«Для чего еще нужны города?»

Эксперт КБ «Стрелка» по развитию городской среды, президент Structura Naturalis Inc. профессор Майкл Мехаффи прочел в Калининграде лекцию «Новая программа развития городов, версия ООН». В ней он рассказал, как в ближайшие 20 лет изменятся мегаполисы, какие мировые практики можно адаптировать в России и влияют ли общественные пространства на уровень жизни. МОСЛЕНТА публикует текст лекции в двух частях. Фокусировка на человеке Новая программа развития городов — это один из трех основных документов, который был принят ООН. Вы, конечно же, знаете о Парижском соглашении о противодействии изменению климата, и конечно, знаете о целях программы устойчивого развития, принятой в октябре 2015 года. Новая программа развития городов была признана 193 странами-членами ООН, всеми участниками инициативы Habitat 3. История это большая, потому что она действительно закрепляет все те ценности, которые для нас важнее всего в работе: фокусировка на человеке при проектировании городов, совместное использование различных видов транспорта, пешеходные города. Я немного более подробно объясню, что это для нас значит и в какую сторону следует двигаться, чтобы воплотить новую программу развития городов в тех аспектах, которые для нас всех так важны. Я работаю в исследовательском центре, который появился в результате партнерства с программой Habitat и техническим университетом Стокгольма. В частности, мы разрабатывали часть текста повестки дня и терминологию для Новой программы развития городов. У нас работает около полутора сотен профессионалов — урбанистов. Мы сотрудничаем более чем с 270 организациями по всему миру. Мы в целом фокусировались на общественных пространствах, которые образуют матрицу, связывающую все остальное, что происходит в городе. И, конечно же, именно они показывают, что нам могут дать города, в которых мы находимся. Это действительно организованная связующая сеть. Ключевая мысль заключается в том, что нужно больше говорить о том, что общественные пространства — это суть процессов урбанизации. В принципе именно они позволяют нам пользоваться всеми теми благами, которые дает город как концепция, а это взаимообмен знаниями, социальными и экономическими возможностями, которые образуются в результате того, что люди живут в городе вместе. Для чего еще нужны города Для чего еще нужны города? В новой программе их развития, конечно же, говорится и о плотности застройки, и о компактности, и о многофункциональности, и о пешеходной проходимости. И о сохранении и восстановлении исторических центров городов, о полицентрической застройке. Я в этой лекции еще вернусь к идее полицентрического города, потому что это та концепция, которую многие из нас, современных урбанистов, пытаются активно воплотить. Речь идет о выгодах, связанных с общественными пространствами, и об их важности, о важности социального взаимодействия, инклюзивности. Все это важно для благосостояния людей, их способности выражаться культурно и организовывать экономические связи. В новой программе развития общественные пространства признаются фундаментальным элементом развития городов в будущем. Очень важно, что она говорит о тех выгодах, которые несут полицентрические агломерации. Потому что когда мы собираемся вместе в города, то совместно формируем возможности, связанные с торговлей, взаимообменом, бизнесом. Именно это называется «агломерационные выгоды». Также новая программа развития городов буквально описывает эти выгоды через общественные пространства, взаимопомощь, культурное выражение, экономический взаимообмен и так далее. В нашем центре мы смотрим на те публикации, которые рассказывают об общественных пространствах. У нас есть целая большая база данных всех ключевых исследований об общественных пространствах, о городских сообществах и так далее. Также мы должны бороться с приоритизацией автомобиля, и переключить приоритет на человеческий масштаб и пешеходную проходимость, сохраняя возможности стимулировать творчество в городах. (...) Элементы, которые выстраивают город Нам нужны политики, которые основываются на проверенных опытах. Мы должны формировать эффективные модели проектирования и экономические модели. Нам необходимы городские коды, стандарты, потому что в принципе это своеобразная операционная система, которая, как операционная система компьютера или мобильного телефона, объединяет все те элементы, которые вместе выстраивают город. Ускоренная урбанизация Нам нужно лучшее понимание природы городов и проблем, связанных с проектированием. Как говорила известнейшая урбанистка Джейн Джекобс, если мы не понимаем, какие проблемы испытывает город, то не поймем, какие для них нужны решения. И сегодня мы сталкиваемся с проблемой ускоренной урбанизации, широко распространенной по всему миру. Сейчас мы готовы производить все больше и больше новых городских пространств. До 2060 года их