Великое слово: как труд всей жизни Сергея Ожегова оказался в центре скандала

70 лет назад в СССР увидел свет «Словарь русского языка» Сергея Ожегова. Он выдержал почти три десятка переизданий и остается самым популярным нормативным толковым словарем. Первое издание словаря предварялось разъяснением, где каждое слово — знаковое! Это, если хотите, принципиальный манифест выдающегося ученого: словарь должен быть краткий, популярного типа, стремящийся к активной нормализации литературной речи. А еще Сергей Иванович Ожегов точно знал, чего там не должно быть — редких терминов, малоупотребительных в общей речи иностранных слов, просторечных и арготических элементов. В СССР при жизни Ожегова вышло шесть изданий «Словаря русского языка». Второе и четвертое были переработанными, остальные — стереотипными. Этот компактный однотомник до сих пор в ходу не только в России, но и на всем постсоветском пространстве. Он широко известен и в странах дальнего зарубежья, его тщательно подобранный словник лег в основу многих переводных словарей. Родом с Урала Ожегом (с ударением на первом слоге) в старину на Урале называли специальную палку, с помощью которой определяли степень готовности расплавленного металла. Чудом спасся предок Сергея Ивановича, демидовский крепостной, из затопленных подвалов Невьянского завода. Кто смотрел фильм «Петр I», помнит эту страшную сцену затопления... Дед Сергея Ивановича более полувека работал на Екатеринбургском заводе, вырастил четырнадцать сыновей и дочерей, и все они получили высшее образование. Можно утверждать, что тяга к знаниям — фамильная черта Ожеговых. — В нашем роду обнаруживаются и «колокольные дворяне», — рассказывал мне сын Ожегова Сергей Сергеевич — человек самодостаточный, доктор архитектуры, профессор Московского архитектурного института. — Предками были и династии псковского духовенства — Дегожские, Опоцкие. В роду и известный философ-богослов Герасим Павский, который вместе со своим приятелем Александром Пушкиным частенько бывали в доме Опоцких. У Пушкина было там даже свое место за самоваром красной меди... К стенке! Летом 1918 года Сережа Ожегов окончил гимназию и поступил в Петроградский университет. Учиться тогда не довелось: в декабре его призвали в Красную армию. И здесь «молодого командира» едва не расстреляли, поскольку один из документов он подписал красными чернилами. А по убеждению полкового комиссара, делать это могли исключительно большевики. Но большевиком Ожегов не был. Позже он в своих дневниках признается, что «революционных событий» в Петрограде… не заметил: не видел октябрьского решительного штурма Зимнего дворца, не слышал исторического залпа «Авроры» и зажигательных речей Ильича. Просто все вдруг резко изменилось, и жизнь стала тусклой... Филологический курс университета Ожегов окончил лишь в 1926 году, но еще до этого стал своим в небольшом кругу ленинградских лингвистов, завел знакомства и с московскими учеными. После аспирантуры Института истории литературы и языков Запада и Востока Сергей Иванович ряд лет преподавал в ленинградских вузах, работал в Институте языка и мышления АН СССР по словарному отделу. В 1936 году Ожегов вместе с семьей переезжает в Москву, которая, как считается, «слезам не верит», но дает «понаехавшим» большие перспективы. Именно в Москве, в коммуналке на Смоленском бульваре, Сергей Иванович задумал и начал писать главную книгу своей жизни — знаменитый «Словарь русского языка». Здесь он трудился и над «ушаковским четырехтомником». Вернее, в ряду забот молодого ученого этот четырехтомник значился, конечно, на первом месте. Дело в том, что советское правительство потребовало тогда «стабилизировать нормы русского литературного языка путем создания нормативного пособия, которое помогало бы читателю освоить лексические, грамматические и произносительные нормы русского языка». Было даже принято специальное партийно-правительственное решение об ускорении работы над «Толковым словарем русского языка». И коллектив ученых (В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, Б.А. Ларин, С.И. Ожегов, Б.В. Томашевский, Д.Н. Ушаков) стал ускоряться и устанавливать «произносительные нормы». «Словарь Ушакова» вышел в обозначенные (1935–1940 гг.) сроки. О вкладе Ожегова главный редактор словаря профессор Дмитрий Николаевич Ушаков всегда отзывался с уважением, признавая его ведущее место и называя «основным движителем» этого большого научного и общекультурного предприятия: Ожегову принадлежало 33,5 процента текста всего четырехтомника. Скандалы История словаря Ожегова началась незадолго до Великой Отечественной войны. Работая в «коллективе Ушакова», Ожегов поделился с коллегами идеей создания компактного однотомника. Массового, народного. Главным редактором нового издания предполагался сам Ушаков, а Ожегову отводилась роль соредактора, в авторский коллектив должны были войти еще шесть лингвистов. Коррективы в работу внесла начавшаяся война. Во-первых, весь «авторский синклит» оказался в эвакуации в Ташкенте, Ожегов единственный оставался в Москве. Во-вторых, в 1942 году скоропостижно скончался Ушаков. В-третьих, самоустранившиеся «соавторы» на «призывные письма» Ожегова, пытавшегося организовать совместную работу, не отвечали… Об этом времени и своем тогдашнем житье-бытье рассказывает сам Сергей Иванович. Читаем в его дневнике: «В комнате холодно. Курева нет, отвыкаю. Телефона давно нет — как в избе посередь поля. Положение с продуктами в Москве ужасное. Все запасы разграблены и расхищены. В половине декабря испортилась канализация. Потом последовательно водопровод