Тосковать по Сталину, взрывать и убивать ради Ленина

Страна вспоминает события 25-летней давности: Конституция, первые выборы в Государственную Думу, феноменальная победу Жириновского. В общем хоре восторга и поздравлений мало кто вспомнил причину декабрьских событий – черный октябрь девяносто третьего. Именно расстрел Верховного Совета определил дальнейшее развитие страны. Наспех созданный главный закон страны был нужен, чтобы поставить жирную точку на этом кровавом противостоянии. Тех, кто публично противостоял Борису Ельцину сегодня до сих пор помнят – Александр Руцкой, Руслан Хасбулатов, коренастый Геннадий Зюганов. Последний, правда, навечно вошел в политический истэблишмент страны согласившись на роль респектабельного коммуниста с антуражем поздесоветского колхоза. Не многие вспомнят, что на протяжении всех девяностых годов в России действовала подпольная организация коммунистов – «Реввоенсовет» и еще меньше вспомнят возглавлявшего ее Игоря Губкина – ее лидера, сделавшего ставку на террор. Причем террор не декларативный, но самый настоящий – с бомбами, обрезами и самым современным оборудованием. Для Европы левые террористы были старой головной болью: Рим был поделен «Красными Бригадами», в Германии был РАФ и «Революционные Ячейки». Но кто бы мог подумать, что на постсоветском пространстве возникнет вооруженное подполье, которые перенесет эти методы на заснеженные, стремительно беднеющие улочки Москва. Пожалуй, это могло случится у нас только в смутное время национального унижения и утраты всего того, что строили на протяжении 70-ти лет. «Реввоенсовет» был создан в 1997 году в Москве для «осуществления вооруженного восстания с целью свержения буржуазного режима и установления диктатуры пролетариата в форме советской власти». Именно так были сформулированы цели и задачи в уставных документах. На счету организации за весь период деятельности – теракты, минирования и вооруженные нападения. Причем первую, еще не оформившуюся в «Реввоенсовет» группу Губкина курировало КГБ СССР, имевшая колоссальный опыт создания национально-освободительных диверсионных группировок. «Как орган подготовки вооруженного восстания «Реввоенсовет» родился 9 мая 1997 года. В его состав вошли как те товарищи, что были привлечены впоследствии по уголовному делу, так и другие, которым удалось избежать ареста. Учреждение подобного органа вполне логично. Если возникла необходимость в восстании, то его надо готовить. А для этого нужен разработанный план действий и штаб, который такой план готовит, организует работу по воплощению задуманного в жизнь. Это очевидные истины для всякого, кто изучал курс истории КПСС в советское время. Нам, в прошлом комсомольским работникам и военнослужащим, оставалось исполнить формальность – декларировать учреждение штаба подготовки восстания и распределить обязанности», – однажды рассказал мне Губкин. Из сотен тысяч коммунистов, многочисленных членов КПРФ, едва можно было найти дюжину человек, которые готовы были уйти на нелегальное положение. После разгрома октябрьского восстания и соглашательства Геннадия Андреевича с правительством Ельцина, коммунистическая идея носила ностальгический характер – люди тосковали по Сталину, обеспеченному труду, но были не готовы защищать эти идеи с оружием в руках. В результате в Москве «Реввоенсовет» не смог подобрать кадры – боевики были выписаны из Владивостока. В марте 1997 года с новой силой разгорелась дискуссия вокруг Мавзолея Ленина – демократы призвали наконец ликвидировать пережиток страшного прошлого. По инициативе фракции КПРФ в Госдуме трижды состоялось голосование по специальной резолюции, направленной на защиту усыпальницы советского вождя и трижды резолюция не набрала необходимого количества голосов. На 2 апреля того же года намечено было голосование в последний раз, после чего согласно регламенту резолюция отзывается. Именно при этих обстоятельства прошла самая медийно знаменитая акция «Реввоенсовета» – взрыв памятника Николаю Второму в селе Тайнинское. После успешного подрыва монумента на факс депутата Госдумы Григорьева поступил текст ультиматума «Реввоенсовета», в котором члены организации брали ответственность за теракт. Ультиматум зачитали не только среди парламентариев, но и в новостных выпусках телевидения. В результате, на очередном заседании Госдумы состоялось обсуждение произошедшего ЧП – стенограммы заседаний позже приобщат к уголовному делу. «Я помню, выступила среди прочих депутат Старовойтова и сказала примерно так: я была против сохранения Мавзолея. Но сейчас мое мнение изменилось. Раз до сих пор есть еще отморозки, готовые ради Ленина взрывать и убивать, ну их к лешему. Пусть пока остается все на своих местах... Резолюция в защиту Мавзолея была принята большинством голосов. Нам же за давление, оказанное на принятие органом власти требуемого решения, вменили статью «Терроризм», – рассказал мне Губкин. Другой акцией «Реввоенсовета» стала минирования известного памятника Петру Первому на московской набережной. Тогда подрыв отменили в последний момент – около памятника прогуливались женщины с детьми. Вскоре спецслужбы на полном серьезе принялись за подпольщиков – Губкин был арестованы, но необъяснимым образом был отпущен уже 6 января 2000 года, отделавшись подпиской о невыезде. Впрочем, в конце июля следующего года Губкин будет арестован по подозрению в убийстве. Выйдет из тюрьмы он лишь в 2017 году. Игоря Губкина я знаю давно: еще в нулевых мы вели обширную переписку. Я задумываюсь – как же все-таки относится к деятельности «Реввоенсовета». И ответ не нахожу. Видимо, он кроется в том смутном и предельно наивном времени, когда офицеры армии возили челноками шмотки из Турции, сериал «Бригада» был воплощением новой морали, а пьяный президент дирижировал оркестром. Как к этому можно относится? И конечно, я не мог не задать вопрос Игорю о жертвах. Настоящих таких, из плоти и крови, с женами и детьми. «На то и война, что не обходится без жертв», – скажет потом мне Игорь. С 2017 года он не выходит на связь.