появится больше, чем за несколько последних тысячелетий. Это сногсшибательный факт. Посмотрите на Пекин в 2000-м и в 2009 году: город разросся в четыре раза. Но рост его населения не стал таким же быстрым, то есть мы видим, что плотность города падает. Та же закономерность наблюдается в Найроби, если сравнить 2006-й и 2016 годы — город расползается, плотность застройки падает, население остается на схожем уровне. При этом ресурсы исчерпываются все более и более активно. И если сравнить Лас-Вегас 1972-го и 2010 годов, то и там мы увидим то же самое. Плотность падает, а город расползается. Озеро рядом с ним, которое является источником пресной воды для Лас-Вегаса, мельчает. То есть, как видите, по мере расползания города ускоряется исчерпаемость ресурсов. Все эти процессы взаимосвязаны. Качество урбанизации непосредственно связано с исчерпаемостью ресурсов и, естественно, с выделением углекислого газа, парниковых газов, со всеми этими проблемами, которые мы активно обсуждаем сегодня. Ускоренная урбанизация, конечно же, происходит во многих частях света, и часто это хорошие новости в определенном отношении. Это повышает уровень образования, экономики, создает возможности для мужчин, женщин, для уязвимых групп населения, для детей. Но нужно не забывать о качестве урбанизации. Это как раз ситуация, относительно которой часто нужно бить тревогу из-за расползания городов, из-за неэффективной урбанизации. Конечно же, взорвался рост трущоб по всему городу. Около 1 миллиарда людей, а по некоторым цифрам до 2 миллиардов человек, живут в неудовлетворительных условиях. При этом девелоперы стараются строить и продавать жилье максимально дорого, создавая таким образом отрезанные жилые комплексы для элит. Мы еще поговорим об экономических результатах такого рода застройки. Процессы при этом очень похожи в любой части света, будь то Бразилия, Китай, Восточная и Западная Европа, Африка. Если посмотреть на потребление топлива на душу населения, то мы увидим, что в среднем в европейском городе этот показатель гораздо выше. Понятно, что это очень сильно влияет на весь мир, потому всюду копируют американскую модель застройки, сейчас в том числе и в европейских городах. Воздействие автомобиля Конечно же, неминуемо везде растет использование автомобилей. К 2015 году у нас было 3 миллиарда автомобилей, и количество энергоносителей, которые нужны для того, чтобы все это работало, огромно. И большинство этой электроэнергии появляется благодаря нефти. Это, конечно же, не самый экологический способ добычи электроэнергии. Но воздействие автомобиля — это только малая часть картины, потому что есть очень много факторов, которые в ней скрыты. И если в принципе мы посмотрим на глобальный результат, то увидим, что влияют не только автомобили, но и в целом тот цикл урбанизации, который связан с засильем автомобиля, как элемента инфраструктуры. Дело не только в том, что автомобили выделяют много углекислого газа - CO2, но и в том, что процесс производства автомобилей тоже требует большого количества ресурсов и связан с появлением очень большого количества отходов. Есть другие факторы воздействия, включая всю инфраструктуру, связанную с автомобилями. Помимо автомобилей есть другие важные факторы. Один из главных — это плотность застройки. Когда она у вас более высокая, в принципе, использование ресурсов происходит гораздо более рационально. Это очевидно, потому что если все точки, куда вам нужно добираться, ближе, люди живут теснее и вместе. Естественно, им нужно меньше ресурсов, чтобы передвигаться между локациями. Если люди живут рядом с работой, естественно, им не нужно никуда ехать, тратить бензин. Понижение энергопотребления бытовыми приборами, усилия, которые на это направлены, несут меньше выгод, чем просто более плотная застройка. Если посмотреть на карту Сан-Франциско, то можно увидеть, что в более плотной застройке объем выделения углекислых газов ниже, и потребление ниже. На участках плотного центра Сан-Франциско выделение CO2 гораздо ниже по сравнению с низкоплотными пригородами. Мы-то думали, что наоборот. Тем не менее еще раз хочу сказать, что есть другие факты, о которых нам не нужно забывать. Дело не просто в плотности. Есть другие факторы городской морфологии, которые влияют на города. Совместное использование видов транспорта, связанность, компактная застройка и другие факты. И вы можете видеть, что, в самом деле, в этой центральной области Сан-Франциско смешанная застройка более компактна: там можно ходить пешком, работают разные типы общественного транспорта и так далее. Если посмотреть на западную часть Сан-Франциско, в районе, который больше зависит от автомобилей, то, конечно же, ходить там сложнее, общественного транспорта там почти нет, большинство людей там по всем своим жизненным целям ездят на машине, и живут в более крупных домах с бо́льшим количеством потребительских