря им завели 5 уголовных дел по торговле людьми. За цифрами кроется большая скрупулезная работа «Альтернативы». Чтобы возбудить уголовное дело, нужны веские дока­зательства. – Возможны три варианта освобождения: с полицией, силовой и просто подъехать ночью к месту содержания человека и его выкрасть, – говорит Мельников. – Третий вариант мы используем чаще всего. Во многих случаях нити ведут в Дагестан на кирпичные заводы. Обращений к нам с каждым годом все больше – у нас есть горячая телефонная линия. Обращения разные, и реагируем мы не на все. Часто люди верят, что их родственника увезли в рабство, хотя нет никаких оснований так полагать. В этом плане нам осложняют жизнь центры экстрасенсов. Маги и колдуны внушают ложную надежду, сообщают родственникам, что видят человека живым – это касается абсолютно любого пропавшего. Работаем в условиях ограниченного времени. Вспоминаю инвалида, которого вывезли в Дагестан, он был вынужден постоянно принимать лекарства. Без них у него начинался отек мозга. Он смог в дороге позвонить отцу с чужого телефона, но заявление о том, что он пропал, в полиции от отца не приняли – не прошло положенных трех дней. Мы с женой сразу выехали в республику. Нам помогли местные власти, мы обыскали все, освободили 30 человек и на 14-й день нашли его на одном из кирпичных заводов. Человек находился уже в плохом состоянии, попал в больницу, но остался жив. Я помню это чувство облегчения. реальная история Руслан Лукашов 7 лет провел в рабстве в Казахстане. В прошлом году его освободили волонтеры «Альтернативы». Вот его история. – В 2011 году я жил в Ташкенте. После смерти отца остался один. Я был хорошим электриком, знакомая предложила у нее поработать строителем – восстановить дом. Через полгода предложила мне другую работу у ее сестры в Казахстане. Перевела меня нелегально через границу – я знаю, что она платила за это деньги. Так я попал в аул. Жил в поле, сажал овощи, деньги мне только показывали, обещали расплатиться позже. Потом начались избиения и издевательства. Уйти я не мог – мой паспорт порвали. Меня перепродали другому хозяину. Я жил в степи, пас баранов. Избивали, обещали убить. Поначалу кормили нормально, потом был только хлеб и кипяток. В третий раз я попал в Алма-Ату, служил у владельца большого торгового центра – грузчиком. Бежать не пытался. Я как к нему попал, он сразу стал возить меня по своим родственникам и друзьям: один – прокурор, второй – участковый. Везде у него все схвачено. Я три раза попадал в миграционный центр – документов-то у меня нет, – и он каждый раз меня выкупал. Платил за меня и 20, и 40 тысяч тенге – немаленькие по местным меркам деньги. Обещал, что если я убегу, то меня найдут и посадят, переломают руки и ноги. Я работал у него 4 года и стал пользоваться доверием. Он дал мне телефон, я вышел в социальную сеть и нашел одноклассницу Наташу, в которую был влюблен в школе. Рассказал ей о своем положении, она узнала от знакомой про «Альтернативу» и с ними связалась. Я знал, что меня приедут освобождать трое молодых ребят. Пошел в туалет, двое волонтеров – за мной. Мы вышли через черный ход, где нас ждала машина. Меня отвезли в реабилитационный центр, помогли выправить документы. Мне было уже 42 года, думал, что не выберусь... Сейчас живу в Татарстане, где нашел родственников, женился на Наташе, работаю электриком. Цена двух жизней – 250.000 рублей Деньги на поиски и освобождение рабов выделяет сам Олег из доходов от своего бизнеса. Чиновники считают деятельность по освобождению рабов сомнительной, а простые люди жертвуют мало. – Мы собираем всего 5–10 процентов средств, – объясняет Олег. – У родственников пропавших не просим. Ну какие деньги у людей, чей отец или брат поехал из региона в Москву на заработки? Захотят – оплатят нам билеты. Собирать пожертвования мы почти перестали: на каждый собранный рубль мы получаем десяток негативных комментариев. Нам пишут, что мы занимаемся не своим делом, что мы мошенники, пусть родственники звонят в полицию. Но при этом сама полиция в таких делах обращается к нам! Например, нам звонил полицейский из Калмыкии, который просил нас приехать и освободить человека. Многие правоохранители вообще не верят в существование рабства и с удивлением узнают от нас, что в Уголовном кодексе есть статья о торговле людьми. Помочь всем не можем, приходится выбирать. У нас, как у хирургов, есть свое кладбище не освобожденных. Однажды у нас было два звонка: от девушек, находившихся в Египте в рабстве, и от мужчин, которые были в одном из российских регионов. Мужчины находились ближе, и мы освободили их. А девушки нас не дождались и покончили с собой. Их жизни стоили всего 250 тысяч рублей, которых у нас на тот момент не было. Удар ножом Рабовладельцы и работорговцы, как правило, остаются в тени. По словам Олега, это самые обычные люди. Их единственный мотив – корысть. – Кто-то торгует наркотиками, кто-то оружием, а кто-то людьми, – говорит Олег. – Цена трудового мужчины-раба – 20 тысяч рублей. Дороже всего стоят девушки, которых продают в сексуальное рабство – здесь счет идет на десятки тысяч долларов. Ни работорговцы, ни рабо­владельцы не признают свою вину, даже когда их ловишь с поличным: говорят, что дали работу и крышу над головой, пару раз ударили – нервы не выдержали, рука сорвалась. Чем больше мы занимаемся освобождением людей из рабства, тем опаснее становится наша работа. В начале декабря прошлого года на меня напал незнакомый мужчина и ударил ножом. Лечусь до сих пор. Ведется расследование. Бросать заниматься освобождением людей из рабства я не собираюсь. Мне некому это дело передать.