Калининградские банды 90-х: за что убили авторитета Яшу и как брали штурмом квартиру на Пролетарской

Полковник милиции в отставке Николай Егоров — один из первых руководителей и создателей калининградского управления по борьбе с организованной преступностью, награждён орденом Красной Звезды, орденом Мужества и медалью "За отвагу". Егоров рассказал"Клопс" о психологии преступников и о том, возвращаются ли в Калининград "лихие девяностые". Спасибо тебе, форточник! Каждый раз, когда я слышу фразу "психология преступников", я вспоминаю лето 1986 года. Я работал начальником милиции Московского района. Как-то пришёл домой на обед. Жена попросила сходить на Багратиона, купить пятилетней дочке ягод. Дочка пошла со мной. Купили ягод, возвращаемся. Дочь ест ягоды, я держу её за руку. В голове у меня — серия случившихся в городе квартирных краж. Преступник проникал в квартиры через форточку. Мы искали ранее судимого высокого гражданина. Его фотография лежала в кармане моей формы. Поднимаю глаза — а человек с фотографии идёт прямо на меня. Метров за десять, и он меня заметил. Остановился. Он был поднадзорным после колонии, и его по этому поводу ко мне приводили. Мы узнали друг друга. Стоим и смотрим глаза в глаза. И дочка тут же. Ягоды ест, на нас смотрит. Я с ним поздоровался. Он ответил. Народу на улице было — море. А как только мы с ним встретились — никого. А я с дочкой. Улыбаюсь. Разговариваю. Он мне рассказал, что в Ленинград по делам собрался. Даже билеты купил. Он вроде расслабился, но близко ко мне не подходит, держит дистанцию, чтобы можно было убежать, если что... И тут я вижу, как сзади форточника прямо на нас идёт прапорщик с двумя женщинами. Думаю, вдвоём мы этого гражданина сейчас и скрутим. Когда до нас оставалось метров двадцать, прапорщик со своими спутницами свернул во двор... Я держу дочь за руку, она не понимает, что происходит: папа просто встретил знакомого дядю, взрослые улыбаются, разговаривают... Я форточника спрашиваю: "Ты чего такой дёрганый?". Он расслабился, и... мы пошли с ним в одном направлении. В сторону старой почты на Багратиона. Зашли в помещение. Там было несколько женщин и пожилой мужчина. Я попытался закрыть за собой дверь. А она оказалась проволокой к стенке прикручена. Кондиционеров тогда не было, вот помещение и проветривали таким образом. Тут форточник понял, что к чему. И не он один — единственный мужчина тоже смекнул, что что-то не так. И… поспешно ушёл. Как ветром сдуло моего "помощника". У меня был табельный "Макаров" в кобуре. Я показал на него и сказал, что если с ребёнком что-то случится, то... Сотрудники почты уже звонили по 02. Через несколько минут приехали мои коллеги, надели на форточника наручники, отвезли его в дежурную часть. А я повёл дочку домой. Вернулся с обеда в отдел. У меня на рабочем столе стояла рация. Слышу, передают: "Разыскивается такой-то за серию квартирных краж". Далее — приметы форточника. Я звоню дежурному: "Он же у тебя в Ленинградский уехал". Дежурный вздыхает и начинает рассказывать. В Ленинградском райотделе тогда шёл ремонт, и с окон сняли решётки. Форточник сидел на втором этаже, в коридоре. Сидел себе, сидел, а потом выпрыгнул в окно. В наручниках. Со второго этажа. Вынес окно вместе с рамой и побежал. Где-то в течение суток его задержали. За это время он успел совершить несколько квартирных краж. Взяли форточника на какой-то даче, нашли у него холодное оружие... Почему он тогда, на Багратиона, не кинулся в бега? Может быть, потому что я ему улыбался? Я благодарен этому человеку, спасибо тебе, форточник. За то, что не устроил "борьбу нанайских мальчиков" при дочке на улице. Или одно из самых лёгких "расследований" в моей практике. Опять же с обеда возвращался. Время — 13:30. Рядом с отделом, буквально