товаров, потому что им в принципе сложнее добраться до каких-то близких и нужных мест поблизости. Примеры Швеции Если провести сравнение между городами и другими поселениями, обнаружится, что есть различия, кстати, достаточно значительные. Например, если говорить о выделении углекислого газа на человека, то в Нью-Йорке этот показатель в три раза меньше, чем в среднем по Америке. И во многих случаях как раз это сравнение происходит с пригородами, где автомобилей много. Если смотреть на Швецию, то там на душу населения в Стокгольме выделений CO2 в два раза меньше, чем в пригородах и в сельской местности. И в целом в Швеции в шесть раз меньше выделяется углекислого газа, чем в США. Не то, что американцы в шесть раз богаче, чем шведы, и поэтому могут купить в шесть раз больше бензина. Нет. Суть в том, что американцы используют впустую в шесть раз больше ресурсов, чем жители Стокгольма, и таким образом тратят в шесть раз больше денег. И далее вы можете представить себе все экономические последствия из этого. Также мы понимаем, что, быть может, в этом контексте сталкиваемся с вызовом, связанным с экономикой. Во время рецессии, кризиса 2008 года, например, в Хьюстоне количество дефолтов по ипотечным кредитам, на самом деле, гораздо больше было в пригороде, чем в центре. Помните, кризис 2008 года начался с дефолтов по ипотечным кредитам в США? И наиболее экономически несостоятельные люди были именно в пригороде. Теперь та же самая картина наблюдается в Денвере, Колорадо. В центре количество дефолтов по ипотечным кредитам было гораздо ниже, чем в пригородах. Вы видите, что все больше и больше эта застройка с низкой плотностью, расползание городов с экономической точки зрения становится все менее и менее эффективным. Мы должны об этом не забывать. Общественные пространства Опять же, с нашей точки зрения, мы видим, что общественные пространства — это фундаментальная ткань, фундаментальный элемент. Необязательно это заметно с первого взгляда, но при помощи общественных пространств мы связываемся друг с другом наши собственные частные пространства. Поговорим об этом более подробно. Мы в богатых регионах города, в высоко индустриализированных и урбанизированных районах мира должны осознавать те проблемы, которые испытывают миллиарды людей на всей планете. Мы должны найти альтернативные модели урбанизации, чтобы избежать подсаженности на современные модели урбанизации, когда мы получаем очень быструю экономическую выгоду, работая в рамках какого-то большого глобального похмелья после такой застройки. Потому что очень часто такая модель урбанизации терпит неудачу, у нее не получается сделать то, что делают города для человека. У нее не получается дать нам выгоды, которые идут вместе с городами, ради которых мы, в принципе, их и создаем. Процитирую моего друга Майка Бэти: «Нам нужно новое определение города, которое будет взаимосвязано с сетью, которая объединяет, связывает нас всех, позволяя расцветать в городе творческой работе и инновации через взаимодействие и токи, которые происходят в этой сети». И это в принципе определяет то, как мы должны думать о городах, как мы должны их видеть. Города — это пространства будущего, где будет разыгрываться судьба человека. И, конечно же, нам необходимо думать об эффективности использования ресурсов в городах, которые все больше и больше становятся для нас проблемой. И люди видят эту проблему, и нам необходимо с ней справляться. Я расскажу о тех выводах, которые сейчас активно формируются исследователями, чтобы понять, как закономерности взаимосвязи объединяют нас, системы, вместе создавая возможности трансформации в социальных , экономических и экологических сетях. То же самое относится к сетям общественных пространств. Что важно, эти сети помогают связывать нас друг с другом. В принципе, Джейн Джекобс говорила о том же самом — о проблемах города, как об организованных сложностях. Быть может, вы слышали об этой ее концепции. Как мы оказались в такой ситуации Прежде, чем мы углубимся в детали теории сетей и смежных научных концепций, хочу задать более глобальный вопрос: как же мы добрались до той ситуации, которую имеем сейчас? Каким образом получили это положение вещей, когда у нас доминирует автомобиль, застройка фрагментирована, город моноцентрический. И нет достойного качества городов, прежде всего, с точки зрения проходимости, пешеходной доступности. В принципе, быть может, это какой-то неминуемый результат технологической революции? Или, быть может, какая-то историческая закономерность? Нет, на самом деле, это просто наше недопонимание того, что есть город, как структура. В принципе, все это связано с теми выборами, которые мы совершаем последние лет 50-60. Конечно же, это, в принципе, не так плохо, потому что, если раньше мы делали неправильный выбор, то теперь поняв последствия, мы можем сделать выбор правильный. Опять же, вернемся к