Костёр Федосеева

Белые пятна биографии и картографииГригорий Анисимович Федосеев появился на свет в станице Кардоникской (Карачаево-Черкесия), но нашёл себя в Сибири. Здесь он с 1930-х годов участвовал в геодезических работах на различных должностях, окончил в Новосибирске институт инженеров геодезии, аэрофотосъёмки и картографии. Саяны, Ангара, Яблоновый и Становой хребты, Подкаменная и Нижняя Тунгуска, Приамурье, Охотское побережье… — Федосеев составлял первые подробные карты малоизученных районов СССР, готовил материалы для строек Братской, Усть-Илимской, Богучанской и Зейской ГЭС, Байкало-Амурской магистрали. Вот как он описывал в книге «Тропою испытаний» один из районов своих работ: «Обширный край, прилегающий к Охотскому морю и пересечённый громадами хребтов Джугджура и Джугдыра, а также восточной оконечностью Станового, давно привлекал внимание исследователей… Людские потоки обходили стороною это неведомое, дикое пространство… Центральная часть этого края… является почти „белым пятном“. Имеющиеся карты весьма бедны подробностями, не отображают действительной картины местности и содержат следы явной незаконченности».Условия были тяжелейшими: ни дорог, ни связи, ни техники. «Выносить груз на вершины гольцов (гор, где ставили геодезические знаки — DV) — это тяжёлый труд, требующий невероятного физического напряжения и большой ловкости… Пока… эти трудности неизбежны», — писал Федосеев. О чём говорить, если в теодолите — приборе для определения углов при съёмке — в качестве перекрестия использовалась паутина из кокона паука-крестовика, который ещё нужно было найти. Выходит, в составлении карт страны сыграли свою роль и пауки…Не только на картах, но и в биографии Федосеева были пятна. Шолоховский «Тихий Дон» для Федосеева был не литературой, а жизнью и судьбой. Согласно расследованию Ивана Подсвирова, опубликованному несколько лет назад в журнале «Сибирские огни», в 1920 году Федосеев с братом участвовали в казачьем восстании на Кубани против советской власти, которое возглавили генерал Михаил Фостиков и войсковой старшина Павел Маслов. Брат — подъесаул Пётр — погиб в стычке с красными. Подсвиров считает: Федосеев намеренно не появлялся в Кардоникской более 40 лет, опасаясь репрессий. А ведь геодезия была областью стратегической, карты снабжались «секретными» грифами. Знало ли начальство Федосеева о его юности?Косвенно этот опыт отразился в книгах Федосеева. Его герои нередко люди с изломанной судьбой, бывшие беспризорники (как Трофим Королёв в повести «Смерть меня подождёт», отсылающей к «Педагогической поэме» Макаренко), бросившие родные места… Между строками о красотах сибирской природы нет-нет да мелькнёт тень катастроф русского ХХ века. Литература прямого действияПисать он начал 50-летним. В 1949 году в журнале «Сибирские огни» вышли записки Федосеева «Мы идём по Восточному Саяну». «Мы должны были проникнуть в центральную часть Восточного Саяна, считавшуюся тогда малоисследованной горной страной… Имевшиеся до этого времени сведения, собранные геодезистами, географами, геологами и натуралистами… не отличались ни полнотой, ни точностью», — говорится в начале этого текста. Здесь Федосеев нащупывает интонацию, ищет форму, оптимальное соотношение документального и художественного. Иногда его записки напоминают учебник по геологии: «Свыше 500 миллионов лет назад в тех местах, где ныне подымаются к небу горделивые вершины этих гор, было море… Периоды активной деятельности подводных вулканов… сменялись периодами относительного покоя, во время которого миллиметр за миллиметром на морское дно отлагались ил, песок и галечник…» Иногда — газетную передовицу: «Каждый шаг в деле покорения природы приближает нас к светлому коммунистическому будущему».