напротив, располагался райисполком. И вдруг возле него тормозит самосвал ЗИЛ-157. Из него мне под ноги выпадает смертельно пьяный водитель. И всё это — прямо возле милиции и в десяти метрах от райисполкома. Посмотрел, а у него в кабине вместо ключа торчат ножницы. Я мужика на болевой и в отдел. А тут как раз и заявление подоспело: кто-то угнал ЗИЛ-157 прямо от здания районного военкомата. Угнал — и пригнал прямо к отделу милиции... Вот что у него в голове происходило? Салат из помидоров 1989 год. Их было пять человек. Лидер — Лаврухин. Ранее судимый, прошедший принудительное лечение в психиатрической больнице закрытого типа, боксёр. Они совершили нападение на сотрудника вневедомственной охраны, отобрали у него табельный пистолет ТТ. После чего в масках напали на магазин мехов. А потом — на зверосовхоз "Новосёловский". Связали семь сотрудников, взяли полторы тысячи шкурок норки. Продали их в Литву. Дело вёл старший следователь по особо важным делам Владимир Чижиков, полковник милиции. Они все жили в одном дворе дома на Автомобильной в Балтрайоне. Окна их квартир смотрели друг на друга. Преступники или родственники могли предупредить остальных, что работает милиция. Брать их надо было скрытно, по одному. Все, кроме Лаврухина, отсидели за изнасилование. Один из членов банды нарушил условия надзора, и я пошёл к нему вместе с участковым. Сообщил бандиту, что ему вынесли предупреждение, но я забыл бланки протоколов, и теперь придётся вместе по-быстрому спуститься со мной в опорный пункт. Распишется — и обратно домой. Он в этот момент ел. Я очень хорошо запомнил. Он ел салат с помидорами. Дома была его мать. Она к таким визитам привыкла. Бандит начал собираться. У него было две куртки. Он подумал, надел одну из них. В опорном пункте его уже ждали. Надели на него наручники. Он только после этого понял, что происходит. Побледнел. При обыске у него дома осмотрели вторую куртку. В её кармане лежал заряженный наган. Потом он признался: если бы знал, что его проведут так просто, то "завалил бы мента у себя дома". А потом настала очередь и самого Лаврухина. За ним поехали я, Миша Галковский, Юра Стельмах и ещё несколько сотрудников РУБОПа. У Лаврухина была репутация отморозка. На сей раз мы были… дружинниками. Надели красные повязки и пошли. Придумали историю: кто-то разбил стекло, а мы проверяем. Дома у Лаврухина были его глухой престарелый отец и мать. Она нас и встретила. Пыталась не пустить в комнату к сыну. Лаврухин что-то почувствовал. Рванул к дивану. Его Миша Галковский сшиб с ног, ну и мы на него и насели. Тут в дело вступила его мать: начала орать, вешаться за нас, цепляться. Мы сняли повязки дружинников и объяснили, кто мы и зачем мы здесь. В диване у Лаврухина лежали ружьё и нож. Пистолет ТТ — тот самый, который они срезали у вохровца — он нам сам выдал. Пистолет лежал за потолочными балками старого немецкого дома, в котором жил Лаврухин. Раньше не было ОМОНа и СОБРа. В группу захвата включали наиболее подготовленных физически сотрудников уголовного розыска. Это сейчас позвонил — и приехали красавцы в бронежилетах с автоматами и щитами. А раньше всё самим приходилось делать. Маркевичи Нормальный преступник всегда понимает, что имеет дело с системой, заточенной на борьбу с преступностью. Если ты совершаешь серию тяжких преступлений, тебя будут искать, пока не найдут. Но каждый надеется, что в его конкретном случае всё будет по-другому. В феврале 1988 года в литовском Друскининкае искали бандитов, возвращавшихся с "гастролей". Костяк банды составляли братья Маркевичи, они организовали разбойные нападения на территории распадающегося Советского Союза. Бандитов остановили сотрудники милиции. Преступники застрелили одного из них, а второго связали и посадили в патрульную машину, выкатили её в лес