научным, фундаментальным подходам. Мы сейчас живем в невероятное время, и я был крайне удивлен, когда узнал о новых научных открытиях, которые сейчас происходят в таких областях, как биологическая сложность, эволюция генома. Конечно же, во многих отношениях урбанизация, которая сейчас происходит, на самом деле является результатом технологического и научного исследования, которому, быть может, уже 100 лет, не меньше. Которое говорит о том, что технологии помогут нам решить все проблемы и организовать наш город. Все верили, что технологии нас спасут, и будет новая эпоха просвещения, и все будет замечательно. Все это, конечно же, весьма осмысленно. Если вы изучали архитектуру, наверное, вы знаете, что XIX век был тяжелым временем для городов, в них было очень много заболеваний, центр чаще всего был слишком перенаселен. Конечно же, потом начали рисовать, проектировать блестящие, простирающиеся города, полные больших открытых пространств, зелени. Это утопическая альтернатива очень плотным городам XIX века, в которых царили болезни и тому подобного вида проблемы. Но мы кое-что утратили, выстраивая новую модель. Мы забыли, что частные пространства — это, конечно, замечательно, но общественные пространства — это те места, где происходит взаимообмен, где завязываются и реализуются связи между людьми. А когда вы должны перемещаться по таким длинным шоссе, вряд ли вы встретите на тротуаре какого бы то ни было человека, с которым сможете пообщаться и создать что-то вместе. Как говорит Рем Колхас: «У нас было практически колдовское, химическое обещание философии модернизма, что мы количество переведём в качество через абстракцию и повторение». Очень точное наблюдение. Но многие критикуют этот химический подход, как своего рода обман. Конечно же, есть кратер в понимании модернизма, и сейчас мы понимаем, как нам из этого кратера, из этой своеобразной ямы модернизма сейчас вырываться, создавая путь для более устойчивого будущего. Также Рем Колхас указывает на то, что мы сейчас строим здания очень одинаково. Вернее, наоборот, формируем застройку, элементы которой не сочетаются друг с другом. Появляется какой-то новый синтез, в результате которого системы не взаимоусиливают друг друга. То есть, сумма в итоге получается меньше, чем отдельные ее части, сложенные друг с другом. На самом деле, это приводит нас к полному циклу перехода к тем же идеям моделизма, которые все придумали на благо человека. Если мы фокусируемся на внешней, визуальной, скульптурной стороне архитектуры, то мы тоже очень много упускаем. Причины встать на путь модернизма В принципе, у нас были причины встать на путь модернизма. XIX век был тяжелым временем. Условия в городах были чудовищными. И ответ на эти условия — то, что придумал Эбенезер Говард (Ebenezer Howard) — это, конечно же, попытка рационализировать город, сегрегировать друг от друга его различные функциональные части. Таким образом появилась новая концепция города-сада, в котором для всех были предусмотрены отдельные дома, вплоть до психушек. И вершиной этого видения является идея Солнечного города Корбюзье, где в принципе пешеходных пространств не будет, и на улицах будут только автомобили, и все станут жить в замечательных высоченных зданиях, где есть свежий воздух и свет. Это была модель, которая стала крайне популярной и мощной по всему миру, и по-прежнему реализуется сегодня. Посмотрите на любой город. Суть в том, что когда вы заставляете человека перемещаться из капсулы дома в капсуле машины в капсулу работы, то, на самом деле, не формируете никакой городской ткани, никаких общественных пространств. Это несет очень тяжелые последствия для того, как взаимодействуют города, и для того, как люди потребляют ресурсы. И вы видите, что такого рода замкнутость меняет поведение людей. Действительно, это архитектура выбора. Например, среда в Сан-Антонио в США четко указывает, что выбора ходить или ездить на велосипеде у вас нет. Там вы вынуждены купить машину, чтобы ездить в торговый центр, либо проехать мимо фастфуда, что-то купить в окошке. Других вариантов у вас нет. А в Амстердаме среда, архитектура, задает совершенно другой выбор. Вы можете перемещаться самыми разными способами: пешком, на велосипеде, на транспорте. И очевидно, что вы будете в принципе потреблять все тоже иначе. Архитектура задает наш выбор. Тем не менее, в середине XX века мы свято верили в это видение модернизма, в то, что сила технологий и индустриализация нам поможет. На всемирной выставке 1939 года выставлялся макет Солнечного города Корбьюзье. Очень красивый, очень привлекательный, замечательная диорама, над которой люди охали и ахали. А теперь мы, по определению Рема Колхаса, сталкиваемся с кризисом постмодернизма. Тем не менее, сегодня ученые находят способ вылезти из этого кратера, из этой ямы модернизма. Вторая часть лекции - в следующей публикации рубрики «Урбанистика» на МОСЛЕНТЕ.