вышел из строя, затем стало гаснуть электричество и лопнули трубы отопления. Я спал на буфете, с которого снял верх. Бань в Москве осталось несколько. Хожу грязным...» Тяготы быта Сергей Иванович воспринимал иронично, главным в жизни была работа. Он справлялся с неимоверной грудой дел — научно-общественной и лингвистической деятельностью, чтением лекций в университете и Педагогическом институте. Может, упоенное «погружение в словарь» давало силы? Страшная весть пришла из Ленинграда. В блокадном городе погибли практически все родственники Ожегова. В самом конце войны коллеги Сергея Ивановича, вернувшиеся из Ташкента, обвинили его в том, что он не уехал в эвакуацию потому, что... ждал прихода немцев. К счастью, это фантасмагорическое утверждение особых последствий не имело. С первым изданием словаря вдруг возникли осложнения. Издательство Академии наук СССР отказалось его печатать, ссылаясь на недостаток средств. И только в 1949 году в Государственном издательстве иностранных и национальных словарей великий труд Ожегова материализовался в знаменитый однотомник. И Ожегова выдвинули на Сталинскую премию! Премию, впрочем, не дали, но присвоили степень доктора филологических наук без защиты диссертации. Парадоксально, но решающую роль в этом сыграл скандально знаменитый академик Трофим Лысенко. На заседании Высшей аттестационной комиссии он заявил: «У каждого из нас, академиков, словарь Ожегова является настольной книгой. Мы учимся у него. Так неужели наш учитель не достоин докторской степени?» В последние годы жизни Сергей Иванович работал чрезвычайно интенсивно. Совместно с С.Г. Бархударовым и А.Б. Шапиро редактировал «Орфографический словарь русского языка» АН СССР, был инициатором создания и редактором академического словаря-справочника «Правильность русской речи», автором-составителем «Словаря языка Пушкина». Под его редакцией выходили авторитетнейшие сборники «Вопросы культуры речи», по которым «учились грамоте» дикторы радио и телевидения тех лет. В Институте русского языка имени Виноградова Ожегов организовал «Справочную», где любой мог получить немедленную консультацию по языковым вопросам. Не тот словарь Это событие случилось в российском книгоиздательском мире в самом начале «лихих 90-х»: в книжных магазинах неожиданно появился «Толковый словарь русского языка». На обложке две фамилии — С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой. На титульном листе уверенно значилось: Институт русского языка имени Виноградова РАН и Российский фонд культуры. Сомнений не было: мало ли, из каких спецхранов извлекли на радость читателям неизвестный труд великого Ожегова! Да и фамилия Шведовой многим тоже была знакома. Еще в 1972 году издательство «Советская энциклопедия» поручило ей «научно редактировать» очередные издания «Словаря русского языка». И на нескольких изданиях словаря так и написано: «Под редакцией члена-корреспондента АН СССР Н.Ю. Шведовой». Как появилось «новое издание»? Очень просто! Классический словарь Ожегова самовольно дополнили и выдали за «совместную работу» (Сергей Иванович Ожегов умер в 1964 году. — «ВМ»). Покупателя просто дурачили, заманивая авторитетом Ожегова. Помнится, когда я попросил прокомментировать ситуацию ректора Литературного института имени А.М. Горького писателя Сергея Есина, тот прибегнул к исторической аналогии: «Представляю, какой бы разразился скандал, если бы профессор Бодуэн де Куртенэ, редактировавший 3-е издание словаря Владимира Ивановича Даля и тоже кое-что туда внесший, поставил бы свое имя рядом с именем исконного автора…» Неприятно вспоминать эту постыдную историю, тем более что иных ее действующих лиц уж нет, а те далече. Ее нравственная сторона для меня очевидна: непозволительно через три десятилетия после смерти выдающегося ученого идти по-пиратски на абордаж его гениальной работы. Мне приходилось читать удивительную по своей наивности и противоречивости записку доктора филологических наук, профессора Н.Ю. Шведовой «В судебные и другие органы города Москвы и Российской Федерации». В ней она пыталась доказать, что ее работа «в качестве ответственного редактора» дает ей право считать себя соавтором Ожегова. Лично я был убежден, что редактор Шведова, признанный ученый, человек преклонного возраста (Н.Ю. Шведова скончалась в 2009 году в возрасте 92 лет. — «ВМ»), тогда была несамостоятельна в своих действиях. Кукловодами в той бессовестной истории выступали совсем другие люди. Кто? Как ни печально сегодня об этом говорить, но следы привели… в Институт русского языка. Один из тогдашних руководителей этого института, являясь еще и владельцем частного издательства, виртуозно раскрутил аферу с изданием словаря в «новом варианте» и «в соавторстве». И только в 2004 году Тверской районный суд города Москвы после многолетнего разбирательства, основываясь на экспертизе Института лингвистических исследований РАН, постановил запретить издательству и лично Н.Ю. Шведовой использовать имя Ожегова. …24-е, исправленное издание «Словаря русского языка» вышло в свет уже без соавтора. Словарь издали под общей редакцией действительного члена Академии российской словесности, доктора филологических наук Л.И. Скворцова — верного ученика Сергея Ивановича. Вот он лежит на моем столе, возродившийся, как птица Феникс, «Словарь русского языка» Ожегова. Ему — 70 лет. А на книжных полках уже можно найти его 29-е издание... ОБ АВТОРЕ Валерий Володченко — журналист, член Международного сообщества писательских союзов, автор книг «Встречные лица», «Игры нашего двора», «Маги на престоле: от Рюрика до Сталина» и других.