и бросили в салон гранату. Граната попала между сидений. Дверь вылетела вверх на десять метров. Обгорелый, получивший тяжёлые ранения милиционер сумел доползти до ближайшего хутора. Человек остался инвалидом на всю жизнь. С оружием у бандитов было всё в порядке — накопали в белорусских лесах гранаты, взрывчатку, несколько автоматов времён войны. Было у них и современное оружие — тогда в воинских частях всё что угодно можно было купить. Их вычислили в Калининграде, они отсиживались в жилом доме на Пролетарской. Квартиру мы блокировали, соседей вывели. Они знали, что их будут брать штурмом. Из Литвы приехали три сотрудника милиции, в том числе снайпер. Группу захвата возглавлял Виктор Шушаков, начальник криминальной милиции, полковник милиции. Лидер банды не расставался с пистолетом и гранатами. Его и снял литовский снайпер. А мы и пошли на штурм. Мне с балкона на балкон пришлось прыгать. На втором этаже... Второй участник банды сам выстрелил себе в голову. Остальных двух взяли живыми. Они получили по 15 лет лишения свободы. Бандиты понимают, чувствуют, если хотите, что долго куролесить не будут. Но психология у них такая — каждый надеется, что вот как раз его-то и не поймают. Что он будет уж точно исключением из правила. Все так думают. Каждый. Он, мол, самый хитрый. А факторов очень много: и зависть, и жадность, и "назад дороги нет"... Тут можно долго перечислять... Улов ОМОНа 1989 год. Нападение по 77-й статье УК ("Бандитизм"). Ограбили магазин "Сапфир" в Светлом. Взяли большое количество выделанных шкурок, восемь шуб, шапки из норки и бобра, другие изделия из меха. В магазине был ночной сторож, старший лейтенант милиции: в конце восьмидесятых многие сотрудники искали себе подработку. Прожить, а тем более прокормить семью на зарплату милиционера было трудно. Бандиты его связали. Банду, семь человек, задержали. Двое — жители Пскова. Был там мастер спорта по боксу, другой увлекался карате. После преступления он ушёл в море. Пришлось организовывать операцию по его захвату. Два омоновца под видом моряков-рыбаков пошли в рейс: мы боялись, что разыскиваемый останется за границей. В одной южной стране моряки-омоновцы сняли его с судна. Убежавший убитый Символом бандитской психологии образца девяностых для меня стала банда Травкина. Он показал, с какой преступностью нам придётся иметь дело в будущем. Травкинцы переехали в Калининградскую область из Мордовии. Там они проиграли войну за сферы влияния и отправились в изгнание. Война в Мордовии была настоящей. Травкин лично выходил "на боевую тропу" — переодевался в форму старшего лейтенанта милиции, останавливал нужные машины, а его братки расстреливали пассажиров — своих конкурентов. На 12 человек — пять доказанных заказных убийств, шесть покушений на убийство. Изъяли автомат Калашникова, семь пистолетов, гранаты, взрывчатку... Как ни странно, о банде Травкина, о которой потом много писали, мы могли и не узнать. Они приехали в область, поселились на Куршской косе, построили там себе дом. Купили несколько квартир в посёлке Лесном. Травкин активно устанавливал связи с администрацией, милицией... Если бы так всё пошло дальше, то мы могли бы знать Травкина-депутата, а не Травкина-бандита. Но дальше так не пошло. И виновата в этом бандитская психология. В Калининград приехал из Уфы авторитет Сахибгареев по кличке Яша. Яша вступился за предпринимателя Вачика, обижаемого травкинскими ребятами. Два авторитета, Травкин и Сахибгареев, сильно поругались и назначили стрелку. На это мероприятие со стороны Яши приехали лучшие люди из калининградской организованной преступности: спортсмены, авторитеты, которых знали в лицо, судимые и несудимые. Калининградские ребята приехали с открытым забралом, поговорить. А люди Травкина уже понимали, какие времена