В 1956-м Федосеев переехал в Краснодар и вплотную занялся литературой. Одна за другой выходят и переводятся на иностранные языки книги: «Тропою испытаний», «Смерть меня подождёт», «Пашка из Медвежьего лога», «Злой дух Ямбуя» (экранизирован в 1978 году Борисом Бунеевым и считается одним из первых отечественных триллеров), «Последний костёр»… Последняя, незавершённая повесть «Меченый», подготовленная к печати редактором Марком Гофманом, вышла только в 1989-м. Написанная о волках, она заставляет вспомнить «Белый Клык» Джека Лондона — одного из литературных предшественников Федосеева наряду с Купером и Пржевальским. Чаще всего Федосеева сравнивают с исследователем Уссурийского края, учёным, писателем Владимиром Арсеньевым. Федосеевская проза, как и арсеньевская, растёт из путевых дневников. Сам Федосеев, объясняя свой метод, писал: «Мне не нужно было фантазировать, придумывать ситуации — действительность была слишком насыщена событиями». Хотя и признавал, что порой даты и места в его книгах смещены. О доле вымысла у Федосеева можно спорить, но реальные географические точки и подлинные фамилии создают ощущение особой достоверности. Отчётливо видна эволюция Федосеева: он уходит от наукообразных описаний и газетных лозунгов, двигаясь от документа к художественной прозе — всегда, впрочем, основанной на пережитом лично.Книги Федосеева — это ещё и «производственные романы» и настоящий гимн геодезистам: «Карта… Сколько человеческого труда, героизма вложено в неё! Знайте это, помните об этом, когда рассматриваете карту, когда прослеживаете взглядом условные голубые змейки рек, зелёные клинья тайги, коричневые извивы горных кряжей».Геодезисту Федосееву, равно как разведчику Арсеньеву и геологу Обручеву, нередко отказывают в праве на принадлежность к большой литературе. Да, были стилисты поизощрённее их. Но сколько молодёжи, начитавшись Федосеева, пошло в геодезисты, геологи, таёжники… Это была самая настоящая литература прямого действия. Заветы УлукитканаСамый известный герой Федосеева, появляющийся в нескольких его книгах, — эвенк Сергей Трифонов, он же Улукиткан (1871−1963) из села Бомнак в Амурской области. Литературный потомок арсеньевского Дерсу, Улукиткан — реальный человек, известный отечественным топографам с дореволюционных времён. Шесть лет он был проводником Федосеева. С помощью Улукиткана на карту районов, прилегающих к Охотскому морю, наносились таёжные тропы и проходы через малодоступные хребты. Когда Федосеев познакомился с Улукитканом, тот был уже стариком. «От него веяло мудростью долгой и нелегко прожитой жизни, глубокой стариной, тёмными таёжными лесами», — писал Федосеев. В Улукиткане он нашёл человеческий идеал: «Старик открыл мне огромный мир природы, которую он очень любил, научил меня понимать её. Но главное достоинство Улукиткана была человечность, которую он целомудренно пронёс через девяностолетнюю жизнь».Улукиткан погиб в тайге — замёрз после пожара на стоянке. Место его гибели скрыло рукотворное море, разлившееся при строительстве Зейской ГЭС. На могиле проводника в Бомнаке Федосеев поставил памятник в виде геодезического знака. Его книга «Последний костёр» — посвящение Улукиткану.У Федосеева Улукиткан «отвечает» за ряд важных тем, включая экологическую. «Надо отобрать ружья у всех, которые разоряют тайгу, не смотрят, когда можно охотиться, когда нельзя, по кому можно стрелять, а кого нельзя трогать. Таких даже пускать в тайгу не надо», — говорит старик в «Последнем костре». Сам Федосеев тоже включился в экологическое движение. В 60-х он выступал против браконьерства — после его статьи в «Известиях» ряд чиновников понесли наказание. Тема экологии и, шире, гармонии между человеком и миром, поднятая в ряде его книг, выходит на первый план в «Пашке из Медвежьего лога». Здесь главным защитником природы становится старик Гурьяныч, а героями — не только наделённые индивидуальными чертами звери, но и сама тайга.Постоянная нота книг Федосеева: «Здесь остаются могилы наших друзей, отдавших жизнь за карту Родины». Ещё: «Мне захотелось поклониться могилам погибших товарищей… Их много. Они остались на Шантарских островах, на Селикане, под гольцами Сага и Ямбуй, на безымянных холмах Алданского нагорья…»Лучшие памятники геодезистам-первопроходцам — карты, составленные ими для современников и потомков, и книги, написанные Григорием Федосеевым.