Патриот, изгнанник, пророк. Александр Солженицын — от советских лагерей до полемики с Путиным

Кто еще из писателей удостаивался таких почестей? К столетию Солженицына в Москве — театральные премьеры и вечера памяти, а на улице Солженицына (когда-то Большой Коммунистической – и здесь подтекст!) — памятник открывает президент Путин. Фотография: Андрей Никеричев / Агентство «Москва» Если вдуматься, событие невероятное: человек, назвавший распад СССР «крупнейшей геополитической катастрофой XX века», произносит речь в честь того, кто нанес смертельный удар по советскому строю. Владимир Путин, президент России «Он четко разделял подлинную, настоящую, народную Россию и особенности тоталитарной системы, которая принесла страдания и тяжелые испытания для миллионов людей» Александр Солженицын — это герой, которому трудно подобрать определение. Кто он: писатель? Не только. Пророк? Но где тогда его сбывшиеся пророчества? Борец за права и свободы? Вряд ли ему понравилось бы такое определение. Может быть, так: «бывший зэк, который разрушил и тюремный строй, и весь социалистический лагерь». Рой Медведев, историк «Он был скрытным человеком. Солженицын примерно пять раз менял свой облик, свой образ мыслей, даже свою внешность. Он сам себя лепил» Историк Рой Медведев встретился с Солженицыным в 1965 году, когда уже вышел «Один день Ивана Денисовича», а самого писателя выдвигали на Ленинскую премию. Казалось, что это — официальное признание. Рой Медведев, историк «Это был советский человек, патриот, который хвалил Хрущева и был готов писать для советской литературы. Без бороды, очень веселый и никакого хмурого „мудрого“ взгляда» Похоже, Солженицын перехитрил Роя Медведева: КГБ тогда уже перехватил разговоры писателя, где он резко высказывался против власти. Уже были написаны и захвачены произведения, которые сочли крайне антисоветскими. Позже противники Солженицына будут как решающий аргумент повторять мысль: «Разве он писатель? Он прежде всего антисоветчик». Борис Любимов (бывший завлит Малого театра, где впервые в СССР поставят пьесу «Пир победителей») предлагает вспомнить, как все это виделось тогда, когда Солженицына впервые напечатали. Борис Любимов, ректор театрального училища имени Щепкина: «Я взял с некоторым чувством — что вы мне втюхиваете? Я помню это чувство 15-летнего подростка: ну, про лагерь — это интересно. Начинаю читать, и помню это: „Холодно было... и надзирателю было“. Я думаю: „И вот это — Толстой? Это — Достоевский?“ Дальше читаю — и я не мог остановиться. Я знал почти на память и „Один день“, и „Матренин двор“. Там уже в конце появляется старик, о котором написано, что он сидит с начала революции, и ему каждый год добавляют по десять лет. Это, конечно же, писал человек, который знает, что он напишет в ГУЛАГе, что это идет с 1917-19 года». Уже первые вещи Солженицына пробили огромную брешь в системе. Когда КГБ конфисковал его рукописи, писать он стал еще острее, а прятать рукописи — еще лучше. 50 лет назад на Зоологической улице в Москве произошла первая встреча двух ключевых фигур советского антисоветского движения — академика Андрея Сахарова и Александра Солженицына. Сахаров, понимая, что за ним по старой памяти следят, идет в открытую, не таясь. Солженицын же сразу задергивает шторки в квартире, приходит раньше и уходит позже Сахарова, чтобы об их встрече не догадались. Уже опытный конспиратор, он никого не называет по имени, не говорит о своих планах, звонит из уличного автомата и вообще старается избегать телефона. В общем, как нелюбимый им Владимир Ленин, Солженицын соблюдает все правила конспирации, потому что понимает: он на войне с советской властью. Диссидентам кажется, что это уже чересчур, но в результате Солженицын скрыл рукопись «Архипелага ГУЛАГ» от КГБ и даже получил отпечатанный за границей экземпляр раньше, чем госбезопасность. Рой Медведев, историк «В записке всегда было написано: „Рой Александрович, я прошу, чтобы Наташа (жена) сожгла бы эту записку при вас“. Он не доверял ни мне, ни ей. Она доставала спички и при мне сжигала» В первой половине XX века коммунисты побеждали в борьбе идей: «Мы — будущее этого мира!» Солженицын все перевернул, и благодаря ему коммунизм стал прочно ассоциироваться с ГУЛАГом. Его не печатали — и что? За полвека до интернета