пришли. На косе, где стороны забили стрелку, калининградцев ждало несколько травкинцев с автоматами. Эти автоматы конфликт и порешили... А потом настала очередь и самого Сахибгареева. В декабре 1994 года Сахибгареев сел в свой джип на проспекте Калинина. Вместе с ним было четверо приближённых. Два киллера в масках прошли через двор с улицы Богдана Хмельницкого и на глазах четырёх сопровождающих расстреляли Сахибгареева из пистолетов. Яша получил ранение в голову и через девять дней умер в больнице. Убийство авторитета — это уже слишком. Киллеров искала не только милиция, и тут уже вопрос, кто первым найдёт. Это понимали все. Через девять дней после смерти Сахибгареева в Пионерском на улице Петра Стрелецкого ночью неизвестные остановили джип. В нём сидело трое мужчин. Их расстреляли из пистолетов. Двое скончались на месте, третий, раненный в живот и грудь, сумел притвориться мёртвым. Когда мы приехали на место преступления, двое убитых сидели, как будто спали. Третьего в машине не было. Новость о том, что один из джипа выжил и сбежал, распространилась быстро. Те, кто стрелял, забеспокоились. Чтобы проверить, они ночью взломали морг в Пионерском, пересчитали трупы. Раненого взяли сотрудники милиции. Он отправился отбывать срок в колонию в Мордовии. Там его и убили... Банду Травкина брали в одно время, но по частям. В Пионерском, Калининграде, Пензе, Москве, Московской области... В Пионерском банду задержали под руководством Павла Анатольевича Проскурякова, он потом областным уголовным розыском руководил. В Москве брал я вместе с местным СОБРом. Двум бригадирам команды Травкина дали по 15 лет. Остальные получили от восьми до 15. Все 12 человек бандитов были рецидивистами. Когда мы допрашивали одного из травкинских бригадиров, Бурмистрова, он сказал: "У вас здесь край непуганых идиотов. Ничего, через год-два у вас тоже начнётся..." На дворе был 1994-й. Он оказался прав, этот бригадир. В Казани или Уфе уже понимали, какие времена настали. У них бушевали бандитские войны. У нас это всё было ещё впереди. Травкин, отбывший не одно наказание и неоднократно лечившийся в психиатрической больнице, был очень хитрым и грамотным человеком. И далеко не дураком. Его любимый фильм, который он знал наизусть и часто цитировал, — "Крёстный отец" Копполы. Человек, которого везли убивать... В девяностых для коррупции были просто идеальные условия. Денег госслужащим не платили, а если платили, то катастрофически мало. Вот пример. Два преступника повезли гражданина в наручниках в лес, убивать. Их заметили сотрудники ГАИ. Началась погоня. И вот какая встреча — один из бандитов учился в школе вместе с одним из гаишников! Стороны начали решать, кто кому и сколько должен, чтобы гаишники не заметили человека в наручниках. Которого везли убивать. Пока они договаривались, человек в наручниках сбежал. Гаишников посадили. Но это было потом. Вместе со следователем областной прокуратуры по расследованию особо тяжких дел Андреем Зубриком мы занимались этой историей и раскрытием убийств, совершённых бандитами. У гаишников мы изъяли 11 больших кусков янтаря. Мы их сдали в Музей янтаря. Некоторое время даже экскурсии для друзей устраивали — показывали витрину с нашими уникальными кусками. Там было написано, кто сдал этот янтарь в музей. А потом витрину демонтировали. Дальнейшая судьба камней мне не известна. Спасибо Я хочу сказать спасибо тем, с кем мне пришлось работать в Управлении по борьбе с организованной преступностью. Все мы вышли из калининградского уголовного розыска. Спасибо вам, Виктор Долгих, Анатолий Джумаев, Андрей Сорокин, Михаил Кастерин, Михаил Галковский, Иван Горпенюк, Александр Шельпеков, Анатолий Аксёнов, Александр Харин, Евгений Иванцов, Александр Назаров, Сергей Демьянов, Иван Саврук и многие другие.