Мог ли Горбачев уйти по-другому

25 декабря 1991 года первый и последний президент СССР Михаил Горбачев заявил о прекращении своей деятельности на этом посту и подписал указ о передаче управления стратегическим ядерным оружием президенту России Борису Ельцину. Это поставило точку в истории Советского Союза. Однако то, как это было сделано, во многом предопределило дальнейшую судьбу всего постсоветского пространства. К тому времени говорить о спасении Союза было уже не только наивно, но и глупо. Поздно. У Горбачева на это не было ни политической воли, ни политического влияния. За Союз в его более-менее неизменном виде не выступала уже ни одна влиятельная и организованная политическая сила. Будущим историкам может оказаться удивительным, что смерть СССР настала спустя немногим более полугода после референдума, на котором 76,4 процента принявших участие в голосовании проголосовали за сохранение, в том числе такая ключевая страна, как Украина. Но, во-первых, референдум прошел не во всех республиках, а во-вторых и в-главных, дальнейшие политические события показали, сколь велика бывает порой роль личности (личностей) в истории. Субъективный фактор, конечно, сказался в оформлении «развода», который стал окончательно неизбежным после провалившегося августовского путча. И что важнее – стал неуправляемым. Это также стало еще одним примером того, что никакая воля народа, выраженная на референдуме, сама по себе не работает, если за ней не стоят организованные политические силы, способные ее претворить в жизнь. Мы видим это сейчас на примере британского «Брекзита», - проголосовать оказалось легче, чем реально выйти из состава ЕС. В этом смысле народ может часто ошибаться. Путч сорвал заключение договора о Союзе Советских Суверенных республик, подписание которого было назначено на 20 августа. Трудно сказать, сколь долго просуществовало бы это аморфное и во многом искусственное формирование, оно вряд ли смогло противостоять набравшим огромную силу центробежным тенденциям, за которыми, прежде всего, стояло желание республиканских элит добиться максимального суверенитета от беспомощной к тому времени во всех сферах – и прежде всего в экономике - Москвы. Осенью 1991 года проект договора был отчасти переделан. Из названия исчезло слово «социалистических». К тому времени (до конца октября) объявили о намерении выйти из состава СССР уже 11 республик из 15, а 1 декабря за независимость проголосовала Украина. Тогдашний ее лидер Леонид Кравчук хотел быть «не ниже Ельцина», и это сыграло не последнюю роль. На 9 декабря намечалось подписание договора о создании уже Союза Суверенных Государств. Однако на день раньше лидеры России, Украины и Белоруссии подписали в Беловежской пуще Соглашение о прекращении существования СССР, провозгласив создание Содружества Независимых Государств. В таких условиях о цивилизованном разводе уже речи быть не могло. Разве что он прошел относительно мирно (если не считать кровавых столкновения на периферии Союза до 1991 и после). Были оставлены нерешенными огромное число вопросов – начиная от проблем территориального размежевания (Нагорный Карабах, Приднестровье, Крым, наконец) и кончая сугубо экономическими вопросами – такими, как единый эмиссионный центр для валюты нового объединения, решение вопросов поддержания бывшей единой инфраструктуры страны. 21 декабря в Алма-Ате руководители 11 из 15 бывших союзных республик (кроме Литвы, Латвии, Эстонии и Грузии) подписали Протокол к Соглашению о создании СНГ от 8 декабря. Однако, что это будет за объединение и как оно будет работать на практике, никто толком не понимал, что и показали все последующие событие. СНГ с тех пор оставался все «менее жив и все более мертв», А все потому, что «отцы-основатели» по сути ни о чем не договорились «на берегу», не установили основные принципы функционирования нового объединения. Чистая политическая любительщина, подпитывавшаяся непомерным личным амбициями будущих суверен-президентов, бывших первых секретарей республиканских компартий. Гарвардских (да и никаких других) курсов по state-building (строительству государства) никто из них не кончал. А Высшая партшкола восполнить это незнание не могла. Примечательно, как проходила процедура «отречения» Горбачева. В спешке. Это не было оформлено как мирный транзит – скорее, как капитуляция одного амбициозного политика перед другим. В этой истории вообще было слишком много личного. Что сказалось на «общем». Горбачев, например, до последнего верил в то, что его позовут 21 декабря в Алма-Ату на учреждение СНГ. Это было наивно. Потом он верил в то, что упразднить СССР удастся хотя бы в какой-то приличествующей моменту торжественной обстановке. Теоретически, это могло бы подчеркнуть некую преемственность между СССР и СНГ. Но даже последнего заседания Верховного Совета СССР (от него осталась к тому времени только одна палата - республик) не состоялось. Прежде всего, потому, что торопился Ельцин. Он давил на Горбачева. Хотел все покончить к «католическому, западному» Рождеству. Решающий разговор между ними состоялся 23 декабря. О чем? Да прежде всего о том, что больше всего традиционно беспокоило советскую партноменклатуру: дача, охрана, пенсия, медицинское обслуживание. «Ядерный чемоданчик» Горбачев Ельцину лично не передавал, его принял маршал Шапошников. 27 декабря Ельцин уже занял кабинет Горбачева. Ну а подписанты соглашения об СНГ стали трактовать его в силу собственного понимания. Так, Украина уже в начале января 1992 года заявила, что не желает видеть российский флаг на Черном море (в Севастополе). В Беловежской пуще Кравчук этого Ельцину не говорил. А тот и не спрашивал. Примечательно, что сразу после отречения Горбачева резко активизировался вице-президент России Александр Руцкой. Он сделал целый ряд «державных» заявлений, в которых легко было заметить резкую неприязнь к «так называемой демократии». До нового путча – октября 1993 года оставалось уже немного времени. Но это уже другая история. Сначала произошла «шоковая терапия», о которой тоже предварительно в рампах как бы созданного СНГ не договаривался. В этом смысле СССР действительно бездарно профукали, а могли бы цивилизованно оформить развод, уменьшив количество подводных мин, которые потом все равно рванули.