Солженицын ускорил информационную глобализацию: его тексты звучали на радиоголосах, они стали топливом самиздата. Борис Любимов, ректор театрального училища имени Щепкина: «Самиздат тогда работал, как фейсбук. Иногда, может быть, результативно опережая. Не было строчки Александра Исаевича, которая бы не попадала ко мне. Вспоминаю, как в 1975 году мне дали второй том „Архипелага‟: еду домой и не могу утерпеть, хочется скорее начать читать. Смотрю, вроде как в троллейбусе никто не смотрит, и начинаю читать». В 1974 году Солженицына лишили советского гражданства и выслали на Запад. Там ему многое не понравилось: он критиковал СМИ, механизмы демократии, эпоху Просвещения. Как показывают недавно рассекреченные документы, его боялись несколько американских администраций. На карикатуре 1975 года Киссинджер после ухода Солженицына говорит Форду: «Теперь вылезайте. Если бы вы встретились с ним, Брежнев бы не обрадовался». Генри Киссинджер, госсекретарь США (с 1973 по 1977 гг.): «Пыл либералов по поводу Солженицына остынет, когда они узнают, что он еще более правый, чем Голдуотер. Солженицын — славянофил и монархист». Ричард Никсон, президент США (с 1969 по 1974 гг.): «Он не так хорош, как Толстой. Три книги Толстого обязательны к прочтению — „Война и мир‟, „Анна Каренина‟, „Бесы‟, а также религиозные сочинения». Здесь замечательно не то, что Никсон, кажется, спутал Толстого с Достоевским, а то, что он повторяет за советскими пропагандистами: «Солженицын — неважный писатель». Вот еще прекрасный отрывок — Киссинджер и Громыко, 1975 год: Андрей Громыко, министр иностранных дел СССР (с 1957 по 1985 гг.): «Не требуйте невозможного. Вы же не хотите этим договором опрокинуть советскую систему». Генри Киссинджер, госсекретарь США (с 1973 по 1977 гг.): «Если бы советская система рухнула, чего я не жду — с этим документом или без — возможно, преемники доставили бы нам больше проблем. Например, если бы правительство формировал Солженицын, оно было бы более агрессивным». Андрей Громыко, министр иностранных дел СССР (с 1957 по 1985 гг.): «Солженицын для нас — ноль без палочки». Поселившись изгнанником в штате Вермонт (отчасти из соображений безопасности), Солженицын каждый день с утра до трех часов дня писал. Потом, вспоминает его сын Игнат, мог почитать им что-то из ранних вещей. По словам сына, Александр Солженицын искренне верил, что однажды вернется на родину. Игнат Солженицын: «Он в это верил абсолютно беспрекословно, причем для себя всегда понимая, что это, скорее всего, причуда, фантазия, что такого не должно быть. И одновременно он считал, что этот день придет. За ним мы все верили, но обстоятельства мировые далеко не намекали, что Солженицыны смогут вернуться в Россию». Солженицын вернулся в Россию в 1994 году. Команда реформаторов ему не понравилась. «Россия в провале», — написал он о деятельности тех людей, которые искореняли в России коммунизм. Встреча с Ельциным, похоже, принесла разочарование обоим. Рой Медведев, историк «Ельцин всегда так начинал разговор с неизвестными: налил стакан водки, налил себе и сказал: „Давайте выпьем за Россию“. Солженицын не пил совсем, а отказываться нельзя — разговора не будет. Солженицын выпил. О чем они говорили, осталось между ними» Фотография: Владимир Родионов и Сергей Величкин / ТАСС Тем более удивительно, что Владимир Путин смог найти с писателем общий язык. Он сам приехал к Солженицыну на дачу, где они беседовали несколько часов. О чем — неизвестно, но есть кадры, на которых писатель рассказывает Путину о значении Петра Столыпина. После этого разговора его памятник установили у здания Белого дома. Газета «Коммерсантъ» писала тогда, что Солженицын направил в Кремль записку с призывом обуздать олигархов — в то время Гусинский, Березовский и Ходорковский еще не подверглись преследованиям. Можно только догадываться, какие именно идеи Солженицына пришлись по душе нынешней власти. Писатель предлагал построить в России «просвещенную империю» под властью «мудрецов» — довольно странно было слышать это от человека, который видел империю, бросающую в ГУЛАГ миллионы людей. Но именно при нынешней власти «Архипелаг ГУЛАГ» стал частью школьной программы. Если вырастет поколение с такой прививкой от тоталитаризма, это будет посильнее, чем памятник и улица в центре Москвы.